Юношеский роман,
или Десять встреч длиною в жизнь
Глава первая
Когда собрание, посвящённое выдаче аттестатов зрелости, закончилось, то все ребята с шумом и гамом начали выходить из актового зала.
Ни для кого не было секретом, что в спортзале накрыты столы со всякой снедью, и поэтому выпускники не спеша двинулись туда.
Курящие пацаны не стесняясь вышли во двор и, уже не опасаясь преследований Веры Петровны, в открытую курили.
Войдя в спортзал, Лёнька увидел множество красиво сервированных столов, установленных в виде буквы П.
На столах были выставлены тарелки с различными закусками, приготовленными родителями выпускников.
Сев за стол, Лёнька огляделся и, к своему удивлению, за противоположным столом увидел Светку Кантемирову. Она, как и прежде, смотрела на него неотрывным взглядом, от которого иногда у него по спине пробегали мурашки.
***
Светка училась в параллельном классе. Лёнька знал её уже два года, но всячески избегал. Ну не нравилась она ему. Он не понимал, почему, ну просто не нравилась — и всё.
Когда после восьмого класса Лёнькина семья приехала в Свободный, то папа Лёньку и Вовку отправил в пионерский лагерь. У папы была новая работа, постоянные разъезды, и уделять достаточно времени сыновьям он не мог.
Вовку определили в четвёртый отряд, а Лёньку — во второй.
В пионерском лагере Лёньке нравилось, хотя он уже год как не носил пионерский галстук, но тогда его вновь пришлось надеть.
Лагерь стоял в сосновом бору. Домики, в которых жили ребята, были чистыми и светлыми, в них жило по десять ребят. В домике, где жил Лёнька, даже стояла койка вожатого.
Вожатыми были студенты педагогического института из Благовещенска. Парни и девчонки. Молодые, здоровые, весёлые и жизнерадостные. Они организовывали жизнь в лагере так, что днём их подопечным и вздохнуть было некогда, хотя сами вожатые допоздна устраивали в отдельном преподавательском домике вечеринки. Когда они спали — было непонятно, но то, что студенты всем пионерам днём житья не давали, вызывало у ребят уважение.
Светка была в Лёнькином отряде. У них был свой, девчачий домик.
С первых же дней в лагере Лёнька старался заняться всем, что им предлагали неугомонные вожатые.
В отряде была создана команда, где Лёнька играл в футбол, бегал, участвовал во всех спартакиадах и любых начинаниях, что предлагали вожатые.
Всеми видами соревнований руководил физрук, молодой парень из педагогического института в Благовещенске. Он проходил практику, как и все остальные студенты в этом пионерском лагере.
Когда он узнал, что Лёнька занимается боксом, то вызывающе фыркнул:
— А-а, так ты боксёр?! А ну-ка давай побоксируем. Я тоже у себя в институте занимаюсь боксом. И на первенстве города выступал. Давай, давай, — напористо настаивал он. — Или боишься?
Хотя он и был старше Лёньки года на четыре, Лёнька его не боялся. Физрук был примерно его весовой категории, ну, может быть, тяжелее на пару килограммов.
При первом таком предложении Лёньке как-то было неловко драться с парнем старше себя, тем более преподавателем физкультуры. Ведь если он выступал на первенстве города, то наверняка среди взрослых. Лёнька же участвовал только в юношеских соревнованиях.
Но когда физрук вторично предложил ему побоксировать, то отказываться было несолидно. Значит, таким образом Лёнька признавал свою слабость и выказывал страх, поэтому он и ответил физруку:
— А что? Давайте.
Не ожидав такого ответа, физрук немного подумал, а потом пошёл в кладовую, где хранил инвентарь, и принёс перчатки.
Бинтов не было, поэтому пришлось надевать их на голые руки. Это было как-то непривычно для Лёньки. Но он, надев перчатки и постучав ими друг о друга, приготовился к бою.
Выйдя на ровную площадку, покрытую опавшую иголками, они встали в стойки. Их сразу окружили любопытные ребята, до которых дошла новость о том, что физрук устраивает показательный бой. В толпе любопытных было несколько девчонок, среди которых Лёнька увидел Светку. Она, как всегда, за кого-то пряталась и неотрывно смотрела на него.
Немного приопустив перчатки, физрук с чувством явного превосходства смотрел на молодого хорохористого пацанёнка.
Лёнька не привык пассивно начинать бой, поэтому сразу же пошёл в атаку и, найдя удобный момент, перевёл вес тела на правую ногу, ударив физрука левой рукой в печень, а потом, резко выпрямившись из-под его левой руки, врезал в челюсть справа. Если бы Лёнька попал в край челюсти, то это был бы чистый нокаут, но он специально ударил физрука под ухо.
Физрук потерял равновесие и осел на колено. Но тут же поднялся, скинул перчатки и, отбросив их в сторону, чуть ли не выкрикнул:
— Всё! Хватит, на этом деле закончим наше соревнование.
Лёнька видел, что этим он поднял свой престиж в глазах пацанов, а взглянув в сторону Светки, увидел её восторженный взгляд и сжатые на груди руки. В этот момент Лёнька только скользнул по ней взглядом и перевёл всё внимание на пацанов, которые дружно обсуждали его победу.
И теперь где бы Лёнька ни играл и чем бы он ни занимался, Светка всегда была там же. Её мальчишескую фигурку всегда можно было увидеть там.
Его это очень раздражало. Она Лёньке не нравилась. Он ничего не мог поделать с собой.
Ему больше нравилась Наташка Занкова. Но та всячески избегала его, прячась за спины подружек и бросая на него смешливые взгляды, что всегда мешало Лёньке подойти к ней и поговорить.
Но когда Лёнька играл в футбол или волейбол, то он часто замечал, что и Наташка за ним наблюдает. Лёньке очень хотелось подойти к ней и заговорить, но из-за того, что Наташка всегда была в кругу таких же шушукающихся подружек, он этого сделать не мог.
В конце концов эти тайны мадридского двора Лёньке надоели, он плюнул на эту Наташку с её какими-то несуществующими тайнами и занялся своими обычными делами.
Со Светкой же всё было по-другому.
Она с ним ни разу не заговорила, они даже за руки не брались, не говоря уже о том, чтобы где-то вместе гулять или уединяться, как делали некоторые ребята из Лёнькиного отряда.
Лёнька старался всячески избегать молчаливую Светку. Зачем она ему была нужна? У него были совсем другие увлечения и мысли. Хотя об её увлечениях и о чём она думает, Лёнька не знал, да и знать не хотел.
Иногда он с группой ребят, с которыми особенно сдружился, ходил в самоволку.
За лагерем было несколько небольших озёр. Они находились в густых зарослях тальника. В этих озерках водились гольяны. И мальчишки ловили их на банку.
Металлическую крышку в трёхлитровой банке надо было надрезать треугольником и, загнув внутрь надрезанные края, положить туда хлеб, привязать банку за верёвку и утопить её.
Банка лежала на дне, и гольяны туда сами заплывали.
Ловили они гольянов только для интереса. Куда девать их, мальчишки не знали. Для жарки они были слишком малы, для ухи же их было очень мало. Да и где было достать сковородку и котелки — пацаны не знали. Задача была одна — это поймать гольянов, посмотреть на них, как они плавают в банке, а потом выпустить обратно в озеро.
Посмотрят мальчишки на рыбок, полюбуются ими и выпускают обратно. В лагерь банку было нести опасно. Можно было сразу спалиться перед вожатыми. А этот проступок грозил выговором на вечерней линейке, а если таких залётов было два или три, то и отчислением из лагеря.
А Светка всё время ходила за Лёнькой хвостом, куда бы он ни пошёл. Она всё время сопровождала Лёньку в его вылазках на озёра и, спрятавшись в кустах, наблюдала, как он закидывал банку в озеро или с пацанами, спрятавшись на отдалённой полянке, играл в карты.
Лёнька делал вид, что не видит её, хотя Светкин взгляд прожигал ему затылок.
Когда он удирал через забор в самоволку — она тут же следовала за ним. Он на речку, искупаться с пацанами — она тоже следом за ними.
Пацаны купаются, а она сидит на берегу и всё время смотрит на Лёньку. Ой как она его достала! Лёнька Светку даже начал бояться и старался, всячески избегая её, скрываться. Это даже заметили пацаны и, когда видели спрятавшуюся в кустах Светку, подтрунивали над ним:
— Лёнь! А твоя фифа опять в кустах прячется.
На их подначки Лёнька злился, но ничего поделать со Светкой не мог.
Вообще-то надо было подойти к ней и поговорить, но Лёнька не хотел этого делать. Возможно, что и стеснялся сделать первый шаг навстречу такому разговору.
Когда смена в лагере закончилась и все разъехались по домам, то Лёнька Светку больше не видел. Ну а когда пришёл в школу, а для него это была новая школа, то с ужасом обнаружил, что Светка учится в параллельном классе.
В Лёнькином классе был мальчишка по фамилии Бубликов. Бублик ухлёстывал за Светкой. То в кино пригласит, то до дому проводит. Но она относилась к нему как-то холодно, зато Бублик от неё был без ума.
Узнав, что Светка бегала за Лёнькой в лагере, он как-то подошёл к нему.
— Ну, Макар, смотри, если ты к ней будешь приставать, я тебе харю расквашу, — схватив за грудки Лёньку, шипел он ему в лицо.
— Да ну тебя в баню со своей Светкой, — пытался вырваться Лёнька из цепких рук Бублика. Хоть тот и был с Лёнькой одного роста, но занимался борьбой и был сильнее его физически. — Ты что, чокнулся, что ли? — отскочил Лёнька, освободившись от хватки Бублика. — Нужна мне твоя Светка тысячу лет. Тебе надо, вот и ходи за ней, а мне вон больше Галка Манойленко нравится.
А Галка Манойленко была отличницей и лучше всех училась в классе. Она сидела в центральном ряду, а Лёнька на задней парте в крайнем правом ряду вместе с Петровым, который даже в девятом классе путал, что такое числитель и знаменатель.
С Галкой Лёньке было интересно. С ней можно было и прочитанные книги обсудить или поговорить обо всём, что бы ему хотелось. А Светка его и тогда в лагере не интересовала, да и сейчас была безразлична.
Увидев отскочившего обиженного Лёньку и зная его задиристую натуру, Бублик отстал от него и больше с подобными вопросами не приставал.
***
А сейчас, когда Лёнька вошёл в спортзал и ощутил аромат, исходящий от выставленных на столах блюд, у него даже закружилась голова. Он с самого утра ничего не ел и только сейчас почувствовал, как голоден.
Выпускники медленно начали проходить к столам и рассаживаться. Каждый класс занимал свой стол.
Стол Лёнькиного класса находился справа, и он прошёл туда. Там уже Жук с Шугарычем и Игорем заняли места.
Лёнька устроился между ними, но Жук предупредил его:
— Два места береги. Сейчас Адам с Черпаком подойдут.
Адам в классе относился к числу курящих, поэтому сейчас он находился во дворе с лицами себе подобными. Но многие ребята этой пакостью не увлекались. Кто из-за чего.
Лёнька — из-за того, что курение ухудшило бы его достижения в спорте и иссушило мозги. У остальных парней были свои причины, в которые Лёнька особо не вникал.
Вскоре появился Адам. Он вошёл в зал, осмотрелся и, увидев одноклассников, занявших для него место, пошёл садиться к ним.
Вскоре в зал влетел Черпак, что-то тщательно скрывающий под неестественно раздутым пиджаком. Увидев ребят, он тут же прошёл к ним и, вытащив пару бутылок из карманов пиджака, спрятал их под стол.
— Ну что, принёс? — полушёпотом спросил запыхавшегося Черпака Игорь.
— Ага! — выдохнул Черпак. — Принёс, — и показал пальцем под стол.
— А чего две? — поинтересовался Адам. — Мы же договаривались про одну.
— Да Витька мне посоветовал, — так же шёпотом ответил ему Черпак. — Они на своём выпускном тоже взяли одну бутылку, так им её не хватило. Потом бегали в магазин. Вот я две и притаранил, — пояснил Черпак.
У Черпака был старший брат, который два года назад закончил эту же школу. Лёнька его мало знал, потому что, когда два года назад они переехали в Свободный, брат Черпака уже учился в медицинском институте в Благовещенске.
За центральным столом вновь поднялась директор школы. Она постучала вилкой по пустому бокалу, добиваясь тишины в зале.
А когда гул и разговоры прекратились, то начала:
— Дорогие выпускники! и т.д. и т.п. — Слова этой речи произносились уже не один раз и были всем до оскомины знакомы, хотя сейчас они и были посвящены совсем другим событиям.
Она что-то вновь долго говорила, но всю её замечательную речь Лёнька пропустил мимо ушей, обдумывая, как же это надо будет справиться с двумя бутылками и что с ними случится после употребления оных.
Наконец-то директор закончила свою напыщенную речь словами:
— А теперь наполним бокалы шампанским и выпьем за то, чтобы вы радостно и уверенно вступили в новую жизнь. Успехов вам во всём, мои дорогие выпускники!
В зале моментально поднялся галдёж, послышались хлопки открывающихся бутылок шампанского, которое в небольшом количестве было выставлено на столы.
Но заговорщики не подняли бокалов, которых в принципе и не было на столах, а вместо них стояли обыкновенные гранёные стаканы. Они их просунули под стол, где Черпак налил каждому чуть ли по половине стакана.
Для того чтобы не было видно, что это не шампанское, Лёнька налил туда компот из рядом стоящего графина.
В зале уже раздавался звон стаканов и выкрики:
— За новую жизнь! За учителей! Спасибо, школа! — ну и многое другое.
Орали все, кому было не лень.
Заговорщики, переглянувшись, скрестили стаканы с пойлом, закрашенным компотом, и чокнулись. Стаканы жалобно звякнули в их руках, а они, как бравые выпивохи, опрокинули их в себя.
Пойло неожиданно обожгло горло и внутренности, и Лёнька невольно поперхнулся им. Стараясь сдержать непроизвольный кашель, он, посмотрев на ребят и увидел, что они испытывают примерно то же самое.
У всех глаза были выпучены, и они глотали воздух широко раскрытыми ртами, всё равно что рыбы на песке.
Черпак еле-еле прошептал:
— Закуски накладывайте. Жрите побольше.
Услышав такой приказ, Лёнька тут же положил себе из рядом стоящей тарелки оливье и принялся его усердно поглощать.
Но несмотря на то, что желудок был наполнен салатами и прочей пищей, опьянение наступило моментально.
Поглощённая жидкость так врезала по башке, что Лёнька моментально стал каким-то дурачком. Он не знал, как чувствовали себя остальные ребята, но ему было не по себе. Он думал, что ему станет весело, легко и свободно, а получилось совсем наоборот.
Всё отдалилось на задний план. Он не слышал уже ни шума, ни гама в зале. Голова шла кругом, ему ничего не хотелось, и наступило полнейшее отупение. Как шёл вечер и что на нём было, Лёнька с трудом понимал и молча сидел за столом среди точно таких же обалдевших друзей. Все вокруг веселились и танцевали, а ему было не до этого.
Внутренние позывы рвоты заставили его выбежать во двор.
Освободившись от пищи, съеденной в течение вечера, Лёнька еле-еле стоял на ногах, опершись на какое-то дерево.
Но тут он ощутил, что чьи-то руки подхватили его и повели в сторону водяной колонки, находящейся в глубине школьного двора. Лёнька пытался сопротивляться этим рукам, отмахиваясь и что-то бессвязно выкрикивая, но тихий и ласковый голос уговаривал его:
— Лёнечка. Ну, миленький. Не ругайся. Пойдём головушку помоем, — слышалось ему где-то рядом.
Голос подействовал на Лёньку завораживающе, и он безвольно подчинился ему.
А эти руки, то нежные, то твёрдые и сильные, отвели его к колонке, а он, то падая, то поднимаясь, отдался в их власть.
Холодные струи воды, под сильным напором вырывающиеся из соска колонки, возымели своё действие. Вскоре Лёнька начал хоть что-то понимать. Приподняв голову из-под струи воды, он увидел какую-то девчонку, стоящую рядом. Кто это — он разобрать не мог. Вокруг стояла кромешная темнота. Этот участок в школьном дворе не освещался.
Увидев, что Лёнька хоть что-то начал понимать, девчонка облегчённо вздохнула:
— Ну вот и хорошо. Давай головушку вытрем. — И она невесть откуда взявшимся платком начала вытирать ему голову.
На ногах Лёнька уже держался более-менее твёрдо и осмотрелся по сторонам.
Каково же было его удивление, когда он увидел рядом с собой Светку. В данный момент у него вообще не было никаких эмоций, но увидев её, он заплетающимся языком принялся её расспрашивать:
— А ты чё здесь делаешь? Какого хрена ты тут делаешь? И вообще, как ты тут оказалась?
— Я увидела, что тебе плохо, — голос Светки нёсся откуда-то издалека, — и побежала за тобой. Как хорошо, что тебе лучше. Пойдём посидим на скамейках. Я тебя там очищу. Там есть свет. А то я тут ничего не вижу.
Она подхватила Лёньку под руки и повела к скамейкам, на которые падал свет из окон школы.
Какими-то платками или тряпками, Лёнька этого не видел, она оттёрла грязь с его штанов и усадила на одну из скамеек. Чтобы Лёнька и с неё не грохнулся на землю, он села рядом и обняла его за плечи.
Лёньке стало намного легче, сознание стало раздваиваться. Рядом было тёплое плечо Светки. Глаза сами собой закрылись, и он неожиданно стал куда-то проваливаться.
Очнулся он от того, что его кто-то теребил:
— Лёнечка! Просыпайся. Смотри, все ребята уже пошли гулять в парк. Скоро рассвет будет. Пойдём посмотрим, как солнце взойдёт.
Очнувшись от тяжёлого забытья, Лёнька поднял голову и вправду увидел, что парни и девчонки высыпали во двор школы и, громко галдя, собираются куда-то идти.
Он попытался подняться, но это ещё было трудно сделать. Его при любой попытке приподняться бросало обратно на скамейку. И тут он почувствовал, как Светкины тёплые руки помогли ему встать и утвердиться на земле.
Крепко взяв Лёньку под руку, хотя его всё ещё водило из стороны в сторону, она повела его к остальным ребятам из их класса.
Он были все веселы и, увидев Лёньку, что-то радостно закричали.
Оставив Светку в тени деревьев у скамейки, Лёнька неровным шагом двинулся к ним.
К нему подскочили Черпак с Игорем:
— Ты куда делся? — но увидев Светку, оставшуюся в тени деревьев у скамейки, рассмеялись: — Смотри, Макар! Берегись Бублика, — и, не обращая внимания на слабые сопротивления Лёньки, подхватили его под руки, и они влились в толпу кричащих, смеющихся и радостных парней и девчонок.
Весёлая и задорная молодёжь шла по центральной улице города, полностью перекрыв её. Редко проезжающие машины сигналили им, и они нехотя уступали им дорогу. Сегодня был их день! Сегодня была их ночь, и они веселились от души, не обращая ни на кого внимания. Да их за такое веселье никто и не ругал.
Немного отойдя от дурмана выпитого, Лёнька со всеми вместе тоже чего-то орал, пел песни и веселился, напрочь забыв о Светке, которая осталась стоять в тени деревьев, безвольно опустив руки.
Конец первой главы.
Полностью повесть «Юношеский роман» опубликована в книге «Сокровища»: