Где ива над водой растет, купая
В воде листву серебристую, она
Пришла туда в причудливых гирляндах
Из лютика, крапивы и ромашки,
И тех цветов, что грубо называет
Народ, а девушки зовут перстами
Покойников. Она свои венки
Повесить думала на ветках ивы,
Но ветвь сломилась. В плачущий поток
С цветами бедная упала. Платье,
Широко распустившись по воде,
Ее держало, как русалку.
Уильям Шекспир (англ. William Shakespeare)
«Когда, когда же, опять увижу я тебя?» «Поверь мне, скоро. Ты не успеешь оглянуться, и я вернусь! Возьми на память…» «Зачем дарить мне безделушки, если тебя увижу я? Или…» «Не безделушка это. Взгляни…» «Это же кольцо! Оно из золота! Какая прелесть! Дай поцелую! Милый!» «Ты выйдешь за меня?» «Ты сомневался? Глупый! Как можно упустить такого муженька!» «Ну, я бегу. Но не прощаюсь. Неделя пролетит, ты не заметишь!» «Замечу, но слёз моих ты не увидишь! Кольцо на пальце осушит их мигом…» «Пока! До встречи!» «Береги себя!» И он исчез в вечерних сумерках. Туман, поднявшись с озера покрыл дорогу вдоль узкой улицы, с двух сторон, бесконечным тоннелем, зажатой заборами. Наташе казалось, что она слышит его шаги, но это стучало её сердце!
Войдя в дом Наташа прошла в свою комнату, плотно затворив дверь. «Наталя! Ты где была!» послышался голос мамы. «Я дома!» отозвалась дочь. «Я слышала, как ты пришла!» дверь в комнату Наташи открылась, и в проёме показался силуэт. «С кем ты там любезничала, на крыльце?» «С Максимом, Волковым…» «Это тот, что на строительстве фермы работает, в соседнем колхозе?» «Да мам.» «И чё?» «Он мне предложение сделал. Вот кольцо…» «Мммм, дорогое… А отец знает?» «Мам, я сама только что узнала…» «Так пойдем обрадуем старого!» Наташа неохотно поднялась с кровати и шаркая тапочками пошла за матерью. «Отец, наша дочь замуж собралась!» обратилась мама к лежащему на раскладном диване мужчине в тренировочных зелёных штанах и серой боксёрской майке. Отец смотрел КВН по телевизору. «Подожди… Что? Замуж? А сколько ей лет?» «Эй, проснись, ты всё проспал! Ей двадцатый год пошёл!» с юмором, под стать КВНу ответила мама. «Прасковья, иногда, когда ты говоришь, мне кажется, что мы иностранцы! Я знаю сколько Наташке лет… Я хотел сказать: а не рано ли?» «Замуж никогда не рано, а жениться никому не поздно! Помнишь «Кавказскую пленницу»?» шутила мама. Родители весело посмеялись. Наташе было не до смеху. Решалась её судьба. «Кто жених?» буднично спросил отец принимая горизонтальное положение. «Волков, Макс…» ответила Наташа. «Гастарбайтер?» «Вахтовик» поправила отца Наташа. «По волнам, по морям, нынче здесь, завтра там…» безголосо продекламировал отец. «Валера!» призвала к порядку мама. Наташа опустила голову. Ей были понятны опасения папы. Но она любила Максима. В нём ей все нравилось. Тёмные густые волосы, высокий рост, широкие плечи. Всегда чисто одет. Лёгкий аромат одеколона. А глаза? Большие, карие глаза с огромными черными зрачками. Наташа никогда не выдерживала этого взгляда, ей было и страшно, и смешно. Она решилась на защиту своего чувства. «Папа, он отличный парень! Зарабатывает. Он каменщик! Наши, когда узнали, что он со мной, даже здороваться перестали, а с ним за руку, уважают! Вежливый… Кольцо золотое подарил…» «Кольцо, гм, а за что? Просто так? Ты с ним спала, вот тебе и откупное кольцо!» резко и неприятно сказал отец. «Валера! Угомонись!» опять прикрикнула на отца мама. «Ты её защищаешь? Ладно, потом сама будешь плакать над детской кроваткой. У Наташки ни образования, ни профессии! Замуж… Пусть поступает, учится, а там посмотрим…» «Молодец! Значит, если она в общаге будет спать с кем-то тебе пофиг, лишь бы не на твоих пьяных глазах!» теперь завелась мама. «Пойду я! Надоело вас слушать! Это моя жизнь!» проявила характер Наташа, и ушла к себе хлопнув дверью. Даже сквозь закрытую дверь было слышно, как выясняют отношения родители. Предложение Максима родителями было забыто. Шли воспоминания о годах прожитых напрасно. О потерянной красоте. Предположения о возможных удачах в жизни если бы… Но теперь всё так как есть, теперь остаётся только терпеть друг друга.
Наташа зажгла свет. На стене висела репродукция. Автора картины она не помнила, вернее не знала. Она купила репродукцию на блошином рынке, в районе. С обратной стороны был ценник «Офелия. Картина к пьесе Шекспира.» Очень красивая, и такая грустная картина. Девушка на картине напоминала ей русалку, но русалки нагие, а на этой было роскошное платье. «И чего людям не жилось. Ведь любил её Гамлет! И она его. Не понимаю, как так вышло. Два раза читала. Нет, не доходит. Стихи. Лягу спать, может Максимка приснится…»
Утром, за завтраком, родители друг с другом не разговаривали, а общались через Наташу. «Наталя, скажи отцу, что я с ним согласна, тебе надо подумать» «Ната, передай своей матери, что наконец до неё дошло…» И потом вдруг хором «Приедет ещё раз пусть зайдет, поговорим» Наташа просияла. «Есть! Согласны!» Но всё оказалось сложнее. Вся последующая неделя превратилась в ад. Спасение было только в магазине, где Наташа работала продавцом. Дома она постоянно находилась в зоне повышенного внимания. Родители, что бы ей лучше думалось, наперебой рассказывали страшные истории из супружеской жизни, особенно смакуя эпизоды с побоями, скандалами, изменами, пьянством. Злыми свекровями и похотливыми свёкрами. Эти беседы возымели своё действие. Наталья стала сомневаться.
Она сидела одна, на кровати, и смотрела на репродукцию. Ей, как будто, становилось ясно, почему Гамлет советовал Офелии идти в монастырь. Если родные против - счастья не будет. Но почему против? Они его совсем не знают. Вот придёт, поговорят, увидят, что он хороший, и согласятся. А не согласятся, сама уйду в монастырь! А если родители правы? Жизнь долгая история. Вот родители, наверное, тоже, любили друг друга, а теперь? Конечно, папа не Гамлет, мама не Офелия, но на фотографиях они красивые, молодые! Есть фото, где отец маму на руках несёт через разлившуюся в дождь речку. Конечно, мама тогда была худышкой, а папа сильным молодым парнем, но чувства ведь не проходят? А вдруг проходят? Так хочется любить один раз, на всю жизнь! Старенькими ходить за ручку! Смотреть всегда только друг на друга! Офелия, что же ты молчишь? Скажи, что такое любовь? Почему Гамлет с тобою так поступил? Все эти писатели просто выдумщики! Книги не отвечают на вопросы, а только множат их, а ответов нет. «Быть, или не быть…» Наташа провалилась в сон. Сон был неприятный, мутный, серый. Берег озера, она стоит и смотрит на воду через заросли камыша. А в озере отражается Максим. Отражение колышется волнами и на лице его усмешка. «Всё, колечко тебе, на память!»
«Ты чего, не выспалась?» спросила в субботу утром мама. «Да.» «Бледная, тёмные круги под глазами…» «Думала, мама…» «Ты сильно не думай, их на твоём веку много будет. Я тебе потом расскажу про себя, про папочку твоего, кабеля!» «Мама, ты уже не любишь отца?» «Не знаю, может люблю, только забыла, как это!» и мама рассмеялась смехом рыночной торговки, когда ей удалось обмануть покупателя. «Мама, а разве так бывает? Любили, женились, в церкви венчались. А потом вот так?» «Эх дочка, только так и бывает! А церковь тут не причём. Так положено. Расписались, в церковь, потом дети. Порядок такой!» «А любовь?» «Любовь, в перерывах» и опять тот же смех. «Чего ржёте?» появился из родительской спальни отец. «Над тобой, подслушка! Для глухих анекдот не повторяют!» издевалась мама. «Ну, где твой? Придёт?» «Сегодня только вечером увижу, скажу, чтобы пришёл. Значит на завтра.» «Ты, Натаха, не робей, сразу вопрос ставь, так и так. Лучшая проверка, верни ему кольцо, скажи – родители не позволяют у посторонних подарки принимать. Приходи, при родителях дари! Таков обычай. И смотри, что будет делать. Если скажет, оставь себе, я ещё принесу, может быть и придёт, а если заберёт, значит жмот, и больше ты его не увидишь!» «Ты опять за своё? Валера» «Да ладно, Прасковья, шучу. Дай, там перекусить чего… И чаю.»
Наталья еле дождалась семи часов, условленного времени. Встречались они возле магазина, где она работала. Гуляли, Максим рассказывал смешные истории на стройке. Может они были и не очень смешные, но Наталья смеялась. Несколько раз Максим спрашивал «Ты, о чем всё время думаешь? Ты как-то далеко. Я тебе про чп на стройке говорю, а ты улыбаешься… Всё нормально?» «А ты не понимаешь?» «Что я должен понять?» «Вспомни…» Максим молча смотрел на Наташу. «Кольцо?» «А кольцо. Да кольцо, что кольцо?» «Мне родители не разрешают брать… Говорят, это ты мне за то, что переспала с тобой заплатил…» «Ах вот оно что…» «Вот возьми обратно» и Наташа сняв колечко с пальца протянула его в сжатом кулачке.
«Нет, не возьму, дарённого кольца. Пусть эта мелочь станет нам святыней, когда, под старость, вспомним иногда, нелепость этой сцены. Ну что за вздор! Какая плата? Ведь я люблю, люблю тебя сильней чем жизнь! Идём скорее в дом твой, и пусть они посмеют в лицо сказать мне о бесчестии твоём!» «Придёшь ты завтра, так мы порешили. Готовься! Допрос свершиться. Отец меня малюткой посчитал, что не способна я вершить свою судьбу. Он будет за меня решать!» «Мне всё равно! Сейчас двадцатый век, мы вправе одни решать быть иль не быть союзу нашему, а если найдут они причину, по которой нам невозможно в брак вступить, пусть огласят! Я принимаю вызов!» «Люблю тебя, давай ещё раз, подумаем, а вдруг тебе я не мила? А вдруг я стану старой, безобразной, и ты найдёшь себе другую?» «Ты бредишь? Ты сошла сума?» «Возможно… Я сошла с ума… Как я могла придумать, что навек останусь я с тобой? Любовь, скажи, она навечно?» «Опомнись! Что ты говоришь? Жизнь пройти, не поле перейти! Всё может статься!» «Вот именно! Разлюбишь ты меня… И будешь жить привычкою одною. Подай мне то, подай другое… А я рабою стану для тебя…» «Кто мысль тебе внушил, что ты раба?» «Отец и мать…» «Беги от них!» «Тебе легко сказать! Ты птица, сегодня здесь, а завтра там. Готов ли ты гнездовье свить? Готов ли ты меня любить, и в старости, в болезни, в немощи» «Люблю тебя сейчас! Как мне знать, что завтра будет! Все мы странники под солнцем… Да, перемены в жизни я люблю, сидеть на месте мне противно, но слушать мне тебя обидно, не веришь мне?» «Хотела верить, но кольцо…» «Да что кольцо? Ну хочешь – отдавай, не нравиться пусть катиться к чертям! Заброшу в озеро, на нашем месте!» «Готов забрать?» «Готов!» «Держи…» «Оно ладонь мне жжет, как горяча твоя десница!» «Оно теперь мне сердце жжет! Прости, так суждено было случиться… И если впору подойдёт оно другой, пусть будет счастлива она…» «Какой другой, и кто она? Вернись, я здесь, я твой Максим!» «Прости, нет сил, не знаю, что со мной, не провожай, я ухожу, прощай…»
«Куда, куда идти… Позор. Он взял кольцо. Всё как отец сказал. Отец и тот сумел хотя бы видимость любви сберечь. Максим же взял кольцо. Стереть, стереть скорей все поцелуи со своего лица. А что с руками делать? Эти руки касались того, кто предал… Отрубить! А тело? Он его касался! Скорее, к озеру, и смыть с себя позор!»
