Вера жила с родителями в небольшом провинциальном городке. Её отец был водителем городского автобуса, мама работала воспитателем в детском саду. А Верочка с детства мечтала быть врачом, да не просто доктором, сидящем в белом халатике в кабинете и выписывающим рецепты, а хирургом.
Как эта мысль появилась в её сознании, она не припоминала, но в какой-то момент в голове сформировалась картинка, как она, облачённая в стерильные халат, шапочку и бахилы… ой, ещё маску и перчатки, входит в сияющую чистотой операционную, а на неё устремлены глаза всех, кто стоит у операционного стола и ждёт, когда она, вздохнув, скажет что-то вроде: «Приступим!»
И тогда начнётся сложный и кропотливый процесс по спасению чьей-то жизни, которую она непременно спасёт, а позже, уставшая, но счастливая, выйдет из операционной и плюхнется на диванчик, прислонившись к стене. Все будут поздравлять с удачно проведённой операцией и расхваливать её профессиональное мастерство и талант гениального хирурга.
Она с детства не была трусихой, не закатывала глаза при виде крови, как некоторые её подружки, а будучи совсем ещё ребёнком пыталась сшить обычной швейной иголкой с продёрнутой в неё белой ниткой толстого червяка, разрубленного отцом лопатой при перекапывании огорода. Ничего не получилось и девочка долго плакала, расстраиваясь, что не смогла помочь несчастному животному.
В общем, когда Верочка заканчивала школу, ни у кого не возникало сомнений, куда она будет поступать, конечно же, в медицинский. Мама с папой не то чтобы противились этому, но желали бы, чтобы дочь поступила в педагогический, потому что он был в их городке или в один из двух техникумов, которые также находились здесь. Им хотелось, чтобы единственная дочь, которую Бог дал им уже в довольно зрелом возрасте, была рядом, а не за многие километры, но заставить Верочку отказаться от своей мечты и не помышляли.
Так Вера стала студенткой медицинского института в городе за двести километров от родного дома. Поначалу, конечно, очень скучала и даже плакала по ночам в комковатую общежитскую подушку, но вскоре учёба её закружила и увлекла своей интенсивностью и студенческими заботами.
Вера была прилежной студенткой, но некоторые дисциплины давались ей совсем нелегко и приходилось допоздна засиживаться, зубря специальные термины на латыни, штудируя анатомию и химию. Первые три года вообще были тяжкими. Вера корпела над учебниками буквально днями и ночами, поднимая голову лишь с наступлением каникул, что означало, что она сдала сессию и направляется домой.
Вторая часть учёбы оказалась более интересной, но девушка всё ждала, когда же окунётся непосредственно в ту область медицины, ради которой и старается постичь все основы будущей профессии.
Конечно, в студенческой жизни присутствовало всё то, что свойственно юности, случались и вечеринки, была и первая влюблённость, конечно же, разве ж без этого студенчество возможно… Но всё как-то пробежало, как круги по воде, и замерло, затихло, не почуяв настоящего большого чувства. Вера даже побывала подружкой невесты на свадьбе однокурсников, но её сердце в конце концов осталось спокойным и устремившимся к давним мечтам.
Реализуя их, Вера решительно устремилась к финальному завершению своего образования и, пройдя курс обязательной послевузовской интернатуры, поступила в ординатуру, которую проходила на базе городской клинической больницы скорой помощи.
Вера была почти счастлива. Она горделиво прохаживалась по больничным коридорам в своём новеньком медицинском костюме и представляла, как кто-нибудь обращается к ней:
- Вера Дмитриевна! Мы ждём Вас в операционной, всё уже готово!
А она непременно серьёзная и задумчивая отвечает:
- Да, конечно, уже иду… что-то не даёт мне покоя и поэтому я решила ещё раз заглянуть в историю болезни пациента… Но мы непременно справимся, всё будет хорошо!
- Конечно, Вера Дмитриевна, иначе и быть не может, когда оперируете Вы!
Девушка размечталась о будущем и немного упустила настоящее – строгое и негодующее.
- Вера Дмитриевна! Может уже прекратите витать в поднебесье и обратите, наконец, внимание на меня! – послышался свирепый бас её куратора.
- Да, Михаил Александрович, я Вас слушаю!
- Да неужели! Ну, я прямо счастлив, что Вы снизошли до меня, коллега! – продолжал насмехаться он.
Вера стояла, потупив взгляд перед этим высоким и уверенным в себе мужчиной, и ей казалось, что он прочитал её мысли, где она представляла себя великим хирургом, и сейчас будет громко смеяться, делясь со всеми её тщеславием и заносчивыми амбициями.
Вообще Михаил Александрович Синицын был вовсе неплохим человеком и даже наоборот – весь персонал отделения им восхищался, потому что он замечательный хирург, а пациенты так вообще его боготворили. Спроси любого из них, и они начнут рассказывать душещипательные истории о том, как дела их были совсем из рук вон, а Синицын буквально сотворил чудо и сейчас хоть танцуй, хоть в космос лети! Конечно, каждый из них немного привирал, совсем чуть-чуть, самую малость, потому что Михаил Александрович действительно был хирургом с большущей буквы. Вера его побаивалась, но радовалась, что именно он является её руководителем на время ординатуры.
А ещё было что-то особенное, что несомненно приковывало взгляд к этому мужчине - в нём чувствовался какой-то неповторимый шарм благородства и достоинства, а ещё природного обаяния. Всегда аккуратен, подтянут и свеж, он решительно и стремительно шагал размашистыми шагами и будто врывался в помещение, где тут же становился объектом внимания как персонала, так и пациентов.
К тому же он был достаточно привлекателен внешне – аккуратно подстриженные тёмные волосы, открытый взгляд чуть насмешливых серо-зелёных глаз и широкая улыбка мало кого оставляли равнодушным, а небольшая щетина на скулах придавала брутальности его образу, но лишь в той мере, которая так нравится женщинам.
А ещё он любил подшутить над коллегами при любом удобном случае, но и сам не обижался на шутки, словом, про таких говорят – душа общества. Надо ли говорить, что его здесь просто обожали… В основном, конечно, женская часть коллектива, а мужская, завидуя его умению завладеть вниманием прекрасной половины, порой досадовала, порой сердилась и злилась, но его непревзойдённый талант хирурга признавался всеми без исключения.
Вере он казался невероятно умным, сказочно привлекательным и… очень далёким, как пришелец с другой планеты. Он здесь всего лишь на время и скоро умчится дальше покорять Вселенную, а они все останутся, живя воспоминаниями о прекрасном рыцаре в фантастических доспехах недосягаемости и непостижимости!
Поначалу ей казалось, что Синицын излишне строг с ней и придирается буквально по пустякам, но со временем это чувство прошло, потому что Вера ежедневно шаг за шагом всё больше и больше постигала тонкости и секреты, которые открывал ей куратор, причём это не были какие-то тайны, просто для Веры это было сродни тому, как голодный видит на столе кучу еды, которая прямо сейчас станет ему доступной. И она не отказывалась ни от чего – ни от слова, ни от жеста или мысли, которые были проронены даже случайно.
Она оказалась трудоспособным, прилежным и толковым ординатором и Михаил Александрович очень скоро вынужден был признать эти её похвальные качества. Он разрешил ей сначала присутствовать при несложных операциях, потом уже на каждой, а затем после самого первого случая, когда она очень удачно ассистировала ему, наступило то самое «всегда» - всегда, ну или почти всегда была его помощником во время операций.
Доктору Синицыну понравилась эта целеустремлённая девушка, наделённая здоровыми амбициями. Она ему напомнила его самого, когда он был в таком же возрасте, и может поэтому он старался передать ей свой многолетний опыт, делясь наработанными методиками и просто рассказывая о каких-либо необычных случаях из своей практики.
- Верочка, скоро Вы меня будете учить, у меня уже не осталось почти никаких секретов, а мастерство… оно приходит с практикой, так что через пару-тройку лет Вы точно любого хирурга нашей больницы заткнёте за пояс, я в этом просто уверен, - сказал он после очередной операции, где она ассистировала ему.
Вера сидела с кружкой чая на диване в ординаторской, раскрасневшаяся и довольная тем, что слышит похвалу от самого Синицына, и в самых смелых мыслях понимала, что влюблена в него по уши и, хотя немного страшилась, но всё же очень хотела взаимности…
Они часто проводили время вместе, это ни у кого почти не вызывало никаких вопросов, ведь он был её куратором, так что внешне всё казалось в рамках приличий. Но Михаил Александрович тоже давно заметил в себе совсем иные чувства, нежели те, которые могут родиться у учителя даже к самой усердной и старательной ученице.
Он понимал, что эти чувства находятся за гранью дозволенных обществом и его семейными узами отношений, но и стенать, ропща в тумане целомудрия о своём нравственном падении вовсе не собирался. К тому же, это был вовсе не первый его адюльтер, у него и раньше случались романы на работе, из-за которых в своё время пришлось уволиться из клиники сначала медсестре, а чуть позже врачу-анестезиологу.
А Михаилу Александровичу, кроме «пожурить» никто ничего не предъявил, ведь терять такого потрясающего хирурга было непозволительной роскошью. Большей части коллектива было, конечно, интересно, как супруга доктора отнеслась к этим романам, но об этом тоже ничего не было известно – либо до неё не дошли слухи о неверности мужа, либо она тихо простила ему эти мужские шалости.
И вот вновь страсть к милой, бесхитростной и, похоже, очень доверчивой девушке захватила его и начала увлекать. Он подумывал о сопротивлении и, надо сказать, не раз, но отпускал все путы, сдерживающие его мужские инстинкты, встречаясь с лучистыми карими глазами Веры, которые с нескрываемым обожанием устремлялись на него всякий раз, когда он оказывался поблизости.
И в конце концов случилось то, что должно было случиться. В один из летних дней в отделение поступил тяжёлый пациент, которому потребовалась срочная операция. Синицын, оценив тяжесть случая, взял ассистентом опытного хирурга, но и Вере велел тоже присутствовать.
- Готовься, на подхвате будешь, да и не потеснит твою копилку опыта этот случай, очень непростой, поверь мне! – сказал он ей и щелкнул по носу, улыбнувшись.
Вера бегом кинулась в предоперационную, радуясь тому, что Михаил Александрович разрешил присутствовать при операции, но в большей степени возможности быть с ним рядом. Операция затянулась, и они вышли из клиники уже в девятом часу.
- Ой, как же здесь хорошо! – воскликнула Верочка, вдохнув наполненный летней жизнерадостностью воздух.
- И не говори, даже идти никуда не хочется, - подхватил Михаил Александрович, - вот сейчас бы подвесить гамак прямо здесь, - указал он рукой на старые деревья в небольшом больничном скверике, - плюхнуться туда и качаться, пока не надоест…
- Да, было бы здорово! – согласилась с ним Вера.
- Только перед этим поесть бы чего-нибудь, согласна? – посмотрел он на девушку пристальным взглядом.
Она пожала плечами, не отводя от лица мужчины своих глаз, которые смотрели на него с привычным уже обожанием.
- А поехали поужинаем где-нибудь, - предложил неожиданно он, - завтра суббота, на работу не надо бежать с утра.
- Хорошо, - согласно кивнула Вера, готовая прямо сейчас лететь с ним даже на Луну.
Он отвёз её в ресторан где-то на окраинной улице, можно даже сказать прямо на выезде из города, где они с удовольствием поужинали. Вера была счастлива. Предмет её обожания сидел напротив и, несмотря на усталость, вовсю шутил и развлекал её.
- А поехали ко мне на дачу, - предложение было настолько неожиданным, что Вера закашлялась, поперхнувшись каким-то напитком.
- Сейчас? – тихо спросила она.
- Ну-у-у, можно, конечно, дождаться рассвета, так будет, пожалуй, правильнее, ты дорогу сможешь запомнить… - пожал он плечами, оставаясь при этом совершенно серьёзным, чем привёл её в недолгое замешательство, которое тут же прошло, как только на его лице засияла лукавая улыбка.
- Ну всё-то Вы шутите! – воскликнула воодушевлённо Вера, в душе ликуя от перспективы остаться с ним наедине ещё на какое-то время.
- Всё, решено, тем более, что дача-то в каких-то пяти-семи километрах отсюда!
Он при Вере позвонил домой и уставшим голосом сообщил о сложном пациенте, которого только что прооперировал и из-за того, что с ним могут возникнуть всякие неожиданности, решил подежурить ночью в больнице. Видимо, такие случаи не были редкостью, потому что его жена не выразила ни малейшего недовольства, а лишь поблагодарила, что он сообщил ей об этом.
Вскоре Вера уже стояла на гравийной дорожке, обрамлённой цветущими ирисами и флоксами, разглядывая замерший в тишине деревьев и кустарников дом. Вокруг летали неутомимые светлячки, наполнявшие окружающий сейчас девушку мир сказочным смыслом. Ей казалось, что она принцесса, которую дерзко похитил из дворца прекрасный принц, о котором она мечтала всю жизнь. Синицын, загнав машину в гараж, включил садовые фонари и открыл дом.
- Проходи, располагайся, а я сейчас чаёк соображу, - пообещал он и скрылся на кухне.
К чаю присовокупилась бутылка вина и фрукты, которые Михаил предусмотрительно прикупил в ресторане.
Вера легко поднялась на облака, по которым пробежалась и, скатившись по радуге, попала прямо в объятия самого прекрасного мужчины на свете. Она совсем не думала о том, что он её куратор, чужой муж, отец взрослых детей, да почти вдвое старше её, в конце концов, хотя и выглядит значительно моложе своих сорока пяти лет!
- Какая же ты… Ты сокровище, ты знаешь? – прервал её мысли горячий шёпот.
Она почувствовала, как Михаил обнимает и целует её, увлекая за собой в другую комнату, которая оказалась спальней.
– Останови меня прямо сейчас, потому что через минуту я уже не смогу этого сделать, - ещё хватило ему ума пробормотать, взяв её за плечи и заглянув в глаза.
- Не хочу… останавливать… - услышал он тихий голос и кивнул, крепче прижимая к себе её нежное податливое тело, оказавшееся целиком в его власти.
Проснувшись утром от назойливого солнечного вторжения, нахально устремившегося в небольшую щёлочку незадёрнутых до конца занавесок, Синицын повернул голову и увидел нежную улыбку, разметавшиеся по подушке волосы и вдруг почти осязаемо ощутил присутствие греха. Он вспомнил о жене и тут же выкинул эти мысли до поры… Аккуратно повернулся, встал с кровати и оделся, стараясь не разбудить Веру, но она всё же проснулась. Он с улыбкой посмотрел на неё и её глаза, встретившись с его взглядом, брызнули лучиками счастья, любви и ещё чего-то, безумно приятного, но безрассудно бесстыдного. Так во всяком случае прочёл он эти её невербальные послания.
- Идём завтракать, - поцеловал он её вздёрнутый носик и, пятясь назад, при этом не спуская с неё глаз, вышел из комнаты с нежной улыбкой на устах, намекающей на что-то очень интимное.
Вера, хотя и была смущена произошедшим этой ночью, всё же готова была танцевать и петь, как просила её душа. Во время завтрака она испытала некоторую неловкость, но всё быстро прошло, благодаря шуткам и подтруниваниям Михаила, которого она теперь так называла, правда, лишь здесь, понятное дело…
- Ну что, поедем в город, - предложил он после завтрака, - а то сюда запросто может приехать сын с друзьями, не думаю, что он захочет принять нас в свою компанию, - немного напугал он Веру этим сообщением.
Он отвёз её в общежитие и, тепло попрощавшись, уехал. Девушка весь оставшийся день и следующий не находила себе места от волнения и радости. Подружки по комнате терялись в догадках и приставали к ней с расспросами, не влюбилась ли она, но Вера только улыбалась в ответ, а сама, напевая что-то весёлое, переделала кучу дел, которые обычно откладывались на потом – разобрала шкаф, тумбочку, перестирала тёплые вещи и просушив их, упаковала и убрала на антресоли, испекла пирог и приготовила целую кастрюлю борща.
- Не знаю, кто этот герой, что влез в твои мозги и сердце, - проговорила Надя, одна из девушек, проживающих вместе с Верой в одной комнате, - но респект ему от всей души, так вкусно мы давно не ели! Спасибо, Верочка, за обалденный обед!
- На здоровье! - откликнулась Вера, готовая сейчас горы свернуть, а не только проявить свои кулинарные способности.
***
Авторское право данного произведения подтверждено на портале Проза.ру
_________________________________
_______________________________