Один мой знакомый литератор получил "культур-шок" после знакомства с некоторыми грехами в христианстве. Формально Георгий (наполовину грузин) считал себя православным. Крестили в младенчестве в России ("чтобы не болел, а если б заболел и умер, чтобы предстал пред Господом крещенным"), о церкви не вспоминал. Заходил редко, когда припекало. Ну и по традиции: своих детей крестить нужно, венчание, отпевание родителей - все чин по чину. Внешнее благочестие соблюдал, всегда подавал на храм. И однажды выслушал умного человека, который высмеял верующих за то, что они ничего по сути не знают в своей вере. Его умный знакомый прибавил с иронией: "Даже в советское время в партию принимали только после экзамена на знание марксистско-ленинской идеологии, с испытательным сроком...а тут - вера в Бога и Церковь...дорога в вечности. И ничего не знать?"
В общем, пристыдили Георгия, и он зарылся в какие-то источники, чтобы разобраться в вопросах греха и покаяния. Как водится, когда пытаешься проникнуть в смыслы без поводыря, натыкаешься то на одну стену, то на другую. Георгию попалась на глаза какая-то заметка строгого афонского монаха, который сетовал на то, что в наше время забыли грех гортанобесия или гортаноугодия.
Георгий любил вкусно поесть. Больше того, придавал еде сакральное значение. Нектар и амброзия - пища богов древнего Олимпа, - говорил он. - В христианстве хлеб и вино - причащение Христово. Как же можно принижать еду?
Гортанобесие. Бррр...Гортаноугодие. Чрево. Надчревие. Подчревие. Сколько же всяких над и под. При этом само Евангелие говорит: "Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека".
Георгий прочитал в православной статье:
"Наша гортань, полная вкусовых рецепторов, в погоне за самоуслаждением вслед за чревом вопиет к человеку: хочу вкусненького!"
Такого "глумления" над едой и вкусовыми рецепторами Георгий вынести не смог. На этом его порыв "хочу все знать!" закончился. Не то прочитал, не того прочитал, не о том прочитал. В общем, на первом же углу срезался и ткнулся о стенку лбом.
Решил отложить до времени паломничество в духовные сферы.
А я грешным делом подумал: "Уж не знаю, радоваться за него или переживать?" Пишет человек замечательные стихи. Не обременяет себя вопросами аскезы. Может быть, именно ему пока не полезно это?
Вспомнил рассказ Петра Мамонова об исповеди на Страстной Неделе. Что будем делать в четверг, если умрем в среду?
Подходит к батюшке некто на исповедь и с дрожью в голосе говорит: "Я, батюшка, банку йогурта съел".
Священник не без юмора. Спрашивает у исповедующегося.
- Банку? - И строго смотрит.
- Да. Банку, - с ужасом признается исповедующийся.
- Целую? - надвигается батюшка.
- Целую, - плачет исповедующийся.
- Отойди.
Разве ж для того, что бы мы йогурт не ели, принял Крестные муки Сын Божий? Хоть отбивные с кровью ешь, только ближнего своего не съедай. Духовная жизнь - не о твороге и йогурте, а об очищении сердца. Не еда оскверняет человека, а мысли и поступки.