Дело о попе-отравителе. Часть 1: как поссорились Дмитрий Иванович с Михаилом Александровичем

В этот‏ раз речь пойдёт не о‏ сказке или‏ легенде,‏ подобранным архиепископом Пахомием на‏ полях русской‏ словесной истории, а об‏ эпизоде,‏ упоминающемся‏ во многих летописях.‏ Но поскольку‏ читаю Русский летописец, то:

"В‏ лѣто‏ 6886‏ князь Ординский Мамай‏ посла рать‏ на великаго‏ князя‏ Дмитрея‏ Ивановича; и‏ князь Дмитрей стрѣте у‏ рѣки у‏ Вожи;‏ и‏ ту Татарове побѣгоша. И на‏ томъ побоище поймали‏ попа‏ Рускаго,‏ а у него‏ мѣхъ зелей лютыхъ;‏ и послаша‏ его‏ в заточение‏ на Лаче‏ озеро."

Пропустить такое я никак не‏ мог:‏ что‏ это за‏ такой "русский‏ поп", шатающийся по‏ полю‏ боя с‏ мешком Новичков за спиной и‏ почему его‏ нужно‏ было ловить русским?

Перекрёстная проверка‏ показала, что‏ сведения о попе содержатся‏ и‏ Новгородской‏ 4-й, и в‏ Симеоновской, и‏ в Троицкой летописях, и‏ в‏ Рогожском‏ летописце, и чуть‏ более подробно‏ - в‏ Ермолинской‏ летописи.‏ Последовавшее расследование‏ показало, что за этим‏ эпизодом кроется‏ целая‏ шпионско-детективная‏ история! Итак...

Жили-были два князя: Михаил‏ Александрович и Дмитрий‏ Иванович.‏ Как-то‏ раз Михаил Александрович‏ размышлял: "Господи Боже‏ мой, какой‏ я‏ хозяин! Чего‏ у меня‏ нет? Птицы, строение, амбары, всякая‏ прихоть,‏ водка‏ перегонная настоянная;‏ в саду‏ груши, сливы;‏ в‏ огороде мак,‏ капуста, горох... Чего ж еще‏ нет у‏ меня?..‏ Хотел бы я знать,‏ чего нет‏ у меня?" По некоторому времени‏ это‏ таки‏ нашлось: не был‏ Михаил Александрович‏ великим князем. Зато великим‏ князем‏ был‏ Дмитрий Иванович! "Что‏ ж это‏ значит? — подумал Михаил‏ Александрович,‏ —‏ Что ж‏ это он? На что‏ ж оно‏ ему?‏ А‏ вещица славная! Я давно себе‏ хотел достать такую". И‏ поехал‏ к‏ Дмитрию Ивановичу в‏ гости.

Дмитрий Иванович встретил‏ Михаила Александровича‏ радушно.

— Горпина!‏ — закричал‏ он своей‏ дворовой, — принеси Михаилу Александровичу‏ водки‏ да‏ пирогов со‏ сметаною.

Перекинувшись с‏ хозяином за‏ водкой‏ с пирогами‏ парой слов о погоде да‏ домашних делах,‏ Михаил‏ Александрович начал осторожно.

— Мне там‏ понравилась одна‏ вещица, Дмитрий Иванович.

— Какая?

— Скажите, пожалуйста,‏ на‏ что‏ вам это это‏ княжение великое?‏ Ведь оно вам не‏ нужно,‏ вы‏ и так уже‏ князь Московский,‏ а князь‏ Московский‏ -‏ огого! -‏ он и через тыщу‏ лет будет‏ князь‏ Московский!

— Как‏ не нужно? а случится воевать?

— Господь‏ с вами, Дмитрий‏ Иванович,‏ когда‏ же вы будете‏ воевать? Разве по‏ Втором Пришествии.‏ Вы,‏ сколько я‏ знаю и‏ другие запомнят, ни одной еще‏ войны‏ толком‏ не выиграли,‏ да и‏ ваша натура‏ не‏ так уже‏ Господом Богом устроена, чтоб воевать.‏ Вы имеете‏ осанку‏ и фигуру важную. Как‏ же вам‏ таскаться по болотам да‏ буеракам‏ на‏ войне? Нет, вам‏ нужно иметь‏ покой, отдохновение. Да, так‏ вам‏ нужны‏ приличные поступки. Послушайте,‏ отдайте его‏ мне!

Дмитрий Иванович‏ опешил.

— Как‏ можно!‏ Таких княжений‏ теперь не сыщете нигде.‏ Я, еще‏ как‏ собирался‏ в князи, купил его у‏ татарина. А теперь‏ бы‏ то‏ так вдруг и‏ отдать его? Как‏ можно? это‏ вещь‏ необходимая.

— На что‏ же она‏ необходимая?

— Как на что? А когда‏ нападёт‏ кто...‏ Еще бы‏ не необходимая.‏ Слава Тебе‏ Господи!‏ теперь я‏ спокоен и не боюсь никого.‏ А отчего?‏ Оттого,‏ что я знаю, что‏ у меня‏ есть великое княжение. Если‏ что,‏ свистну‏ - все сбегутся‏ на подмогу.

— Из‏ ваших слов, Дмитрий Иванович,‏ я‏ никак‏ не вижу дружественного‏ ко мне‏ расположения. Вы‏ ничего‏ не‏ хотите сделать‏ для меня в знак‏ приязни.

— Как же‏ это‏ вы‏ говорите, Михаил Александрович, что я‏ вам не оказываю‏ никакой‏ приязни?‏ Я ваши деревни‏ не граблю, людишек‏ не убиваю‏ -‏ как вам‏ не совестно!

Князья‏ попрепирались ещё какое-то время, Михаил‏ Александрович‏ даже‏ бурую свинью‏ Дмитрию Ивановичу‏ за великое‏ княжение‏ предложил и‏ два мешка овса, но тот‏ - ни‏ в‏ какую, пока...

— Вы, Дмитрий Иванович,‏ разносились так‏ с своим княжением, как‏ дурень‏ с‏ писаною торбою, — сказал‏ Михаил Александрович‏ с досадою, потому что‏ великое‏ княжение‏ явно уплывало у‏ него из‏ рук.

— А вы,‏ Михаил‏ Александрович,‏ настоящий гусак.‏ Ступайте, Михаил Александрович, ступайте!‏ да глядите,‏ не‏ попадайтесь‏ мне: а не то я‏ вам, Михаил Александрович,‏ всю‏ морду‏ побью!

— Вот вам за‏ это, Дмитрий Иванович! — ответил‏ Михаил Александрович,‏ выставил‏ ему кукиш‏ и хлопнул‏ за собою дверью.

Всё могло бы‏ быть‏ и‏ так, как‏ мог написать‏ Николай Васильевич,‏ но‏ было всё‏ не так: Михаил Александрович, великий‏ князь Тверской,‏ и‏ Дмитрий Иванович, великий князь‏ Владимирский и‏ князь Московский, резали податное‏ население‏ друг‏ друга с большим‏ древнерусским упоением.‏ Дмитрий Иванович Московский стремился‏ подчинить‏ себе‏ удельных князей столько‏ не для‏ того, чтобы‏ "защитить‏ Русь‏ святую и‏ народ хрестьянский" от татарских набегов,‏ сколько ради‏ власти‏ и‏ денег. Винить его в этом‏ - да ну‏ помилуйте:‏ вся‏ логика исторического развития‏ феодализма вела к‏ тому, чтобы‏ и‏ власть, и‏ деньги рано‏ или поздно сосредоточились преимущественно в‏ одних‏ руках.‏ Почему бы‏ этим рукам‏ и не‏ быть‏ московского князя?‏ Выполнил он эту историческую задачу‏ - честь‏ ему‏ и хвала. В конце‏ концов, то,‏ что мы живём сейчас‏ в‏ едином‏ государстве и разговариваем‏ не по-татарски‏ (по большей частью 4-),‏ а‏ по-русски,‏ несомненно, заслуга и‏ князя Дмитрия‏ Ивановича Московского.

Чтобы‏ выяснить,‏ какая‏ цепочка событий‏ привела к поимке на‏ Воже попа-отравителя,‏ нужно‏ окунуться‏ в прелестный мир древнерусских княжеских‏ родственных отношений. А‏ для‏ этого‏ будет полезна вот‏ такая схема:

Сразу поясню,‏ что на‏ схеме‏ показаны не‏ все родственники,‏ но лишь те, кто непосредственно‏ относится‏ с‏ разбираемому эпизоду.

А‏ началось всё‏ с того,‏ что‏ поссорились два‏ князя. - Э, нет. Начать‏ нужно чуть‏ раньше.‏ Жили-были четыре брата, четыре‏ князя: старший‏ - Дмитрий Михайлович, другой‏ -‏ Александр‏ Михайлович, третий -‏ Константин Михайлович‏ и младшенький - Василий‏ Михайлович.‏ Как‏ поётся в песне:‏ "Каждый взял‏ себе удел,‏ кур‏ завёл‏ и там‏ сидел". Но поскольку князья они‏ были самые‏ традиционные,‏ то‏ завели они себе не только‏ кур и прочую‏ живность,‏ но‏ и сыновей.

У Дмитрия‏ Михайловича судьба сложилась несчастливо:‏ сыновья его‏ умерли‏ в раннем‏ возрасте, а‏ сам он погиб в Орде‏ по‏ своей‏ горячности. А!‏ Хоть это‏ и несколько‏ в‏ стороне от‏ основного повествования, но уж очень‏ хорошо добавляет‏ красок‏ в общий портрет русских‏ князей!

Судьба отца‏ четырёх князей-братьев - князя‏ Тверского‏ и‏ великого князя Владимирского‏ Михаила Ярославича - тоже‏ была весьма трагичной. Царём‏ на‏ Руси‏ тогда был -‏ да, да!‏ - Узбек-хан, а‏ весь‏ улус‏ Джучи переживал‏ пик своего могущества. Великое‏ княжение Михаил‏ Ярославич‏ получил‏ по ярлыку Узбек-хана (он же‏ летописный Озбяк, он‏ же‏ -‏ Азбяк, он же,‏ почему-то, Алабуга). Но‏ вот, какая‏ штука:‏ княжение это‏ великое приглянулось‏ и другому князю, московскому Юрию‏ Даниловичу,‏ внуку‏ Александра Невского,‏ и решил‏ Юрий Данилович‏ великое‏ княжение у‏ Михаила Ярославича оттяпать. Хм... что-то‏ опять та‏ же‏ картина получается. Да, а‏ для того‏ женился он на сестре‏ царя‏ Узбека‏ Кончаке и получил,‏ таким образом,‏ второй по значимости в‏ монгольской‏ империи‏ титул гургана -‏ зятя Чингизидов.‏ Князь Московский‏ Юрий-гурган‏ Данилович - каково,‏ а? 4-)‏ Юрий-гурган несколько раз ходил‏ войной на‏ князя‏ Михаила,‏ но как-то не получалось у‏ него отобрать великое‏ княжение.‏ В‏ конце-концов, князь Михаил‏ под селом Бортеневым‏ так вломил‏ гургану,‏ что пришлось‏ Юрию бежать‏ в Орду к тестю. К‏ тому‏ времени‏ Кончака -‏ жена Юрия‏ - как-то‏ странно‏ умерла какой-то‏ странной смертью, и гурган обвинил‏ в её‏ отравлении‏ тверского князя. Узбек вызвал‏ Михаила Ярославича‏ в Орду, сильно пытал,‏ и‏ хоть‏ ничего не добился,‏ приказал того‏ казнить, что и было‏ моментально‏ выполнено‏ татарами вместе с‏ людьми Юрия-гургана‏ Московского. Ну‏ а‏ великое‏ княжение Владимирское‏ досталось Юрию Даниловичу.

Естественно, князь‏ Дмитрий Михайлович‏ большой‏ любви‏ к Юрию Даниловичу не испытывал,‏ но, как человек‏ законопослушный,‏ признал‏ того великим князем‏ и передал тому‏ ордынский выход-налог‏ от‏ Твери в‏ количестве 2000‏ (Двух тысяч) рублей. Юрий же‏ гурган‏ этот‏ тверской налог‏ в налоговое‏ управление улуса‏ Джучи‏ не передал,‏ а пустил в торговый оборот‏ через новгородских‏ купцов‏ - а? каков жук?‏ - Ничто‏ не ново под луной...‏ Князь‏ Дмитрий‏ поехал в Орду‏ и сообщил‏ Узбеку о зяте-аферисте. Царь,‏ естественно,‏ возмутился‏ и передал великое‏ княжение Владимирское‏ Дмитрию Михайловичу.‏ По‏ закону‏ улуса Юрия‏ Московского следовало казнить, но‏ тот был,‏ к‏ несчастью,‏ гурганом - казнить нельзя...

Через некоторое‏ время князья встретились‏ в‏ столице‏ улуса Джучи -‏ Сарай-Берке. Что между‏ ними произошло‏ -‏ неведомо, но‏ князь Дмитрий‏ выхватил саблю и - хряь‏ и‏ пополом!‏ - зарубил‏ князя Юрия.‏ В конце‏ концов,‏ Юрий был‏ прямым виновником смерти отца Дмитрия.‏ Может быть,‏ хан‏ Узбек и помиловал бы‏ молодого, горячего‏ Дмитрия, но... закон. Дмитрий‏ Михайлович‏ был‏ казнён. Великое княжение‏ Владимирское перешло‏ к следующему по старшинству‏ брату‏ -‏ князю Александру Михайловичу.

Судьба‏ великого князя‏ Тверского и‏ великого‏ князя‏ Владимирского Александра‏ Михайловича - отца непосредственных фигурантов дела‏ - тоже‏ сложилась‏ не‏ лучшим образом. Поначалу всё шло‏ хорошо, пока в‏ Тверь‏ не‏ приехал послом двоюродный‏ брат Узбек-хана -‏ Чолхан (он‏ же‏ - Чол-хан,‏ он же‏ - Шевкал, он же -‏ Щелкан,‏ он‏ же -‏ Щелкан Дюденевич).‏ Посол выгнал‏ князя‏ Александра из‏ его двора и разместился там‏ вместе со‏ своей‏ свитой. Был Щелкан, по-видимому,‏ человеком пакостным,‏ поскольку

Рогожский летописец, год 6835‏ (1327)

Тверичи‏ взбеленились,‏ и после очередного‏ безобразия щелканских‏ грохнули тех, а самого‏ Щелкана‏ спалили‏ живьём вместе с‏ княжеским двором,‏ где Щелкан‏ засел.‏ Прослышав‏ про смерть‏ родственника и восстание тверичей,‏ Узбек-хан послал‏ в‏ Тверь‏ карательную экспедицию, которую с татарской‏ стороны возглавил некий‏ Федорчук,‏ по‏ исповеданию - христианин‏ (!), а со‏ стороны Руси‏ возглавить‏ карателей радостно‏ согласился Иван‏ I Данилович Калита, князь Московский! К‏ будущему‏ веселию‏ решил присоединиться‏ и суздальский‏ князь Александр‏ Васильевич:‏ зачем упускать‏ такой шанс безопасно пограбить соседа?‏ Совместная татаро-московско-суздальская‏ рать‏ учинила убийства, грабежи и‏ насилия во‏ всей русской тверской земле,‏ а‏ саму‏ Тверь спалила вдрызг.‏ Тверским князьям‏ Александру, Константину и Василию‏ пришлось‏ бежать‏ с семьями. Князья‏ Константин и‏ Василий потом‏ вернулись‏ в‏ Тверь, Константин‏ по праву старшинства стал‏ великим князем‏ Тверским,‏ а‏ вот князю Александру пришлось бежать‏ дальше - в‏ Псков.‏ Через‏ какое-то время страсти‏ вокруг Твери поутихли,‏ и Александр‏ Михайлович‏ добился аудиенции‏ у царя‏ Узбека. При личной встрече он‏ выразил‏ свою‏ покорность хану,‏ тот же‏ князя простил:‏ "Князь‏ Александр смиренною‏ мудростию избавил себя от смерти". Великое‏ княжение Тверское‏ вернулось‏ к Александру Михайловичу.

Однако, московский‏ князь Иван‏ Калита был неугомонен: коль‏ Тверь‏ ему‏ не поддалась, он‏ взялся за‏ Ярославль. Ярославский князь Василий‏ обратился‏ за‏ помощью к Александру‏ Михайловичу, и‏ тот, по-видимому,‏ оказал‏ её‏ весьма успешно,‏ поскольку Иван Калита со‏ своими сыновьями‏ поехал‏ к‏ царю Узбеку и тверского князя‏ попросту оклеветал. В‏ защиту‏ князя‏ Александра выступил Василий‏ Ярославский, которого, кстати,‏ Калита попытался‏ убить‏ на пути‏ того в‏ Орду. В результате в столице‏ Орды‏ собрались‏ Василий Ярославский,‏ Роман Белозерский‏ и сам‏ Александр‏ Тверской. Узбек-хан‏ размышлял о сложившемся положении целый‏ месяц, пока‏ в‏ Орду не приехали сыновья‏ Ивана Калиты‏ Симеон Гордый и Иван‏ Красный. Видимо,‏ они‏ и убедили Узбека‏ казнить тверского‏ князя: Александр Михайлович был‏ казнён‏ вместе‏ со своим сыном‏ Фёдором, который‏ принимал живое‏ участие‏ в‏ делах отца.‏ Великое княжение Тверское снова‏ перешло к‏ князю‏ Константину‏ Михайловичу, а великое княжение Владимирское‏ отошло Симеону Ивановичу,‏ князю‏ Московскому,‏ и дальше через‏ Ивана Красного оно‏ дошло до‏ его‏ сына -‏ Дмитрия Ивановича‏ Донского, ещё одного фигуранта расследования.

Ставший великим‏ князем‏ Тверским,‏ Константин Михайлович не‏ жаловал ни‏ племянника Всеволода,‏ князя‏ Холмского, ни‏ его мать, вдову Александра Михайловича,‏ свою невестку,‏ потихоньку‏ отбирая у тех податное‏ население. Всеволод‏ Александрович вынужден был уйти‏ из‏ Холма,‏ и ушёл он...‏ в Москву,‏ к князю Симеону Гордому,‏ бывшему‏ явно‏ причастным к казни‏ отца Всеволода‏ - великого‏ князя‏ Тверского‏ и Владимирского‏ Александра. Напомню: Симеон был‏ главным выгодоприобретателем‏ от‏ казни‏ князя Александра - он получил‏ великое княжение Владимирское.‏ Видимо,‏ чтобы‏ решить свои разногласия,‏ Константин и Всеволод‏ поехали в‏ Орду,‏ где к‏ тому времени‏ царствовал сын Узбек-хана - Джанибек.‏ Там‏ князь‏ Константин сам‏ собой умер,‏ а Всеволод‏ Александрович,‏ князь Холмский,‏ выхлопотал себе великое княжение Тверское,‏ оставив с‏ носом‏ своего другого дядю -‏ Василия Михайловича,‏ которому великое княжение и‏ должно‏ было‏ перейти по праву.

Прознав‏ про смерть‏ брата - князя Константина,‏ Василий‏ Михайлович, князь‏ Кашинский, поехал в‏ Орду за‏ подтверждением своего‏ великого‏ княжения‏ Тверского. Но‏ не с пустыми же‏ руками за‏ великим‏ княжением‏ ехать? И он по пути‏ по сути ограбил‏ Холмскую‏ волость,‏ удел своего племянника‏ Всеволода, забрав с‏ неё ордынский‏ выход.‏ Всеволод, узнав‏ об этом‏ безобразии дяди, вышел из Орды‏ ему‏ навстречу‏ вместе с‏ ордынским послом,‏ и в‏ свою‏ очередь ограбил‏ дядю, отобрав у того всё‏ ранее награбленное‏ в‏ Холме - вот такие‏ высокие, высокие‏ отношения были меж близкими‏ княжескими‏ родственниками‏ тогда. Великое княжение‏ Тверское сплыло‏ из рук князя Василия.‏ Всё‏ это‏ заложило основу особо‏ тёплых отношений‏ между дядей‏ и‏ племянником‏ на целых‏ 15 последующих лет. Кстати,‏ Всеволода поддерживал‏ и‏ его‏ старый знакомец - князь Московский‏ и великий князь‏ Владимирский‏ Симеон,‏ который к тому‏ же женился на‏ сестре Всеволода‏ -‏ Марии, дочери‏ князя Александра,‏ к участи которого Симеон имел‏ непосредственное‏ отношение.‏ Мирили князей‏ всем миром.‏ Наконец, в‏ 1351‏ году Всеволод‏ согласился передать великое княжение Тверское‏ Василию. Только‏ все‏ вздохнули с облегчением, как‏ Василий по‏ старому княжескому обычаю стал‏ снова‏ всячески‏ гнобить племянника, и‏ так в‏ этом преуспел, что Всеволод‏ пожаловался‏ на‏ дядю в Орду,‏ куда оба‏ спорщика и‏ отправились‏ за‏ ханским решением.‏ Решение оказалось не в‏ пользу Всеволода:‏ хан‏ Бердибек‏ выдал князя послам Василия Александровича,‏ который немедленно посадил‏ племянника‏ в‏ кутузку и начал‏ над ним измываться,‏ не забывая‏ при‏ этом регулярно‏ и основательно‏ обирать удел Всеволода - Холмскую‏ волость.

Но‏ Всеволоду‏ Александровичу удалось бежать‏ от своего‏ дяди к‏ другому‏ своему родственнику‏ - великому князю Литовскому Ольгерду,‏ женатому на‏ второй‏ сестре Всеволода Ульяне. Князь‏ Ольгерд на‏ северо-западе тогдашней Руси был‏ в‏ большом‏ авторитете, а потому‏ вернулся Всеволод‏ на Русь с представителем‏ ольгердова‏ актива‏ - митрополитом Романом,‏ который, видимо,‏ и уговорил‏ дядю‏ Василия‏ угомониться и‏ вернуть отжатое, кабы чего‏ неприятного с‏ ним‏ не‏ случилось. Умер князь Всеволод в‏ 1364 году от‏ чумы.

Но‏ чуть‏ раньше в нашу‏ историю вступает последний‏ из сыновей‏ князя‏ Александра Михайловича‏ Тверского -‏ князь Микулинский Михаил Александрович. Князь Михаил‏ -‏ непосредственный‏ участник дела‏ о попе.‏ Рогожский летописец‏ за‏ 6871 (1363)‏ год сообщает:

По-видимому, князь Василий питал‏ особую любовь‏ и‏ к другому своему племяннику‏ - Михаилу,‏ и неоднократно: "и опять‏ распустил" - то‏ есть,‏ дядя и раньше‏ собирал рать‏ на племянника - Михаила‏ Микулинского.

Дело‏ осложнилось‏ в 1364 году,‏ когда от‏ чумы умер‏ и‏ двоюродный‏ брат Михаила‏ и Всеволода - Семён‏ Константинович, князь Белогородский.‏ Перед‏ смертью‏ князь Семён завещал свой удел‏ Михаилу, двоюродному брату,‏ хотя‏ по‏ праву наследовать его‏ должен был родной‏ брат -‏ князь‏ Дорогобужский Еремей‏ Константинович. Естественно,‏ князь Еремей возмутился: "Как так,‏ почему‏ не‏ мне?", но местный‏ тверской разводящий‏ - владыка‏ Василий‏ ответствовал: "Вот‏ так - завещание. Коль бы‏ его не‏ было...", за‏ что впоследствии был вызван‏ в Москву‏ к главному разводящему, который‏ и‏ учинил‏ владыке "истому и‏ протор великий", а‏ попросту - пытал.

Князь Михаил,‏ будучи‏ человеком‏ умным, не стал‏ дожидаться событий‏ и сразу‏ отправился‏ к‏ князю Ольгерду‏ за активом. И события‏ последовали: Василий‏ Кашинский‏ с‏ обделённым Еремеем Дорогобужским отправились грабить,‏ жечь и убивать‏ в‏ Микулинский‏ удел, однако князь‏ Михаил с литовским‏ активом вовремя‏ угомонил‏ князей. Михаил‏ было захотел‏ угомонить дядю навсегда, но вмешался‏ проторенный‏ епископ‏ Василий и‏ уговорил родственников‏ просто помириться.‏ Хотя‏ бы на‏ время.

Время кончилось довольно быстро: Еремей‏ Дорогобужский приехал‏ в‏ Москву и подал официальную‏ жалобу на‏ Михаила. Князь Дмитрий Иванович‏ и‏ митрополит‏ Алексей позвали князя‏ Михаила в‏ Москву на разборку, дав‏ гарантии‏ неприкосновенности,‏ и Михаил приехал,‏ поскольку митрополиту‏ "веру имел‏ паче‏ всех,‏ яко истине‏ святителю". Первое, что сделали Дмитрий‏ с Алексеем‏ -‏ всадили‏ князя Михаила и его бояр‏ в кутузки. А‏ вот‏ дальше‏ пошло не по‏ плану: то ли‏ прибыл из‏ Орды‏ некий Чарык,‏ князь Дмитрий‏ струсил и отпустил Михаила, то‏ ли‏ случился‏ набег татарских‏ князей -‏ летопись их‏ упоминает:‏ Карачь, Оайдар‏ и Тютекашь, Дмитрий струсил и‏ отпустил их‏ без‏ возмездия, а Михаил сумел‏ бежать, то‏ ли просто Михаила отпустили‏ -‏ не‏ до тебя пока‏ - взяв‏ расписку, что претензий не‏ имеет.‏ Князю‏ Михаилу всё случившееся‏ жутко не‏ понравилось: "не‏ любезно‏ бысть‏ ему сие,‏ и негодоваше о сем,‏ и положи‏ то‏ в‏ измену, и в ненависть подвижеся,‏ и размирие про‏ то‏ начати‏ имети к великому‏ князю Дмитрею Ивановичу".

Дрались‏ князья меж‏ собою‏ жестоко. Дмитрий‏ зверствовал в‏ тверских землях, Михаил, когда мог‏ сам,‏ отвечал‏ тем же‏ в московских,‏ когда не‏ мог‏ - звал‏ Ольгерда, и тот учинял разгром‏ русских земель.‏ В‏ 1371 году князь Михаил‏ съездил в‏ Орду и получил ярлык‏ на‏ великое‏ княжение Владимирское. Умный‏ беклярбек Мамай знал,‏ что ярлыком и силой‏ можно‏ сделать‏ гораздо больше, чем‏ одним ярлыком,‏ а потому‏ предложил‏ Михаилу‏ свои войска,‏ но тот отказался. Князь‏ Дмитрий, естественно,‏ отправил‏ ордынского‏ посла в нужном направлении и‏ Михаила на великое‏ княжение‏ не‏ пустил, после чего‏ сам отправился к‏ Мамаю и‏ уговорил‏ того оставить‏ великое княжение‏ за ним, Дмитрием. Резьба продолжалась‏ ещё‏ три‏ года, пока‏ великий князь‏ Литовский Ольгерд‏ не‏ сказал: "Да‏ ну вас всех, у меня‏ своих хлопот‏ по‏ горло!" и не заключил с‏ Дмитрием Московским‏ мир. А потому чуть‏ позже‏ и‏ Михаил Александрович был‏ вынужден заключить‏ мир с Дмитрием Ивановичем.‏ Как‏ сообщает‏ Рогожский летописец: “... и‏ бышет тишина‏ и от‏ уз‏ разрешение‏ христианам и‏ радостью взрадовалися, а врази‏ их облекошася‏ в‏ студ”. К‏ сожалению, всякие крестные целования и‏ вечные миры соблюдались‏ князьями‏ только‏ до тер пор,‏ пока не появлялась‏ какая-то возможность‏ ободрать‏ “партнёра” до подштанников‏ или, по‏ крайней мере, как следует тому‏ под...нагадить‏ (и‏ что с‏ тех пор‏ изменилось?). Случай приключился‏ прямо‏ на следующий‏ год: примерно с середины февраля‏ по середину‏ марта‏ 6883 (1376) года в‏ Тверь прибыл‏ Иван Васильевич Вельяминов, сын‏ покойного‏ к‏ тому времени Василия‏ Васильевича Вельяминова,‏ последнего московского тысяцкого, а‏ с‏ ним‏ - некий Некомат‏ Сурожанин.

Дело‏ с попом-отравителем‏ завертелось.