– Баба Маша, я пытался найти хоть какие-то документы, но нашел только ее диплом о высшем образовании, и два свидетельства: о заключении брака и о расторжении с этим самым мужчиной, о котором вы говорите.
– А я и не знала этого, он до последнего жил с вами, а какая же дата в свидетельстве о разводе?
– Да я и не глянул, мне не интересно было.
– Видно его мать заставила развестись, вредная была женщина, крикливая, грубая. А мама твоя была тихая, никогда голос ни на кого не повышала, царствие ей небесное.
Вскоре соседка ушла, а Миша долго сидел за столом и пытался вспомнить хоть что-нибудь о маме, но, увы, его память не сохранила больше никаких воспоминаний о ней. А ее мужа он тоже не помнил, совсем.
Прошла неделя, Петр Васильевич помог ему с инвентарем, и Миша навел порядок на могиле, и они с Петром Васильевичем решили, что, теперь можно заказывать памятник. Они вместе выбрали подходящий образец, не слишком дорогой, но и не совсем дешевый, теперь осталось только заказать и оплатить половину стоимости.
Это Миша и сделал через несколько дней после сдачи последнего экзамена. Теперь Миша планировал устроиться на работу на все лето. И уже через несколько дней он устроился работать курьером. Это тоже послужило поводом для хорошего настроения, в котором он пребывал все последнее время. Он радовался, что успешно закончил первый курс, что скоро на могилу матери поставят памятник.
Рано утром в субботу ему вдруг позвонили в дверь, Миша удивился, ведь кроме бабы Маши к нему никто не ходил, а с ней он только что разговаривал по телефону. Он открыл дверь и увидел незнакомого мужчину:
– Здравствуй, Михаил!
– Здравствуйте, – вопросительно глянул на незнакомца Миша.
– Я Сергей Викторович, твой бывший квартирант. Скажи-ка, тебе уже исполнилось восемнадцать лет?
– Да исполнилось, давно уже. Я уже первый курс университета закончил, – с гордостью сказал Михаил.
– Я пришел с тобой поговорить и передать кое-какие документы, – когда тебя снова после смерти твоих опекунов вернули в детский дом, мы с женой, видя, что можем еще долго жить с твоей квартире, решили сделать ремонт. Вот тогда мы и нашли домашний архив твоей мамы, мы не стали его оставлять, когда съезжали с квартиры, ведь неизвестно в какие руки он мог бы попасть. А, главное, что ее письма к тебе, выросшему, могли просто потеряться, а мы с женой не могли этого допустить. Вот я сегодня и принес, ты должен обязательно прочитать их.
– Мама твоя была сильным, волевым человеком, сломала ее только болезнь. Она смогла пережить в своей короткой жизни все: и одиночество, и предательство, и финансовые трудности. Ты прости нас с женой, что мы прочитали все, но после этого мы решили, что уходя, оставим тебе квартиру в таком состоянии, чтобы тебе не нужно было ее ремонтировать. Но я вижу, что ты все же ремонтировал ее.
– Да, но я только сменил обои и поменял линолеум на кухне. И понял, что холодильник купили уже вы, и стиральную машину тоже, спасибо вам. Я рад, что вы пришли и я имею возможность поблагодарить вас лично.
– Мы с женой никогда и никому не рассказывали ничего о том, что мы узнали о твоей матери. Пусть все так и останется ее тайной. Думаю, что и ты не станешь делать гласной ту информацию, что почерпнешь из ее записей. И наш тебе совет – не пытайся познакомиться со своим отцом, счастья это тебе не принесет, ты никогда не будешь для него сыном, он не позволит тебе это сделать, он слишком публичный человек. Оставайся, Миша таким же, как сейчас. Делай свою жизнь сам, не надейся ни на кого. И жену выбирай осмотрительно, чтобы твои дети не были сиротами в третьем поколении. Мы готовы помочь тебе, если вдруг у тебя возникнут какие-то трудности. Вот тебе наш адрес и телефон, обращайся к нам в любое время, – и Сергей Викторович протянул Мише свою визитку.
– Спасибо, – ответил ему растерянный Миша, пока еще не понимая, о чем говорит пришедший незнакомый мужчина.
– Мы думаем, что после прочтения маминых писем, вопросы у тебя все же возникнут. Тогда и приходи к нам. И еще раз повторяю, не стоит кого-то посвящать в свои тайны после прочтения маминых писем.
– Вот вам и мой телефон, Сергей Викторович. Я очень рад с вами познакомиться, ведь фактически я одинок, я общаюсь только с соседкой бабой Машей и двумя друзьями детдомовскими. В университете как-то особой близости с однокурсниками у меня не получается, наверное сказывается мое детдомовское прошлое, они все заносчивые и считают ниже своего достоинства обращать на меня внимание. Но у нас в группе три девочки, одна из них не придает значение моему статусу сироты, и мы с ней нашли общий язык. Соня постоянно следит за культурной жизнью города и часто берет и меня, то в музей, то в театр, или на выставки и прочие мероприятия.
– Соня? А как ее фамилия?
– Пушкарская.
Гость рассмеялся:
– Миша, да разве мог я представить, что ты общаешься с моей дочерью?
– Соня ваша дочь? Правда?
Сергей Викторович нашел в телефоне фотографию и показал ее Мише. На фотографии были трое его детей, улыбающаяся Соня стояла в центре, а с обеих сторон от нее также улыбались два мальчика помладше.
– Она! – радостно воскликнул Миша.
– Ну тогда жди приглашения в гости, правда быстро не обещаем, мы редко бываем свободны все сразу, но Соня что-нибудь придумает, она обязательно найдет повод и соберет нас вместе.
Он ушел, а Миша аккуратно открыл коробку из под обуви она была наполнена различными бумагами, Миша стал вытаскивать все из коробки. Он просмотрел все открытки и письма от подруг, потом тоненькую тетрадь со стихами. Имени автора там не было.
– Значит это мамины стихи, – решил он, – вот здорово, моя мама поэтесса. Ну, конечно же, ведь она закончила филологический факультет.
Он прочитал несколько стихотворений, они ему очень понравились. Но пока он их отложил:
– Ведь все-таки стихи надо читать под настроение, а оно у меня сейчас, увы, не лирическое, – взволнованно произнес Миша, словно оправдываясь перед матерью.
Дальше было несколько каких-то документов и их копий, но он их пропустил, решив что все документы он соберет в одном месте, в верхнем ящике комода, а потом уже будет с ними разбираться.
И вот на самом дне коробки он увидел завязанные узкой голубой лентой обычные школьные тетради на 12 листов, а на верхнюю был прикреплен скрепкой белый лист. И на нем красиво было выведено “Моему любимому повзрослевшему мальчику! Я люблю тебя, Мишенька.” А ниже был знак NB, про который Миша узнал только в университете, и мамой была добавлена запись “Читать тогда, когда тебе исполнится восемнадцать лет.”
Всего было шесть тетрадей. Первая запись была сделана в день, когда Мише исполнилось полгода. Все четыре года мама писала ему письма первое письмо начиналось словами:
– Я прошу у тебя прощения, дорогой мой Миша, что не смогла дать тебе все то что, что обычно получают от своих родителей дети. Но, главное, ты получил мою любовь. Я люблю тебя до боли в сердце, исступленно и, порою, безумно. Но зато писать я буду искренне, буду каяться в своих ошибках и сразу просить у тебя за них прощения. Оглядываясь назад, могу сказать, что ошибок в своей жизни я совершила много. Но хочу, чтобы ты учился именно на моих ошибках, чтобы не совершать своих.
И дальше все тетради была исписаны уже не таким красивым почерком, а поспешным, когда каждое слово будто торопило предыдущее, стараясь быстрее попасть в тетрадь, но повествование от этого становилось более драматичным, вызывающим иногда жалость, но чаще разочарование. Не раз в ходе чтения Миша думал:
– Ну что ж ты, мама, наделала, тебе не стоило так поступать, это был неверный шаг.
Он понимал, что все о чем она пишет случилось почти сорок назад и исправить эту мамину ошибку было уже нельзя. Мать очень критично относилась к себе, не щадила себя, описывая порой нелицеприятные вещи. Но в его глазах уже не стояла та беспомощная женщина, которую он помнил в церкви. Он понимал, что не каждый может вот так, как она, признаться в своей несостоятельности и в личной жизни, и в профессиональной. Вот только матерью она себя считала счастливой,
– Ведь у меня такой чудесный сын, – писала она и грустно продолжала, – мне не суждено увидеть тебя не только восемнадцатилетним, но даже и десятилетним, поэтому я хочу здесь на бумаге изложить то, что обязана было бы говорить тебе в шесть, восемь, десять и далее лет. Но я умру раньше, поэтому хочу написать тебе все то, что должна сказать мать сыну по мере его взросления.
И дальше она будто давала ему советы, как поступать в той или иной ситуации, ненавязчиво, словно анализируя свои поступки, критиковала, но не оправдывала свою вину, а признавала ее, сообщая, что раскаивается.
– Но поздно, сынок, поезд ушел.
Миша не сразу понял это выражение, так часто употребляющееся у нее в тексте, а потом посмотрел его значение, и сразу представил себя в последнем вагоне поезда уезжающего неизвестно куда, а там вдалеке одиноко стоит мать, а он, Миша, ничего не может сделать, поезд увозит его в другую жизнь, оставляя мать там в прошлом. Он, читая о ее жизни, понимал, как ей было тяжело, ведь она тоже сирота, правда ее никто не забирал из детдома, и она провела там все время “от звонка до звонка”, как писала она сама.
Те чувства, которыми мама делилась с ним, описывая первые двадцать лет своей жизни, были близки и понятны Михаилу, он также ошибался, набивал себе шишки, ссорился, мирился, находил в себе силы простить. Их жизнь в детдоме была очень похожа.
А со второй тетради началась мамина взрослая жизнь. Он прочитал две страницы и понял, что свои взрослые ошибки мама пыталась оправдать молодостью, глупостью и не потому что обеляла себя, а потому что пыталась внушить ему, чтобы он не повторил их, но в силу своей молодости он не понимал ее ведь он еще не знал не то что любви, но даже детской влюблённости.
– Мальчики взрослеют позже девочек, – говорила им в детском доме их любимая воспитательница Александра Константиновна.
Она рассказывала им истории любви великих людей, идеализируя их, показывая только лучшее в этом эмоционально-субъективном чувстве. Александра Константиновна задавала им написать эмоциональный текст на тему любви или своими словами закончить фразу “Любовь - это когда… “. Ох сколько было мнений, сколько споров.
Миша решил что к теме влюбленности он вернется позже, а пока все-таки нужно выяснить, кто же его отец. Уже в конце третьей тетради он и увидел его фамилию имя и отчество . Но его фамилия Мише ни о чем не говорила, он просто-напросто не знал этого человека, хотя Сергей Викторович и сказал, что он человек известный. И он пошел к бабе Маше, чтобы исподволь узнать, кто же этот человек, который посчитал, что он Миша ему совсем не нужен, и отказался от него.
Мои проницательные читатели, буду очень рада вашим лайкам, комментариям, мыслям по поводу прочитанного.
Предлагаю вашему вниманию и другие мои рассказы: