Ещё контакт
Проснулись гости рано, как только стали чуть видны окна. Ледяев и отец Александр вышли к воротам – посмотреть, что делается на площади перед хоромами боярина Свиньина.
Вернувшийся учитель, встревоженный увиденным, рассказал:
– По-моему, дело серьёзное, Владимир Михайлович! Человек шестьдесят вооружённых людей, но – не солдаты. Все в разномастных кафтанах и зипунах, с самым различным вооружением: ружья, пики, шпаги, бердыши. Незабудько докладывает, что под утро подошло подкрепление – человек десять. Среди них – двое хорошо одетых и безбородых мужчин, в кирасах и с пистолетами. Постоянно к ним и от них мечутся верховые посыльные. Не нравится это мне, скажу я вам!
– И хозяин до рассвета ещё покинул нас по делам своим неотложным, – печально сказал батюшка. – Сел в лёгкую пролёточку и выехал тайно.
– А дочь забрал? – спросил Маковей.
– Старшина говорит, что с ним только кучер был! – сказал Ледяев.
– Фёдор! – Владимир Михайлович непроизвольно также перешёл на пониженный тон. – Постарайся выяснить, здесь ли Ольга. Если здесь – попробуй узнать у неё, куда поехал отец и зачем. Думаю, пока Ольга здесь – штурма не будет. Но, как говорится, бережёного…. Григорий!
– Слушаю, Владимир Михайлович!
– Передай старшине. Сухой паёк и оружие переложить в кареты. Кареты незаметно запрячь. Лишнее – за борт. Всех лошадей – в повод! Исмаилову – кроки местности и пути отхода. Мужиков – кучерами, наши – верхом. Доктора – в дом. Да, скажи, что я разрешил два автомата собрать… на самый крайний случай! Только по моей команде! Обо всех изменениях обстановки докладываешь лично. Вопросы?
– Нет.
– Выполняй!
Вернулся Фёдор. Услышав про автоматы, спросил:
– Владимир Михайлович, а можно мне к ребятам?
Неожиданно страшным шёпотом Маковей крикнул:
– Здесь сидеть, сопляк! Запомни: хоть волос во время заварухи с профессорской головы упадёт, я тебе мошонку на затылок натяну!
Затем очень ласково и спокойно спросил:
– Ты меня понял, Федя? По глазам вижу: понял! – и отошёл к окну.
Признаваясь себе, Владимир Михайлович подумал, что он только сейчас по настоящему осознал значимость профессора не только для их анклава, и даже не только для страны, России, но и для всего современного мира. Ситуация ещё не вышла из-под контроля, но то, что могло, всё же, произойти с ними, в том числе и с профессором, заставляло его лихорадочно перебирать в голове варианты временного отступления от намеченной цели.
Профессор Маслов неловко закашлялся на своем месте.
– Владимир Михайлович! Как можно столь бесцеремонно выделять меня среди других?! – начал он.
– Профессор! – Маковей резко повернулся от окна. – Вы третий закон Ньютона знаете?
– Ну, знаете ли, батенька…. Да его вам мало-мальски грамотный человек сформулирует, кто помнит школьную программу хотя бы на тройку…
– Я – не помню! – Маковей подошёл к профессору вплотную. – И вот он не помнит, и батюшка не помнит, и еще четыреста пятьдесят человек в нашем городе – не помнят!…
Маслов растерянно сел на своё место и зачем-то сказал:
– Да, собственно… я полагаю, что… и сам Ньютон жив ещё…
– Перестаньте говорить ерунду! Вам давно уже пора расстаться с мыслью, что вы – личность. Вы – где-то над… Вы – народное достояние! Сосуд с информацией! Наша общая задача – не расплескать и не разбить этот сосуд!… – Маковей снова отошёл к окну. – Смог бы – укусил себя за локоть, что потащил вас сюда…
На несколько минут в гостиной повисла тишина.
Фёдор осторожно, чтобы не нарушать тишину и не помешать «Чапаю» думать, встал со своего места и сел ближе к своему шефу-подопечному.
Маковей заметил это и, улыбнувшись спросил:
– Ну, что не докладываешь, телохранитель, где твоя зазноба?
– Она у себя, наверху. – Федя пропустил «зазнобу» мимо ушей. – Сказала, что ничего не знает, и что завтрак скоро будет….
– Хоть это хорошо. – Маковей устало опустился на лавку и посмотрел на всех с улыбкой. – Ничего, ребята, прорвёмся!
-------------------------------------------------
Когда заканчивали завтрак, в гостиную, постучавшись, вошёл старшина Незабудько.
– Приятного аппетита! Товарищ полковник, они шой-то зашебуршились тама…. Прыйихав якыйсь барин у шубах, на ваши викна рукамы каже, щось крычить на йих…. Что-то вроде строевого смотра устроил, оружие проверяет. Можа, пугануть?
– Ты думаешь, Слава, штурмовать будут? – Маковей подошёл к окну, но за высоким забором площадь просматривалась плохо.
– А хто их знае, товарищ полковник? Местные все попрятались…
Маковей улыбнулся и похлопал старшину по спине.
– Слава, признайся, руки чешутся?
– Та не так, щоб дуже…
– А людей покормил?
– А як же, товарищ полковник! – парень даже обиделся. – Война – войной, а обед по распорядку!
– Ну, пойдём, поглядим, что там делается. – Маковей взял старшину под руку и вышел с ним из комнаты.
Пройдя в сени, он остановился и сказал:
– Слушай меня внимательно. Нам нужно протянуть какое-то время, не ссорясь с теми, кто сейчас за воротами собрался. Но если не получится, сделаешь вот что. Как только станет ясно, что без драки не обойтись, выводишь из сарая мою карету, сажаешь туда профессора с Фёдором, доктора и батюшку и рвёшь обратно по тому же маршруту, но в два раза быстрее. Здесь мы тебе хлопушками зелёную улицу обеспечим, а дальше – сам. Как хочешь, но профессора к Шестову доставь, как огурчика!
– Понял, товарищ полковник. Кого взять с собой?
– Всех своих, кроме Исмаилова, он мне здесь нужен будет.
– Так я пошёл?
– Иди!
Спустя ещё час ожидания развития событий, романовцы услышали с улицы громкий стук в дубовые ворота, и чей-то голос настойчиво потребовал:
– Михайло Агафоныч! Пошто не выходишь? А ну, кажи нам чернокнижников своих, мы сами их попытаем!
Маковей понял, что хозяин – не на стороне желающих избавиться от непрошеных гостей, и уехал из дому то ли потому, что боялся конфликта с сородичами, то ли, действительно, по какому-то неотложному делу.
Он посмотрел на Маслова и сказал:
– Я думаю, Александр Андреевич, не стоит их злить. Пойду, выйду к ним. Не надо спорить, – упредил он движение профессора. – Думаете, я желанием горю? Просто выхода другого нет. Пока поговорю с ними – какое-то время пройдёт…. Если что… ну, мало ли… Так вот, если положение осложнится, за вами, батюшкой и доктором придёт Незабудько. Слушайтесь его, пока не попадёте домой. Фёдор – бронежилеты?
– Взял, взял!
– Ну, ладно, до скорого!… – и вышел с Ледяевым во двор.
В ворота продолжали требовательно стучать, но открыть снаружи не пытались. В щель между створками за происходящим наблюдал инженер Колодкин. Рядом с ним стоял Руслан Исмаилов, пряча под форменным бомбардирским кафтаном укороченный АКС-74. С крыши каретного сарая блеснули два ствола; солдат видно не было.
Маковей вопросительно кивнул оторвавшемуся от наблюдения Григорию. Тот показал три пальца.
За воротами опять стали звать хозяина.
Маковей снова кивнул, и Исмаилов одной рукой налёг на дубовую слегу, запирающую ворота. Когда правая створка ворот, тяжело поскрипывая, отошла в сторону, осаждённые гости, оставленные хозяином на произвол судьбы, увидели перед собой трёх всадников, гарцующих вдоль высоченного забора и пытающихся заглянуть через него во двор. Двое были очень молоды, со шпагами и в кирасах поверх приличной одежды. Третий был значительно старше, с короткой чёрной бородой, с головы до ног одетый в меха, хотя было не холодно; лошадь под ним была белая и хороших кровей. Судя по всему, он не был вооружён. За всадниками, метрах в тридцати, толпой стояли несколько десятков вооружённых кто чем мужиков и угрюмо ждали, какая последует команда.
Увидев Маковея, одетого в незнакомого покроя наряд не совсем обычного цвета и в явно дорогом парике, «меховой» всадник перестал звать хозяина и натянул поводья, остановив коня перед воротами. Осмотрев Владимира Михайловича с головы до ног, всадник сказал, вытягивая шею и заглядывая во двор, как бы пытаясь оценить расстановку сил:
– Мне хозяин нужен! Пошто не выходит гостей встречать? А ты кто таков будешь? – Лошадь под ним стояла, как вкопанная, лишь изредка прядая ушами и слегка кивая умной мордой.
Владимир Михайлович встал в открывшемся проёме ворот, слегка расставив ноги и сложив руки за спиной. С нескрываемым любопытством он оглядел предводителя разношерстной «армии» и попытался погасить его агрессивность миролюбивыми интонациями своего голоса:
– Хозяин недавно отъехал по своим делам, потому и выйти не может. Мы же – знакомцы его племянника, поручика Смолина, а сейчас – гости боярина Михайлы. А кто же вы будете, милый человек?
Вопрос, очевидно, едва не взбесил всадника, но, сообразив, что за пределами Москвы, действительно, могут жить люди, не знающие его в лицо, он хмыкнул, задрал бороду и самодовольно произнес:
– Кобылины мы – древнейшие на Руси князья!
Маковей про себя подумал, что спор о древности рода вряд ли сейчас был уместен, и, отступив шаг назад, поклонился, приложив правую руку к груди.
– Кому же на Руси эта фамилия не знакома! Большая честь мне выпала – встретиться с вами! Детям и внукам рассказывать буду, что с самим князем Кобылиным рядом стоял.
Заметив, что с юмором на этот счёт у князя туговато, и грубая лесть явно начала действовать, Владимир Михайлович продолжал:
– Не угодно ли будет вашей светлости сойти с коня и пройти в дом? Там бы, за разговорами, и подождали хозяина.
Однако это предложение насторожило Кобылина. Снова натянув поводья, он заставил лошадь сделать два шага назад и хмуро сказал:
– Как же – в дом! Слыхивал я про тебя, Владимир Михайлов! Это же ты – Маковей? И про Смолина Егорку знаю, как вы его к себе заманили да прелестными речами и заморскими зельями околдовали! Теперь вот, небось, и Михайлу охмуряете? Где он? Говори!
Маковей понял, что длительных и мирных переговоров не получится, и он сменил тон на более для себя привычный:
– Что вы городите, князь? Кого заманили? Какие зелья? Какое колдовство? Ведь вы же – грамотный человек! Может, вам штаны снять, дабы вы убедились, что у меня хвоста нет? Или парик, чтобы голову пощупали: вдруг рога растут?
Князь оглянулся на своих спутников и сказал, указывая на Маковея рукояткой плети:
– Слыхали, как заговорил? Он меня, стало быть, и не боится! Всё так и есть, как воевода прописал! – и снова подал коня вперёд. – Ну, так вот тебе указ князя-кесаря: быть тебе немедля в Тайном приказе!
– Я немедля не могу, князь!
– Это почто ж так?
– У меня вещей… э-э… скарба много, собрать надо, лошадей покормить….
– Не надобно этого! Сбирайся, один пойдёшь! Не пойдёшь добром – силком поташшим! И не вздумай ведовством своим промышлять – не поможет!
– Да в ногах-то правды нет, подождите, хоть пока лошадь запрягут!
Князь, по-видимому, не ожидал, что Маковей так легко согласится, поэтому пошёл навстречу:
– Ну, так давай, запрягай, я жду!
Маковей вошёл во двор, Исмаилов прикрыл за ним ворота. У сарая его поджидали Ледяев, Колодкин и Незабудько.
– Владимир Михайлович, вы что, действительно ехать собираетесь? – спросил Ледяев.
– По-моему, этого делать не стоит! – покачал головой Колодкин.
– Давайте, я с вами, товарищ полковник! – предложил старшина.
– У тебя своя задача, о ней не забывай! А стоит или не стоит – зачем обсуждать, если я решение принял? Пока разбираются со мной, возможно, в верхах решится наш вопрос. Когда я уеду, за вами ослабят контроль, и вы сможете, если до темноты ничего не прояснится, мирно и без суеты покинуть этот гостеприимный город. А когда Маслов будет в безопасности, вернётесь за мной. Лошадь готова?
– Готова, товарищ полковник! – Исмаилов под уздцы вывел из сарая осёдланную лошадь.
– Оружие возьмёте? – Колодкин протянул Маковею маленький пистолетик собственной конструкции.
– Нет, Гриша, спасибо, это – в любом случае лишнее.
Перед воротами Ледяев снова сказал:
– Владимир Михайлович, не езжайте туда! Вы же видите, они убеждены, что мы – колдуны. А я читал, что делали с колдунами в это время….
Маковей, усмехнувшись, положил учителю руку на плечо:
– Ну, тогда мне придётся их заколдовать! Бывай здоров, Виктор Михайлович. Маслова берегите! – и кивнул Исмаилову.
Когда ворота снова открылись, Маковей увидел перед собой не князя Кобылина, а конного царского офицера в красно-синем кафтане с белыми галунами, в шляпе с перьями и в белых лосиных перчатках. Князь и оба его спутника стояли теперь далеко от двора.
Офицер изумлённо посмотрел на выезжающего со двора всадника, одетого наверняка не для конной прогулки, и, увидев, что тот остановился, спросил очень громко, очевидно – как положено:
– На этом ли дворе остановились гости Михайлы Агафонова, путешествующие из дальних стран?
– Да, действительно, – ответил Владимир Михайлович, – мы – гости Михайлы Агафоновича. А вы кто, что вам угодно?
– Посыльный двора Его Величества поручик Бармин! Не ты ли будешь Маковей Владимир Михайлов?
Маковей понял, что судьба их каким-то образом уже решена, и Кобылин ему теперь неинтересен.
– Да, это я поручик! – весело и добродушно ответил он. – Так что же вы имеете мне сказать?
– А то, что велено тебе со товарищи, со всем выездом, рухлядью и челядью беспременно быть опосля обедни в Преображенском, где государь Пётр Алексеевич с тобой говорить желает.
– Ну, слава богу!… То есть, я хотел сказать – конечно же, мы будем. А не согласитесь ли, поручик, нас туда сопроводить?
– За тем и послан…
– Вот и хорошо. Мы будем готовы минут через сорок. Пройдите в дом, там хозяйка угостит вас квасом, а то и перекусите…
--------------------------------------------
Соотечественники! Если у вас хватило терпения дойти до этих строк, значит, вас чем-то заинтересовал мой опус. Это бодрит. Подписывайтесь – и тогда узнаете, с чего всё началось! Подписался сам - подпиши товарища: ему без разницы, а мне приятно! Не подпишетесь – всё равно, откликайтесь!
-------------------------------------------