Время мчится, как быстрая река течет. Вроде вот только весне радовались, первой травке на полянках, а глядь, уж лето завтра. Все, и май уже закончился. Дарья тряслась сидя на телеге, которую тянула Ласточка. Ехать еще долгонько, в лес, за чурбаками для котельной. Обратно воз тяжелый будет, пусть хоть в один конец лошаденка отдохнет. Поэтому не погоняла она ее, вожжи опустила. Умное животное само по дороге пойдет, никуда не свернет.
Сидела Дарья на телеге, вспоминала, как Пасху отпраздновали. Выкрутилась все таки она, и творожку накопила, и пасочку сделала. Даже пирог с рыбой испекла. Из ржаной муки правда, но дети-то как радовались. А когда на стол поставила малюхонькую пасочку окруженную красными яйцами, так они вообще в ладошки от радости захлопали. Даже Васька, вон уж какой вымахал, а как дитя радовался.
Спасибо Нине Николаевне. В счет оплаты принесла немного песочку сахарного да маслица сливочного кусочек. Конечно можно было приберечь, да помаленьку на кусчки хлеба по утрам мазать. Но Дарья решила, праздник так праздник, гулять так гулять. Да и не просчиталась. Надо было видеть счастливые глаза детей, когда они слизывали лакомство с ложки. Досталось-то всем по столовой ложке, зато с верхом, с большим. Маленькие мигом все съели, а старшие половину слизали, а остаточек прямо в ложках припрятали в свои заветные местечки, куда и хлеб прятали. Дарью всегда удивляло, знают ведь у кого где лежит, но ни маленькие, ни большие ни разу не обидели никого, не взяли не свое.
А потом был праздник Первомая. Демонстрации не было, но митинг на площади собрался. Рассказывали умные люди о делах на фронте, о победах, пусть не очень больших еще, о том, как движется Красная Армия вперед. А после митинга в парке играл духовой оркестр. И откуда только народу-то взялась такая оказия. Сама Дарья не ходила, Надёнка рассказывала.
На праздник Надя принарядилась. Свои белые парусиновые туфли натерла мелом, надела платье, которое ей подарила Нина Николаевна. Только вот пиджачок у нее старенький , тут уж ничего не поделаешь. Без него холодно. Глянула Дарья на дочку. Выросла умница да и на личико не плохая. Наверное уж про парней думает. Пусть девчонка порадуется празднику.
А после праздничных дней огородная страда началась. Огород копали, сажали картошку, грядки делали. Больше всего Наденьке, конечно, досталось. Мальчишки в школу, а она в огород. Машу теперь не приносили. Оставалась она с Ниночкой на весь день. Ниночка так прижилась у них, что и домой редко заглядывала. Там ее как за родную считали. Надя только сбегает в обед, покормит их и опять пашню копать.
Овдотья по дому дела начала делать. Уж и встает раньше всех, печку топит. Смеется, что належалась за зиму-то на печи как Илья Муромец. Дарья не нарадуется, большая помощь от тетки всему семейству.
В середине мая наконец-то пришло долгожданное письмо от Степана. Писал, что две недели провалялся в госпитале. Царапнула его шальная пуля, да как-то нехорошо царапнула. Вначале вроде ничего, забинтовали рану и снова в танк. А потом воспаление началось, температура . Увезли в госпиталь. Не стал об этом домой писать, чтобы не беспокоились. А как поправился, так и написал. Дарья слушала, как читает письмо Надя и ругалась.
- Вот ведь какой. Я что больше месяца никакой весточки нет, так я видно не беспокоилась. Хоть бы написал, что воюет, соврал бы.
Она утирала подолом фартука слезы и ругала своего мужа. Пусть там ему икается.
- Ты, Наденька, отпиши ему завтра письмо. Напиши, мол мать на тебя ругалась. Переживала, а ты молчал.
Надя кивнула головой. Конечно она завтра ответит. Напишет и как мать переживала, и о детях обо всех, как с огородом управляются. Пусть воюет, да себя бережет.
Со своими думами Дарья чуть не проехала наезжаную лошадьми дорожку в лес на делянку. Вовремя опомнилась, повернула. А в лесу-то красота какая. Березы с только недавно распустившимися нежно-зелеными листьями. Куртинки черничника да брусничника с глянцевыми листочками. Запах прелой прошлогодней листвы, стук дятла, пение каких-то птиц. Да некогда на красоты любоваться. Делянка от дороги недалеко. Метровые чурки уже заготовлены, лежат дожидаются.
Лес пилили женщины, в основном это были деревенские. В колхозе отсеялись, до сенокоса еще далеко. Вот и работали на лесозаготовках. В колхозе за палочки работали, а здесь хоть деньги видели. Быстро нагрузили возок, стянули веревкой. Дарья все приговаривала, чтоб больно много не клали, лошаденка-то старая уж, поберечь ее надо. Обратно по лесу шла пешком, тяжело с поклажей по такой дороге. Только когда на дорогу выехали, пристроилась на возок сверху. Хоть и с грузом, но домой Ласточка шла шустрее.
Пришли ребятишки из школы, привели Зину.
- Все! Отучились. На каникулы распустили всех. Зинку тоже, учительница сказала, что во второй класс перевели.
С гордостью достали свои аттестаты, в которых пестрели почти одни тройки.
- Эх вы, троешники. Как папе-то напишем. Лентяи вы у нас.
- А зачем нам учиться. Мы скоро на войну пойдём. Там оценки спрашивать не будут. А папе не пиши, что у нас тройки.
быстро нашелся Борька. Он искренне не мог понять, кому нужны эти оценки. Да и зачем учиться. Вырастет, пойдет в трест работать.
Зина, которая осталась играть на улице, забежала в дом.
- Надя, Надя, тебе Петр Иванович велел зайти. Сказал, пусть зайдет вечерком, как освободится от дел.
- Зачем? - удивилась Надя.
- Не знаю, он больше ничего не сказал.
Надя задумалась, зачем она потребовалась Петру Ивановичу. Все дела с Машей решались обычно через Нину Николаевну. На душе у нее тревожно стало. Ох уж эта Зинка, не могла спросить зачем он ее зовет. А теперь вот думай, мучайся. Деваться некуда, придет мать, поужинают и Надя пойдет, все узнает.