Джон Пристли был достаточно компетентен в футурологических концепциях времён написания повести, по которой и была поставлена из ряда вон выходящая экранизация «советского романтизма». Пристли привела в ужас прогнозируемая социологами картина «индустрии ощущений», когда человек встроен в последовательность импульсов, исходящих от искусственного интеллекта, концепция автономности которого появилась ещё с 50-х годов прошлого века в формате теста Тьюринга.
Семья, вместо компактной однокорневой системы, страхующей в бурях перемен, становится «лабораторией инвариантных отношений потребления», модифицированным личным брендом, «вывеской беспочвенности».
Суррогатное материнство изменило всё в структуре семейных отношений. Мужчина сегодня-завтра нужен уже как агент, представитель интересов и творческий исполнитель воли женщины, и даже без намёка на давление с её стороны. Матриархат вполне реален в духовной, культурной, психологической и экологической сферах доминирования женщины. Но информационному обществу «измы» не нужны. Ему нужны «кратии» (многоликие продукты власти), гинекократия в том числе.
Доиндустриальные сообщества родственного типа абсолютно непригодны для современной гипер-коммуникации из-за разрыва ментальностей разных поколений. Даже родители и дети сегодня – из разных экспоненциально развивающихся миров. Время требует упрощенный тип семей: пара со сходными карьерами и повышенными адаптогенными характеристиками с транспарентным психокодом и отсрочкой деторождения.
У ЛЮБВИ МАЛО ШАНСОВ. «Расти вместе» можно и без любви, на основе экзистенциальной потребности в «свидетеле» жизни и хорошо осознаваемой и управляемой интимно-дружеской среды совместного проживания.
Но шансы на успех пары в условиях «параллельного» взаимно сопоставимого развития, с разноускоренными внешними факторами перемен - нулевые.
Мир, в котором брак есть состояние скорее временное, чем постоянное, в котором внутрисемейные связи разнообразны и экзотичны, в котором гомосексуальным парам разрешено быть приемными родителями, а пенсионеры растят младенцев, — такой мир весьма отличается от «нашего», становясь чем-то чужим нам по сути. Ранее считалось, что все мальчики и девочки найдут себе супругов на всю жизнь. Сегодня же Одиночество перестаёт считаться чем–то неправильным и неоправданным «жизнью».
Побег из бесчеловечного будущего, по мнению Пристли, – только в прошлое. Он предлагает сказочный вариант консервативной революции, нравственного изоляционизма сродни религиям Востока, где Любовь – это «Дао» духовно жизнеспособной личности. Человек становится более или менее стабильным, если он выращивает свою парную идентичность, основанную на тотальном приятии, на имплозивном эмпатическом взрыве и тотальной межличностной конвергенции. Работа сохранённой личности будущего – бережное строительство парных взаимопроникающих ценностей вне времени и пространства, открытие пути симбиоза вселенских мужских и женских энергий.
Сюжет истории Джона Пристли о любви в постановке Леонида Квинихидзе – это интуитивное предчувствие личной трансформации внутри другого человека. По аналогии «прорастания», «31 июня» - это интегральный шедевр: мюзикл (музыка Александра Зацепина, вокал Ларисы Долиной, Жанны Рождественской, Яака Йоллы, Татьяны Анциферовой, рок-группы «Аракс» и ансамбля «Мелодия»), балет (с участием «сверхновых» звёзд Александра Годунова и Людмилы Власовой, артистов балета Большого театра) и спектакль (Наталья Трубникова, Николай Еременко, Владимир Этуш, Владимир Зельдин, Любовь Полищук, Игорь Ясулович, Михаил Кокшенов).
Фабула – в спасении от пустоты прозябания через соединение двух сердец из 12 века – эпохи короля Артура (принцессы Мелисента) и 21 века (художника Сэма Пенти, Белого Рыцаря и метапсихолога). Магический артефакт, позволяющий свершить фантастический прорыв через Пустоту – талисман великого волшебника всех времён – Мерлина, за которым устроили охоту Силы тьмы в лице Мальгрима, чёрного колдуна и мастера Хаоса. Плата влюблённых за встречу на Звёздном мосту – забвение, ведь память никак не влияет на истинную природу любви.
Футуролог Элвин Тоффлер в своей книге «Шок будущего» говорил об одиночестве или суррогатном партнерстве как о следствии разноускоренного развития индивидов ещё в 70-м году 20 века.
Феномен небольшой длительности человеческих связей в урбанизированном обществе Тоффлер связывает с «сервисной» природой почти всех сколько-нибудь устойчивых отношений, которые не должны включать в себя эмоциональной привязанности и, тем более, зависимости, не говоря уже о любви. Причём сама сервисная составляющая межличностного контакта стремится к разовому знакомству в будущей культуре абсолютной мобильности и экономической необходимости часто менять место жительства в связи с перспективными вакансиями глобальных корпораций.
Вынужденный частый обрыв связей приводит к потребности в «технологии» узнавания психологической сущности незнакомого человека, его так сказать «валентности» для отношений ожидаемо краткосрочного характера. Последующий «гостиничный» или «гостевой» парный кластер легко преобразуется в групповой «коливинг» с транзитом в множественные парные отношения в одной психологически «проводимой» среде (по типу сериала «Друзья»).
Тоффлеровская схема «человека напрокат» ещё больше дегуманизирует человеческий код развития, чем идеи трансгуманизма, гибридного сетевого интеллекта и добровольной депопуляцией вида. На первое место выступает не навык формирования устойчивых связей, а «искусство» быстро их прекращать (пример - «специальность» героя Джорджа Клуни в фильме «Мне бы в небо»). Будущее – это жизнь тотального расставания.
Высокая скорость обновления символизируется наиболее драматично в быстром росте феномена, который управленцы называют «проектным» или «оперативным» менеджментом. СЕМЬЯ СТАНОВИТСЯ «ПРОЕКТОМ».
Скорость, с которой слова входят в употребление и выходят из употребления, также быстро растет. Слово «семья» тоже меняется, приближаясь по смыслу к «проектной команде» (фильм «Обливион» с Томом Крузом).
Сегодняшний цифровой мир – это эра оптимизации материальных потребностей путём их замещения на «индустрию индивидуальных ощущений». Это основа экономики будущего, грядущей за взрывным развитием эпохи коммуникации и обслуживания. Всё материальное производство уже давно «имиджировано» (брендировано) и конкурирует в основном в сфере психологической привлекательности товара.
Другой человек становится «перспективным» для включения в систему комплиментарных связей только в случае его опережающей (инициативной) толерантности, не конфликтующей с его подавленным «первородным эго». Всё стремится к снижению напряжения в процессах использования товарных и… социальных групп.
Человечество, welcome back!