Не так давно Ютуб удалил это видео, записанное летом 2022 года. Однако спрос и на это видео и на его текст большой, поэтому я выкладываю текст видео без изменений. Хотя многое с тех пор, увы, изменилось - с одной стороны, эти земли стали конституционной часть ю России, с другой - позорно потеряны Изюм и Херсон, началась бесноватая кампания реставрации в Новороссии советских названий и не менее абсурдное внедрение учебников украинского языка... И однако я уверен, что и эти потери и эти кампании явление временное, а вот возвращение Новороссии в русский мир - явление постоянное и неотменимое. И в преподавании её истории принципы, заложенные в этом тексте, будут востребованы.
Сейчас по результатам спецоперации в состав России вошло довольно много территорий. А войдет, возможно, еще больше. Российские паспорта, российские законы, российские школьные программы и учебники.
И, в связи с этим, возникает вопрос – какова будет идентичность этих регионов в будущем. В качестве кого будут ощущать себя жители этих освобожденных территорий – Изюма, Мелитополя, Херсона?
И здесь в некоторых экспертных кругах и телеграм-каналах начинает проталкиваться крайне мутная концепция «Хорошей Украины».
Мол объявим эти земли «Украиной-2», сделаем некую «украинскую культуру» с вышиванками и гопаком, но без «фашизма-бандеровщины».
И устроим себе такую УССР 2.0.
Скажем, уже обещано, что на освобожденных территориях останется изучение украинского языка. Будем надеяться, что хотя бы добровольное.
В чем смысл такого изучения – не очень понятно. Украинский язык, как домашний диалект прекрасно могут изучать дома те, кто на нем говорит.
Однако на освобожденных территориях говорят не по-украински, а по-русски или, в крайнем случае на суржике.
Но «украинский язык» преподаваемый в школе с этим народным наречием не имеет ничего общего. Именно поэтому даже украинские националисты зачастую учили его с большим трудом.
Конечно, никто в Минпросе не будет писать учебников по суржику. Возьмут официальные украинские учебники, возможно советские, и будут шпарить по ним.
Этот язык может быть нужен только для одного: для ведения на нем официальной документации.
Теперь внимание вопрос:
Кому и зачем нужно будет вести официальную документацию на украинском языке на освобожденных территориях?
Можете сделать звонок другу.
То же с украинской литературой. Никакой независимой, свободной от русофобии, украинской литературы попросту не существует.
Единственным писателем, который творил на малороссийской мове не вкладывая в это никакого политического выбора был Иван Котляревский, автор шуточной «Энеиды».
А вот вся дальнейшая «Брехня Тараса» была пропитана идеей сепаратизма, превращения русской Малороссии в Украину-Антироссию. Тот, кто начинал писать на мове – подписывался именно на этот политический проект.
Конечно можно выбрать так сказать нейтральные стихи из Шевченко и его продолжателей.
Можно подобрать стихи тех, кто писал на мове назло сепаратистам – например замечательного галицкого поэта русофила Дмитрия Вергуна.
Но все это будет, мягко говоря, нечестно – мова была инструментом конструирования анти-России и любой школьник, который полезет читать тексты на ней вне рамок школьной программы легко в этом убедится.
Зачем отнимать ради «брехни Тараса» часы изучения «строчек из Александра», в которых даже про Украину сказано гораздо красивей?
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо. Звёзды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы.
Луна спокойно с высоты
Над Белой Церковью сияет
И пышных гетманов сады
И старый замок озаряет.
Наконец, история. Учительница жизни и главная воспитательница чувства национальной идентичности.
Есть величайший соблазн, что строители фантомной «Украины-2» будут преподавать школьникам Херсона или Изюма историю, которая к ним не имеет никакого отношения.
Будет попросту воспроизводиться советский нарратив о «воссоединении Украины с Россией». Про польских панов и холопов, запорожских казаков, Богдана Хмельницкого и Переяславскую Раду, изменника Мазепу и все такое.
И тем самым российская школа рискует продолжить и довести до конца украинизацию этих земель, которую не успела завершить Украина.
Правильно рассказать историю Богдана Хмельницкого может быть имело бы смысл школьникам Житомирщины, когда мы до неё дойдем. Но никак не школьникам Донбасса, Запорожской и Херсонской областей.
Их история не имеет никакого, то есть абсолютно никакого отношения к истории так называемой Украины.
Не имеет даже в том смысле, в котором мы рассказываем об отвоевании Россией исторических древнерусских земель у Речи Посполитой в 15-18 веках.
Впервые эти территории оказались в составе Украины в качестве созданной коммунистами Украинской Советской Социалистической Республики – даже так называемая Украинская Народная республика, созданная сепаратистами в 1917 году никогда не зацеплялась на них больше, чем на пару недель, как бы этого ни хотела.
То есть цеплять к освобожденным территориям нарратив украинской истории – правильной или неправильной, нашей или не нашей – на мой взгляд попросту глупо. Единственное, что можно сказать об Украине, это то, что она здесь чужая. И не надо запутывать эти территории в нарратив украинской истории наших русских школьников и вообще – будущих граждан России.
Приведу один пример.
Сейчас в Запорожье хотят снимать мультфильм «Как казаки бандеровцев гоняли». Очень милая затея, сериал про казаков я тоже в детстве очень любил. Но вот вопрос: а почему в Запорожье? Казалось бы, все очевидно – Запорожская область, город Запорожье, Запорожская Сечь и казаки.
Но только ни город Запорожье, ни большая часть области абсолютно никакого отношения к Запорожской Сечи не имеют. Территория области – это земли, которые были отвоеваны у Крымского ханства силой русского оружия в начале XVIII века. Александровская крепость Днепровской линии пограничных укреплений была основана в 1770 году. Именно так начался город Александровск, переименованный большевиками в Запорожье. Вот что представлял собой его исторический герб:
«В зелёном поле крестом поставленные два ружья со штыками. В малиновом поле чёрный лук с тремя стрелами, вниз обращёнными, знаменуют силу нашего оружия и слабость силы Татарской».
То есть исходный смысловой код города Александровска – это не про запорожских казаков, а про движение Российской Империи в Степь. Всю запорожскую атрибутику начали стали навязывать ему только в XX-XXI веке в рамках искусственной украинизации.
Характерная метаморфоза произошла в 2003 году с историческим гербом города, его формально возродили, но, по сути, намеренно исказили. Вместо солдатских ружей со штыками в гербе теперь появились «два перекрещённых золотых казацких мушкета». Мол это не русские солдаты потом и кровью отвоевали эти земли у степняков, а казаки на шарап надыбали.
И вот очень важно убрать эти злонамеренные искажения идентичности уже освобожденных территорий, внесенные за советский и украинский период. Говоря об истории этих русских земель вообще нужно выкинуть нарратив «истории Украины» и взять совсем другой.
История этих земель – это история освоения русским народом и Российским государством Дикого Поля. Степей, которые многие столетия были не заселены и контролировались преимущественно кочевниками.
В этом смысле Украина не может претендовать на них даже как на часть общего древнерусского наследия, от которого, впрочем, сама по сути отказалась.
И Донбасс, и бассейн Северского Донца, и Херсонщина, и юг Запорожской области были зоной печенежских, а затем половецких кочевий, куда русские князья заглядывали с походами на половцев. В 1003 году русские во главе с Владимиром Мономахом разбили половцев на реке Сутени, она же Токмак, она же река Молочная на юге Запорожской области. В 1011 году тот же Мономах, в ходе своего крестового похода на половцев, победил их на реке Сальнице, вблизи сегодняшнего Изюма.
В Луганской области не случайно стоит памятник походу Игоря Святославича, воспетому в Слове о полку Игореве.
Единственным исключением было устье Днепра, где располагалась древнерусская крепость-эксклав Олешье, обеспечивавшая плаванье купцов-гречников, плававших в Царьград. Но и она погибла в огне монгольских нашествий. Сейчас на её месте поселок Алешки, который красноклеточные вредители пытаются переименовать в Цюрупинск.
Во времена после монгольского нашествия эти земли окончательно превратились в Дикое Поле, через которое проходили татарские «сакмы», то есть маршруты набегов из Крыма на Россию и речь Посполитую за живым товаром.
Великий русский историк Василий Осипович Ключевский так описывает эти набеги:
«В начале XVI века южная степь, лежавшая между Московским государством и Крымом, начиналась скоро за Старой Рязанью на Океи за Ельцом на Быстрой Сосне, притоке Дона. Татары, кое-как вооружённые луками, кривыми саблями и ножами, редко пиками, на своих малорослых, но сильных и выносливых степных лошадях, без обоза, питаясь небольшим запасом сушёного пшена или сыра да кобылиной, легко переносились через эту необъятную степь, пробегая чуть не тысячу вёрст пустынного пути.
Частыми набегами они прекрасно изучили эту степь, приспособились к её особенностям, высмотрели удобнейшие дороги, сакмы, или шляхи, и выработали превосходную тактику степных набегов; избегая речных переправ, они выбирали пути по водоразделам; главным из их путей к Москве был Муравский шлях, шедший от Перекопа до Тулы между верховьями рек двух бассейнов, Днепра и Северного Донца. Скрывая своё движение от московских степных разъездов, татары крались по лощинам и оврагам, ночью не разводили огней и во все стороны рассылали ловких разведчиков. Так им удавалось незаметно подкрадываться к русским границам и делать страшные опустошения.
Углубившись густой массой в населённую страну вёрст на 100, они поворачивали назад и, развернув от главного корпуса широкие крылья, сметали всё на пути, сопровождая своё движение грабежом и пожарами, захватывая людей, скот, всякое ценное и удобопереносное имущество. Это были обычные ежегодные набеги, когда татары налетали на Русь внезапно, отдельными стаями в несколько сотен или тысяч человек, кружась около границ, подобно диким гусям, по выражению Флетчера, бросаясь туда, где чуялась добыча. Полон — главная добыча, которой они искали, особенно мальчики и девочки. Для этого они брали с собой ремённые верёвки, чтобы связывать пленников, и даже большие корзины, в которые сажали забранных детей.
Пленники продавались в Турцию и другие страны. Кафа была главным невольничьим рынком, где всегда можно было найти десятки тысяч пленников и пленниц из Польши, Литвы и Московии. Здесь их грузили на корабли и развозили в Константинополь, Анатолию и в другие края Европы, Азии и Африки. В XVI веке в городах по берегам морей Чёрного и Средиземного можно было встретить немало рабынь, которые укачивали хозяйских ребят польской или русской колыбельной песней. Во всём Крыму не было другой прислуги, кроме пленников. Московские полоняники за своё уменье бегать ценились на крымских рынках дешевле польских и литовских; выводя живой товар на рынок гуськом, целыми десятками, скованными за шею, продавцы громко кричали, что это рабы, самые свежие, простые, нехитрые, только что приведённые из народа королевского, польского, а не московского. Пленные прибывали в Крым в таком количестве, что один еврей-меняла, по рассказу Михалона, сидя у единственных ворот перекопи, которые вели в Крым, и видя нескончаемые вереницы пленных, туда проводимых из Польши, Литвы и Московии, спрашивал у Михалона, есть ли ещё люди в тех странах, или уж не осталось никого».
Современные историки подсчитали, что если вы родились в Малороссии между 1575-1768 годами то с вероятностью в 25% вы бы или были бы убиты крымскими татарами или умерли бы у них в плену.
Современная Украина, кстати, чрезвычайно гордится подвигами крымских работорговцев. В 2015 году, очевидно назло москалям, была выпущена марка Почты Украины – «Крымско-татарский воин».
Пространство между этими крымско-татарскими сакмами, или шляхами представляло собой опасную пустыню. И вся цивилизация в этих землях была создана с нуля в ходе грандиозного движения России в Степи, начавшегося в XVI веке.
По мере увеличения русского населения и потребности в пахотной земли и усиления Русского государства, Россия начала продвигаться в степь на Юг. Она делала это несмотря на чудовищное противодействие Крымского ханства, набеги которого шли весь XVI и большую часть XVII века.
Все глубже и глубже русские люди продвигались в Степь, засевали поля, строили деревни. Российское государство прикрывало это их продвижение выдвижением в Степь сторожевых застав, выставлением заслонов по рекам, и, наконец, фирменным русским приемом – строительством Засечных Черт.
На пути набегов засекались до непроходимости леса, строились земляные валы с частоколами, перед ними выкапывались рвы с поставленными на дно острыми кольями, через известное расстояние ставились остроги, а опиралась черта на величественные каменные крепости-кремли, такие как Тула или Зарайск. По мере движения в степь, основные татарские сакмы – Муравская, Изюмская, Кальмиусская перегораживались укрепленными городами с сильными гарнизонами.
Черта работала не столько как барьер, сколько как ловушка. Разумеется, крымцы нашли способы сделать в этой черте проломы, но все эти проломы тщательно учитывались русской разведкой и, когда начинался татарский набег, русские воеводы не гонялись за степняками по всей территории, а поджидали их около проломов, нападали и отнимали полон. Тем самым набеги экономически обессмысливались – пленников для продаже в Кафе-Феодосии у татар не оставалось, а наши русские люди возвращались к себе домой.
Засечные черты оказались для России крайне эффективным способом закрыть от вражеских нашествий центр государства и передвинуть границы освоенной земли все дальше.
В 1521-1566 была построена Большая Засечная Черта, шедшая через Козельск, Одоев, Тулу, до Рязани.
Ответом Крыма стала мобилизация всех сил, направленных на Москву. В 1571 году через засеки сумело прорваться войско крымского хана Девлет Гирея и сожгло Москву, однако в 1572 новый набег хана был разбит в битве при Молодях замечательными полководцами Михаилом Воротынским и Дмитрием Хворостининым. В начале августа исполняется 450 лет этой битве и мы обязательно посвятим ей программу.
После разгрома при Молодях возможности Крымского ханства по продвижению России в Степь значительно ослабели и машина русской колонизации двинулась на юг.
В 1592 году был отстроен и укреплен Елец, в 1597 году – Курск, в 1586 году основаны Ливны, в 1593 году основаны Валуйки и Оскол, в 1596 – Белгород. Одной из передовых крепостей России стал старинный Путивль, где некогда на стене плакала по князю Игорю Ярославна.
В 1600 году Россия осмелилась так далеко выдвинуться в Степь, что основан был город Царев Борисов недалеко от современного Изюма.
Победоносное движение в Степь отчасти затормозилось в смутное время, когда именно южные окраины Российского государства стали той соломой, которая вспыхнув, разожгла огонь анархии в остальной России.
Но тот факт, что на южных окраинах скопилось столько горючего материала свидетельствует о том, что там уже было большое количество вооруженных русских людей.
В годину Смуты запустел Царев Борисов. Лишь чудом Россия в эти годы избежала больших ханских набегов из Крыма.
Однако стабилизация России привела и к возобновлению военно-аграрного наступления на Степь, несмотря на продолжавшиеся набеги крымских работорговцев.
А в 1632-33 годах, в годы Смоленской войны, крымское ханство нанесло России удар в спину, помешав ей вернуть захваченный Польшей Смоленск.
Это стало последней каплей и русское правительство решилось на грандиозный национальный проект – строительство грандиозной Белгородской засечной черты, осуществленное в 1635-1646 годах.
Это было грандиозное сооружение длинной в 800 километров из земляных валов, рвов, надолбов, засек, острогов и крепостей, ощетинившихся многочисленными пушками, которое наглухо перекрывало дорогу крымским набегам.
Черта тянулась с Запада на Восток от Ахтырки через Белгород, Новый Оскол, Острогожск, Воронеж до Козлова, где переходила в Тамбовскую засечную черту.
Огромная территория была заперта от татарских набегов. И превратилась из бывшего Дикого поля в благодатный земледельческий край.
Однако это означало, что смельчаки могут продвинуться дальше. Опираясь на Белгородскую черту русские поселения начали выдвигаться дальше в степь, в район запустевшего Царева Борисова.
В этот момент в историю русского освоения Дикого поля вплелась и история Малороссии, но как боковой сюжет. Под защиту русского государства стали перебегать отряды восставших против польской шляхты казаков – в России их называли «черкасами», православных священников, крестьян. Особенно много таких беженцев появилось с началом восстания Богдана Хмельницкого против Речи Посполитой.
Русские государи разрешали им селиться на своей земле, основывать крепости и защищать предполье Белгородской черты. Беженцы основали Чугуев, Харьков, Сумы…
В этой части Дикого поля начал оформляться исторический регион Слобожанщина, в котором под русским суверенитетом встречались военная и крестьянская колонизация из Великороссии и казацко-крестьянская беженская из Малороссии. Вскоре Слобожанщина превратилась в цветущий край, укрАину Русского государства и встал вопрос о том, чтобы защитить и её от крымских набегов, тем более, что в этот период война за будущую Южную Россию шла уже не только с Крымским ханством, но и с её сюзереном – Турцией.
В 1679-1680 была построена прикрывавшая Слобожанщину Изюмская засечная черта, основой которой стал новый город Изюм, построенный неподалеку от запустевшего Царева Борисова.
Инициатором строительства Изюма был знаменитый русский полководец, один из первых русских генералов Григорий Иванович Косагов, ветеран войн с Польшей и Турцией за Украину. Он не только основал Изюм, но и на свои собственные средства построил участок оборонительной линии и одну из башен изюмской крепости.
Другими крепостями на новой черте стали Змиев, Балаклея, Купянск.
Так что города Востока Харьковской области – это даже не Слобожанщина, а продолжение военно-засечного продвижения России вглубь Дикого Поля.
Во всех русских оборнительных линиях была одна роковая уязвимость – при желании и отсутствии сопротивления из можно было обойти с Запада, с территории Малороссии, которая находилась под властью Речи Посполитой. Поэтому Россия была настолько заинтересована в установлении контроля над Левобережной Украины.
И в самом деле, единственный прорыв татар за Белгородскую черту имел место в 1659 году, когда после трагической для русского войска битвы под Конотопом изменник гетман Выговский открыл татарам дорогу в обход белгородской черты вглубь России – в тот год подновляли оборонительные укрепления не только в Туле, но и в Москве.
Когда Россия борьбу за Левобережье выиграла там тоже появилась оборонительная линия.
Первый проект черты, прикрывающей Левобережье с юга разработал Григорий Косагов, но осуществлен он был только через полвека, когда в мае 1730 года при императрице Анне Иоанновне решено было построить Украинскую оборонительную линию от Днепра до начала Изюмской черты.
Руководил строительством черты знаменитый фельдмаршал Миних, а землеотводом занимался генерал Манштейн, отдаленный потомок которого, прусский генерал, усыновит Эриха фон Левински, который появится в этих местах как завоеватель фельдмаршал Маншейн в 1941-43 годах.
Опираясь на Украинскую линию, Россия начала штурм последних рубежей Крымского ханства.
В ходе русско-турецкой войны 1735-39 годов войска Миниха взяли штурмом Перекоп, вошли в Крым и сожгли Бахчисарай, взяли Азов, Очаков и Кинбурн. В 1739 году Миних взял ХотИн и Яссы в Молдавии. Главным врагом русских в этой войне были уже не столько татары и турки, сколько чума – санитарные потери составили 90%.
В конечном счете Россия присоединила огромную территорию по побережью Азовского моря - от Азова на Дону, до устья реки Берда. Кроме того, Турция признала принадлежность России обширных земель Запорожского войска по оба берега Днепра.
Чтобы оградить новую границу в 1770-м году началось строительство Днепровской линии укреплений. Она шла от основанной русскими Александровской крепости, ныне города Запорожье, до устья реки БЕрда, где была основана Петровская крепость, будущий Бердянск.
В этот момент Россия уже вела с Турцией новую войну 1768-1774 годов, оказавшуюся сокрушительно-победоносной. А в 1783 году в состав России вошел Крым, а точнее все Крымское Ханство, включая территорию степного Крыма за пределами полуострова.
На этих землях началось осуществление великой русской мечты – проекта Новороссии бывшего прямым продолжением освоения русскими Дикого поля.
На территории Новороссии селились как русские люди из Великороссии, Слобожанщины и Малороссии, так и выходцы из других стран – сербы, венгры, немцы.
Инициатором массового заселения Новороссии и создания в ней новых городов стал светлейший князь Григорий Потмекин. В 1776 году по его инициативе был основан город Екатеринослав (Днепропетровск), в 1778 – Херсон и Мариуполь, в 1784 – Мелитополь, в 1787 – Николаев.
Мечтой Потемкина было превратить Новороссию в цветущую, поистине райскую землю. "Царством млеко и мед точащим" именовался Крым в тогдашних русских одах.
Потемкин верил, что он осуществит для России то, чего так и не смог осуществить Петр Великий - основать столицу России на юге. По его мнению, Петр вынужден был построить Петербург на Севере лишь силой обстоятельств.
"Петербург, поставленный у Балтики, - северная столица России, средняя - Москва, а Херсон Ахтиярский да будет столица полуденная моей Государыни. Пусть посмотрят, который Государь сделал лучший выбор"- пишет Потемкин Екатерине сразу после присоединения Крыма.
Завистники России в Европе исходили ядом от того, что великая Империя прирастает плодородными и благодатными землями и вели информационную войну, распуская клевету про «потемкинские деревни».
В 1791 году, во время очередной войны с турками в ходе которой Россия отстояла Крым и приобрела Молдавию Потемкин скончался и был погребен в Екатерининском соборе в Херсоне (гробница перенесена в Симферополь в октябре 2022 г.).
Но его дело продолжилось – в 1794 году испанцем на русской службе Хосе де Рибасом была основана Одесса, ставшая крупнейшим русским портом на Черном море, а в 1795 – Луганск с где был построен чугунолитейный завод и созданы оружейные производства.
Начало металлургии в Луганске стало символом нового предназначения Новороссии – не только благодатная плодородная житница, но и центр промышленности, центр русской индустриализации, шедшей в XIX веке.
К концу столетия важнейшими индустриальными центрами стали Донецк (основанный в 1869 году как Юзовка) с его металлургическими заводами и угольными шахтами, Николаев, судостроительные заводы которого были основаны - Николаевский в 1789 году, Черноморский – в 1897 году (обанкрочен Украиной в 2021), Екатеринослав с его многочисленными металлургическими предприятиями, Харьков со знаменитым Паровозостроительным заводом, основанным в 1896 году.
«Дикое поле», видевшее лишь набеги хищных работорговцев Россия превратила в свой Новый Свет – страну городов, железных дорог, сверхсовременных индустриальных предприятий, передового сельского хозяйства и популярных курортов.
И вся эта история, начавшаяся от строительства Большой Засечной Черты и приведшая к созданию крупнейшего в Европе Днепро-Донецкого индустриального района не имела практически никакого отношения к истории Украины, соприкасаясь с нею только по касательной. От Боровска до Бердянска Россия развернулась как ковер в степи, в мощном историческом движении.
Не случайно, конечно, что наследники варваров средневековья, гордящиеся своими чубами и шароварами и печатающие работорговцев на марках, украинские нацисты стремятся превратить цветущую Новороссию назад в Дикое Поле своими террористическими обстрелами и взятием городов в заложники. Наши солдаты защищают это великое наследие и очень важно, чтобы наши учителя в школе его не потеряли. Чтобы они не превратили историю одоления Дикого Поля и создания Новороссии в подраздел «истории Украины».