Тельза с матерью и сёстрам шли уже третий день. Небо без остановки поливало их осенними ливнями. Дожди размывали дороги, насквозь мочили одежду и обувь. Но реальность была таковой, что лишь единицы пускали обездоленных на ночлег или передохнуть от дороги у огня. Ожоги на руках матери заживали очень медленно без должного ухода. Часы, проведённые под проливным дождём, вызвали простуду. Аврону бил жуткий озноб. Она стучала зубами и куталась в старый, уцелевший после пожара плащ, но это слабо помогало. А денег на лекарей не осталось. Если бы отец в своё время не научил Тельзу ставить силки для поимки дичи, то ко всем бедам прибавился бы голод.
Проснувшись на четвертый день дороги от кашля матери, похожего на лай осипшей псины, Тельза с Мильвой пошли вглубь леса проверить ловушки. На этот раз им повезло. В одной из них обессилено трепыхалась куропатка, а в других силках бился кроль. Птицу девушки решили приготовить, матери не повредит сытный бульон. А с кролем Омелия и Ката отправились в ближайшее поселение, надеясь выменять на него что-то из лекарств или одежды.
— Далеко нам ещё идти? - шепотом спросила Тельза сестру, пока та умело избавляла тушку от перьев.
Мильва обернулась, окинув задремавшую на лапнике мать внимательным взглядом и удостоверившись, что та все ещё спит, ответила:
— До Мифиса осталось дня три пути. Если маме не станет хуже, - добавила она совсем тихо.
— Почему мы идём на юг? Не безопаснее пойти на север? - озадачилась девочка.
— Все идут на север. Там теперь нет ни работы, ни жилья для нас, - грустно вздохнула сестра. — А в Мифисе живет наша тётка.
Тельза впервые услышала о родственнице с юга, но может причина крылась в удаленности от Дара? Ведь получалось, что до портового южного города около недели пути.
Разговор сестёр прервало ворочание матери.
— Смени ей повязку на лбу, - попросила Мильва младшую сестру, - никак опять жар растёт. Сама же девушка занялась супом, чтобы успеть к возвращению Каты и Омелии.
Те не заставили себя ждать и вернулись, как раз, когда все было приготовлено. Ката радостно прыгала, а стоило ей поравняться с проснувшейся матерью, громко защебетала:
— Мамочка! Мамочка! Смотри, что я тебе принесла! Это я сама выторговала за зайца. Омелия мне совсем не помогала!
Каталина протянула матери пару склянок и мешочек трав, гордо задирая нос и поглядывая на Тельзу. Будто всё это целиком её заслуга, а то, что кроля поймала не она сама, в расчёт не бралось. Но вступать в ссору из-за такого показалось Тельзе мелочным, хоть она и ощутила укол обиды. Ведь, как и все, старалась приложить максимум усилий для выздоровления мамы. Обстановку разрядила Мильва, позвав всех отведать наваристый суп из перепелки и вырытых в лесу диких корнеплодов и корешков.
После того, как девочки раздобыли лекарства от простуды и ожогов, мать пошла на поправку. Уже следующим днём прошёл душащий кашель, а вскоре и руки начали покрываться новой кожей и рубцеваться. Это немного подняло дух и прибавило сил.
Медленно, но верно они шагали в сторону юга. А когда им оставался день пути, сердобольный торговец предложил подвезти.
Его снаряжённую различным скарбом телегу волочила старенькая рыжая кобылка. Как и все лошади Ипсилона, она была невысокой, с толстыми ногами и широкой спиной. Вряд ли на такой повозке они прибыли в Мифис быстрее нежели идя пешком, но это было всяко лучшим вариантом для уставших стоптанных ног и ещё не до конца окрепшей больной. Поэтому старшие сестры сели к торговцу на козлы, а мать с младшими дочерьми устроились сзади на деревянных коробках.
Мерный неспешный ход кобылки по колдобистой дороге и усталость прошлых дней дали о себе знать. Все семейство мигом задремало.
Тельза проснулась одна из первых. До носа с порывами ветра долетал запах соли и водорослей. Девочка посмотрела вперёд. Повозка как раз ехала по пригорку и внизу спереди открывался захватывающий дух вид. Как на ладони перед ними лежал город Мифис, омываемый водами Ветряного моря. Хоть Ипсилон был окружён водой со всех сторон, Тельза этого никогда не видела своими глазами. Синие волны с белыми барашками пены, тихо рокоча, неслись в сторону городских стен из камня ржавого цвета, разбиваясь о них. Таким же камнем были построены все дома и сам замок крупного города. Приземистые кубические башни окружала стена с зубцами для лучников, а окна-бойницы чёрными глазами следили за приезжими. Над всем городом, наполняя воздух противными визгами, вились стаи чаек и альбатросов. К порту, что был в природной бухте, окружённой острыми пикообразными скалами, будто зубы в пасти морского монстра, шли корабли. Жизнь била здесь ключом и тяготы войны совсем не ощущались. Мимо проносились десятки разных повозок и всадников. Чем ближе они подъезжали к городу, тем больше народу становилось на дороге. Их телегу, и так катящуюся не спеша, окружили пешие путники, вынуждая тесниться и ещё больше сбавлять ход. Тельза, впервые оказавшаяся дальше своего поселения, жадно рассматривала и впитывала всё, окружающее её.
К лицезрению присоединилась и Ката, она с открытым ртом и, широко распахнув карие глаза, смотрела на путников, высокие каменные стены и окружающие красоты природы.
Тельза даже малодушно порадовалась, что их тётка живет в таком живописном месте. Однако, радость начала улетучиваться. Стоило им въехать в главные северные ворота города, отдав за проезд последние деньги, как в нос ударил запах тухлой рыбы и жженой шкуры. Он был настолько ярким, что ощущался во рту, и Тельзе мерещилось, словно сами стены домов из рыже-красного камня им пропитаны насквозь.
Повозка остановилась на развилке, Аврона велела девочкам слезать, сама же поблагодарила торговца и в знак признательности отдала ему серебряное колечко, которое когда-то давно дарил ей Гран. Она сделала это с улыбкой, но в глазах матери Тельза заметила промелькнувшее сожаление.
Женщина повела дочерей тесными шумными улочками. То и дело мимо сновали люди, они кричали и жестикулировали, куда-то спешили или наоборот стояли истуканами. От количества народа и толчеи у Тельзы закружилась голова, а противный запах луноцвета и вовсе вызвал тошноту. Девочка завертела головой, пытаясь обнаружить источник приторного запаха.
Им оказался полностью увитый этими цветами фасад двухэтажного дома за кованной оградой. Железо считалось дорогим материалом в Ипсилоне, так как добывалось только в двух шахтах на севере королевства в глубинах Скалящихся гор, остальное привозили из соседних королевств на кораблях. Видимо, дом принадлежал кому-то очень богатому и знатному.
Тельза очень удивилась, когда мать подошла к этому, можно сказать, драгоценному забору, и толкнула калитку, придерживая её и пропуская дочерей вперёд. Навстречу им вышел мужчина с зачёсанными в тугой хвост темными волосами и скользким взглядом темных глаз, которым за мгновение успел окинуть всё семейство.
— Передайте лире Гильде, что пришла Аврона с дочерьми, - предупреждая вопросы мужчины, заговорила мать.
— Ждите-с, - противно и совсем не вежливо прошипел тот и повернулся. Но прежде, чем уйти, задержал взгляд на Мильве, ухмыльнулся одним уголком губ, и, наконец, зашёл в дом.
Пока все ждали возвращение странного мужчины, Тельза недоумевала, почему мать назвала сестру лирой. Даже если та и была богата, и, может после брака получила сей титул, то она все же родственница. Неужели это не имеет значения? До этого момента девочка ни разу не встречала высокородных людей. В их поселении всем заправлял тан.
Но он назначался из простого люда и не имел особых привилегий.
В дверном проёме снова появился этот же мужчина.
— Следуйте-с за мной, - прошепелявил он и скрылся в сумраке коридора. Аврона окинула строгим взглядом дочерей и первая вошла внутрь. Мильва и Омелия подтолкнули Тельзу с Катой следом, а сами зашли после.
Узкий длинный коридор, в котором очутились они, был обшит дорогими панелями из белёного дерева с красными, как размазанная кровь, прожилкам, и позолоченными рисунками. Тонкая дорожка ковра, тянущаяся от самого входа, скрадывала несмелые шаги. А на лестнице, ведущей на второй этаж, стояла женщина. На первый взгляд Тельза даже не смогла понять сколько ей лет, с одной стороны казалось, что она очень стара, а с другой - чуть моложе матери. Худой рукой с длинными ногтями она пригладила чёрные как деготь волосы, собранные в безукоризненный пучок. Поджала выкрашенные алым губы и вздернула без того высоко нарисованные брови.
— Аврона, я так понимаю? - жестко спросила она, рассматривая явно не самых желанных гостей.
— Да, лира Гильда. А это мои дочки - Мильва, Омелия, Тельза и Каталина. Наш дом сгорел вместе с поселением, потому-то мы и пришли. Без великой нужды не стали бы тревожить вас.
Тельзе не понравилось, как заискивающе говорила мать с этой женщиной, так надменно рассматривающей их. Да, на ней было дорогое красивое платье, а не пыльные с дороги одежды, и та явно принимала недавно ванны, в отличии от них. Но это не было поводом относиться к ним с пренебрежением или неуважительно.
— Поговорим в моём кабинете, - сухо ответила Гильда, и шурша юбками чёрного закрытого платья с кожаным ремнём в виде жгута, женщина поднялась на второй этаж. Авроне и девочкам ничего не оставалось, кроме как следовать за ней.
Второй этаж ещё больше поражал своей роскошью. Искусные гобелены с природными мотивами укрывали каменные стены, в нишах чадили ароматные свечи, а по углам стояли вазоны с цветами.
В небольшом холле у широких дверей, где замерла Гильда, было уютно. У каждой из трёх стен стояли диваны с ворохом подушек, а сбоку ютилась клетка с яркими щебечущими пташками.
— Заходи, - велела женщина матери. — И старшие тоже, - добавила она, отступая от прохода. Мильва и Омелия покорно вошли в кабинет. Гильда зашла следом и, прежде чем плотно захлопнуть дверь, бросила взгляд полный угрозы на Тельзу и Кату.
Оставшиеся снаружи сестры любопытно осмотрели холл, птичек и смирно уселись на мягкие диваны, оббитые нежным малиновым бархатом.
Минуты тянулись уныло медленно. По прошествии четверти часа девочкам надоело покорно ждать. Куча подушек так и манила устроить ими драку. Каталина с размаху запустила круглую думку в лицо ничего не ожидающей Тельзы. Та с гулким хлопком угодила прямо в лоб. Хрюкая от смеха, Ката начала кататься по дивану, а Тельза, не давая спуску, схватила другую подушку и начала бить ею младшую сестру. Ката включилась в бой. Они лупили друг друга так, что перья лезли через шёлковую ткань и разлетались в разные стороны по холлу. В запале веселья кто-то из девочек зацепил клетку с экзотическими птичками. Она со звенящим грохотом обрушилась на каменный пол. Несчастные пернатые забились внутри о прутья, молотя крошечными крыльями. На этот грохот тут же в дверях появилась Гильда. Ей понадобилась секунда, чтобы оценить обстановку, затем из тонких губ женщины последовал приказ:
— На колени!
Тельза и Ката вопросительно переглянулись, а заметив стоявшую за тёткой мать, уставились на неё. Но Аврона лишь поджала искусанные губы и отвела опухшие глаза.
— Что непонятного? - желчно прошипела Гильда. — На колени!
Девочки повиновались, все ещё недоумевая.
— Руки ладонями вверх! - суровый голос обещал скорую расправу, и она последовала. Женщина щелчком отстегнула ремень с платья, оказавшийся плёткой. Воздух свистнул от пронёсшегося удара, а ладони сестёр обожгло.
— Я научу вас покорности! - играя желваками, воскликнула та, замахиваясь снова. Очередной удар вспорол тонкую кожу.
— Мама-а-а, - заскулила Каталина, глядя глазами полными слез на Аврону. Но та молчала, на её лице застыла каменная маска, да и сама она сейчас напоминала статую.
— Я не позволяла открывать рты, - ярилась Гильда. — Молчать и терпеть. Вам положено семь ударов за плохое поведение. И ещё один за то, что заговорили, - прожгла она взглядом Кату.
Третий, четвёртый, пятый удар...
Тельза плотно сжала зубы, чтобы не заплакать самой, но глаза пекло и ком встал поперёк горла. Их никогда не наказывали силой. Мать не поощряла телесные наказания. А теперь сама позволила чужому человеку их бить. Ладони девочки горели, кровили и пульсировали болью, но сильнее в душе была горечь обиды на маму.
Шестой, седьмой удар...
С каждым ударом Тельза все больше начинала ненавидела эту страшную тётку, чьё лицо, покрытое толстым слоем пудры, исказила злоба. А вместе с этим начинала ненавидеть этот город, воняющий рыбой. Пожар, отнявший дом. Болезнь, забравшую отца. Войну, отобравшую братьев. И короля, не сумевшего дать отпор врагу в самом начале и терзающего своё королевство теперь.
Восьмой удар...
След. -->