Зачем и почему на Украине была придумана и претворена в жизнь идея раздробления судебной системы путём выделения некоей ветви судебной власти — административных судов и написания Кодекса административного судопроизводства — вопрос капитальный, но совершенно самостоятельный. Тем более, что особенный такой кодекс придумали и в России и я лично не понимаю зачем, ну не ради же трёх-четырёх презумпций в самом деле! Это — свершившийся факт, и что бы ни думали по сему поводу судьи, они никуда от этого уйти не могут. Кодекс административного судопроизводства есть, и им руководствуются. Со всеми его особенностями. В связи с этим весьма и весьма интересно по крайней мере с одной или двумя особенностями познакомиться поближе.
Оговорюсь сразу: приведу две нормы, одна из которых является весьма и весьма удачной, а вот вторая, мягко говоря, непрофессиональной.
«Так» чи «нi» («Да» или «нет»)
Те, кто участвовал в судебных процессах, нередко наблюдали примерно такую сцену: участнику гражданского судебного процесса задают вопрос. Тот долго отвечает, но отвечает таким образом, что ответ этот звучит либо вовсе не как ответ, либо как ответ на совершенно иной, незаданный вопрос.
Чтобы было понятнее, приведу один пример.
В одном из процессов вызывного производства в качестве доказательства исполнения правила законодательства о публичном извещении об идущем процессе и как доказательство исполнения соответствующего определения суда была представлена газета с объявлением. А в этом объявлении было написано, что в таком-то суде рассматривается исковое заявление.
Понятно, что вызывное производство не есть производство исковое. Причём не есть исковое принципиальным образом — это совершенно разные производства. В исковом имеет место непременно спор, в вызывном спор вовсе не обязателен и цель вызывного производства вовсе не разрешение частного спора, хотя таковой и может быть, а создание как раз исключительно публично-правовых последствий (Вот, кстати, пример дела, которое действительно не может быть рассмотрено третейским судом, поскольку в данном случае, в случае вызывного производства, публично-правовые последствия создаются непосредственно судебным актом, а вовсе не законодательством в связи с ним).
Представитель одной из сторон процесса обратил внимание на вот такую странную особенность этого объявления. И в связи с этим задал представителю заявителя вопрос: «Скажите пожалуйста, о каком иске идёт речь в объявлении? В производстве какого судьи находится такое дело? » Представитель заявителя, быстро сообразив, что дело принимает нехороший оборот, но до конца не осознав последствия оного, начала говорить о том, что-де
- заявление подавал человек без юридического образования (вот сильно кому-то интересно с каким образованием подавал объявление человек!);
- объявление опубликовано вовремя во исполнение определения суда (да, это правда);
- недостатки этого действия можно «восполнить во время судебного следствия» (какого следствия? как их можно восполнить?)
Я не буду обсуждать то, что, разумеется, никаким способом в судебном процессе невозможно «восполнить» недостатки, состоящие в том, что неограниченный круг лиц должен быть извещён о вызывном производстве относительно вполне конкретной ценной бумаги до начала рассмотрения по существу, а извещён не был. Я скажу только, что представитель спрашивающей стороны попытался всё же получить чёткий ответ на свой вопрос и повторил его, интонационно выделив слово «иск». Ответом была стандартная и по существу-то хамская реплика: «Читайте дело — там всё написано!» Реплика эта тем более является хамской, что на использовании в отношении другого участника глаголов в повелительном наклонении да ещё и несовершенного вида никто представителю заявителя не давал. Тогда представителю заявителя был задан уже совершенно конкретный вопрос: «В объявлении под исковым производством имеется в виду вот это дело, по текущему процессу? Скажите просто: „да“ или „нет“».
Председательствующая сняла такой вопрос, так как сочла, что он является наводящим.
В известном смысле она была права, так как поставленный вопрос фактически содержал в себе подсказку. Но не менее верно и то, что и отвечающий, мягко говоря, нечётко отвечал на поставленный вопрос. Действительно, его никто не спрашивал об образовании подавшего заявление человека, его никто не спрашивал о времени опубликовании объявления и о соотношении момента такого опубликования с моментом начала рассмотрения дела по существу, и уж совершенно точно никто не спрашивал у него совета читать или не читать дело и не спрашивал что там, собственно, написано — «всё» или «не всё». Заметим, что и ни о каком «судебном следствии» его также никто не спрашивал.
А вот что написано в одной из норм Кодекса об административном судопроизводстве Украины, и что было бы весьма и весьма желательно поместить в процессуальное законодательство России:
Стаття 139. Пояснення осiб, якi беруть участь у справi
<…>
4. Якщо сторони та iншi оcоби, якi беруть участь у справi, высловлюються нечiтко або з їхнiх слiв не можна дiйти висновку про те, чи визнають вони обставини, чи заперечують проти них, суд може зажадати вiд цих осiб конкретної вiдповiдi — «так» чи «нi».
текст в переводе на русский язык
Статья 139. Пояснения сторон, которые принимают участие в деле
<…>
4. Если стороны и иные лица, которые принимают участие в деле, высказываются нечётко или из их слов нельзя прийти к заключению о том, признают ли они обстоятельства или возражают против них, суд может потребовать от этих лиц конкретного ответа — «да» или «нет».
Разумеется, описанная в норме постановка вопроса так или иначе содержит ответ; разумеется, в этом смысле она является наводящей, однако именно в силу существования особенной нормы такая постановка вопроса является именно допустимой и именно законной. В иных процессуальных кодексах Украины, равно как и России, такого правила нет. А зря, как представляется.
Тут остаётся только добавить, что, конечно же, стороны и иные лица, принимающие участие в деле, вправе выбрать и третий вариант: просто отказаться отвечать на поставленный вопрос, но в этом случае утверждение будет утверждением, отрицание — отрицанием, а отказ отвечать на поставленный вопрос — отказом, а не манной кашей, размазанной по ушам ни в чём не повинных участников процесса, состава суда и слушателей. Правда, отчего определённость такого рода требуется только в «административном производстве» — для меня загадка. Лично мне она требуется практически всегда.
Порождение парадокса
Мы в этом журнале неоднократно порицали принцип преюдиции, который действительно создаёт в силу вечности судебного акта некоторую параллельную действительность. Но не просто её создаёт, а создаёт также и возможность столкновения этой артефактной действительности с другими действительностями (Представьте себе, что живой кот Шрёдингера уселся бы рядом с собой, но мёртвым). Если воспользоваться красивой иллюстрацией рассказа Хорхе Луиса Борхеса «El jardín de senderos que se bifurcan» (Сад расходящихся тропинок), в котором мир описывается в виде расслаивающейся реальности, то надо отметить, что особенностью мира расслоившегося на разные реальности, описанного Хорхе Луисом Борхесом, является то, что эти реальности не просто существуют и расходятся, более уже не встречаясь, но и переплетаются, вклиниваются одна в другую. А вот это как раз и делает принцип преюдиции: он переносит реалии одной реальности, возникшей из судебного акта как разрешения неопределённости, в другую реальность. И вот тут могут возникать поразительные противоречия.
Например:
Кодекс административного судопроизводства зашёл в этом смысле за крайнюю точку.
Вот какое правило имеется в нём:
Стаття 72. Пiдстави для звiльнення вiд доказування
1. Обставини, встановленi судовим рiшенням в адмiнiстративнiй, цивiльнiй або господарськiй справi, що набрало законної сили, не доказуються при розглядi iнших справ, у яких беруть участь тi самi особи або особа, щодо якої встановлено цi обставини.
<…>
текст в переводе на русский язык:
Статья 72. Основания для освобождения от доказывания
1. Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом в административном, гражданском или хозяйственном деле, не доказываются при рассмотрении иных дел, в которых принимают участие те же самые лица или лицо, в отношении которого установлены эти обстоятельства.
<…>
Поняли в чём дело?
Поясняю тому, кто не понял.
Если бы в рассматриваемой норме дело обстояло так, что обстоятельства считались бы установленными и не подлежали бы доказыванию только в том случае, когда в процессе принимают участие те же самые лица, которые принимали участие в процессе, создавшем «реальность» таких доказательств, либо если бы такой процесс имел бы те последствия, что он лишал бы участника права на возражение против таких обстоятельств в других процессах и снимал обязанность их доказывать, то всё было бы по-прежнему нездорово, но, в принципе, привычно.
Но в норме есть важная оговорка, доведшая эту норму именно до критического абсурда, вот она: «или лицо, в отношении которого установлены эти обстоятельства». Дело в том, что лицо, о котором говорится в этой оговорке, как видно из текста самой этой оговорки, вообще может не быть участником того процесса, в котором устанавливались касающиеся него обстоятельства, оно вообще могло и не принимать участие в установлении этих обстоятельств, в создании такой вот реалии. Оно даже могло не знать, что эти обстоятельства, его касающиеся, установлены. Мало того, в деле вполне могут оказаться документы, которые будут прямо противоречить именно установленному обстоятельству.
Вот пример.
Рассмотрено дело, в котором участниками являются П. и Р. В этом деле установлено, — не важно с какой такой целью, — что З. женат.
В своей реальности З. не имеет жены и никогда её не имел. Но это — в его реальности. Суд же решением создаёт иную реальность, в которой у З. имеется жена с неустановленным именем.
И вот в своей реальности З. решает сочетаться браком, находит себе достойную себя партию и отправляется в ЗАГС, где ему отказывают в регистрации брака. Он обращается в суд. Дело это по украинской классификации административное и должно разрешаться в соответствии со ст. 72 Кодекса административного судопроизводства. В результате применения п. 1 ст. 72 названного кодекса не подлежит доказыванию именно то обстоятельство, что З. женат, ведь имеется вступившее в законную силу судебное решение, в котором относительно именно З. установлено это обстоятельство. А женатому человеку жениться никак не дозволено законодательством всё той же Украины.
Заметим, кстати, что в силу неустановленности жены З. в судебной реальности и развестись с этой неустановленной женой никак не может.
А вот зачем и почему это правило в ст. 72 Кодекса об административном судопроизводстве Украины резко отличается от соответствующих правил в других процессуальных кодексах сказать, простите, не берусь. Хотя выяснить смысл такой позитивной нормы или тайные замыслы того, кто её накалякал, было бы ужас как интересно.