11 апреля (по старому стилю) 1803 года родился Козьма Прутков.
Ну как родился – так решила компания литераторов-весельчаков: братья Жемчужниковы и их кузен граф Алексей Толстой, которые создали знаменитую литературную маску и придумали ей биографию.
Творчество Козьмы Петровича Пруткова богато и разнообразно: он был поэтом, драматургом, пародистом, прозаиком, философом. Подлинную славу принес ему сборник мыслей и афоризмов «Плоды раздумья». Многие «плоды» давно стали поговорками и живут отдельно от имени автора:
«Никто не обнимет необъятного».
«Смотри в корень!».
«Лучше скажи мало, но хорошо».
«Единожды солгавши, кто тебе поверит?»
«Если хочешь быть счастливым, будь им».
«Копая другому яму, сам в нее попадешь».
«Что имеем - не храним; потерявши – плачем».
«Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя».
«Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим».
«Всегда держись начеку!».
«Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану».
По воле его создателей большую часть жизни Козьма Петрович прослужил в Пробирной Палатке - вполне реальном учреждении, находившемся на Казанской улице в Петербурге. Здесь он дослужился до действительного статского советника, получил орден св. Станислава 1-й степени и, наконец, стал директором этого почтенного ведомства. Столь успешной карьерой Прутков был обязан им же провозглашенному принципу «усердие все превозмогает», ставшему девизом его жизни. «Мой ум и несомненные дарования, подкрепляемые беспредельною благонамеренностью, составляли мою протекцию», - писал он на склоне лет, окидывая мысленным взором свой жизненный путь.
Благонамеренность, главная отличительная черта его незаурядной натуры, подверглась сильному испытанию в середине позапрошлого века, когда в стране заговорили о необходимости реформ. Поначалу Козьма Петрович растерялся, ему показалось, что почва уходит у него из-под ног. Поняв, что от реформ не спастись, он решил возглавить процесс и сам стал сочинять преобразовательные проекты, которые, впрочем, забраковывались один за другим.
Один из проектов, вышедших тогда из-под его пера, - «О введении единомыслия в России». «Всякому русскому дворянину, - отмечалось в этом документе, - свойственно желать не ошибаться; но, чтоб удовлетворить это желание, надо иметь материал для мнения. Где ж этот материал? Единственным материалом может быть только мнение начальства. Иначе нет ручательства, что мнение безошибочно. Но как узнать мнение начальства?... Целесообразнейшим для сего средством было бы учреждение такого официального повременного издания, которое давало бы руководительные взгляды на каждый предмет. Этот правительственный орган, будучи поддержан достаточным, полицейским и административным, содействием властей, был бы для общественного мнения необходимою и надежною звездою, маяком, вехою. Пагубная наклонность человеческого разума обсуждать все происходящее на земном круге была бы обуздана и направлена к исключительному служению указанным целям и видам. Установилось бы одно господствующее мнение по всем событиям и вопросам. Можно бы даже противодействовать развивающейся наклонности возбуждать «вопросы» по делам общественной и государственной жизни; ибо к чему они ведут? Истинный патриот должен быть враг так называемых «вопросов!»
Был момент, когда Прутков едва не впал в депрессию, но, к счастью, вскоре почувствовал вокруг прежнюю атмосферу, а под ногами прежнюю почву. Воодушевленный, он снова принялся за проекты, теперь уже противоположной направленности, и неизменно получал одобрение руководства.
Если разобраться, образ Козьмы Петровича не так однозначен, как может показаться на первый взгляд. Авторы, ненавидевшие казенщину и чинопочитание, задумывали его как ограниченного рутинера, который исполнен бестолкового служебного рвения и одаривает человечество псевдоглубокомысленными сентенциями и прописными истинами вроде таких:
«Самолюбие и славолюбие суть лучшие удостоверения бессмертия души человеческой».
«Только в государственной службе познаешь истину».
«Не будь портных, - скажи: как различил бы ты служебные ведомства?»
«Обручальное кольцо есть первое звено в цепи супружеской жизни».
«Небо, усеянное звездами, всегда уподоблю груди заслуженного генерала».
«Бди!»
«Не шути с женщинами: эти шутки глупы и неприличны».
«У многих катанье на коньках производит одышку и трясение».
Но время от времени среди этой забавной словесной и умственной шелухи как искорки вспыхивают совсем другие строчки – истинные плоды житейских наблюдений, а порой и философских раздумий:
«Смотри вдаль – увидишь даль; смотри в небо – увидишь небо; взглянув в маленькое зеркальце, увидишь только себя».
«На дне каждого сердца есть осадок».
«Многие люди подобны колбасам: чем их начинят, то и носят в себе».
«Незрелый ананас, для человека справедливого, всегда хуже зрелой смородины».
«В спертом воздухе при всем старании не отдышишься».
«В сепаратном договоре не ищи спасения».
«Лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту».
«Бывает, что усердие превозмогает и рассудок».
«Мудрость, подобно черепаховому супу, не всякому доступна».
«Светский человек бьет на остроумие и, забывая ум, умерщвляет чувство».
«Не поступай в монахи, если не надеешься выполнить обязанности свои добросовестно».
«Не печалуйся в скорбях, - уныние само наводит скорби».
«Огорошенный судьбою, ты все ж не отчаивайся!»