Рассказ написан по мотивам жуткой истории, которой поделилась читательница с ником Марфа. Внимание, уважаемые читатели, теперь публикации на моих каналах будут выходить в одно время — 06:30 по московскому времени. Если вы хотите выразить свою благодарность за мою работу, то это можно сделать, отправив донат через красную кнопку «ПОДДЕРЖАТЬ».
А ТЕПЕРЬ САМА ИСТОРИЯ
Был у меня в жизни один тяжелый период, когда дала слабину и чуть добровольно не покинула белый свет. Хотите верьте, хотите нет, однако в тот миг, когда моя душа, иссохшая от боли, уже приготовилась сделать последний, необратимый шаг, мне преградила путь нежить болотная. И это спасло мне жизнь.
Дело было давно, в самом конце 80-х годов. То было время, когда сам воздух, казалось, был пропитан неопределённостью и разложением, и личное предательство стало лишь каплей в море всеобщего распада. Произошло всё после того, как узнала, что самый близкий человек, которого всем сердцем любила и доверяла, подло предал меня. Ни сердцем, ни разумом не могла понять, как после стольких лет совместной жизни можно так жестоко поступить: бросить, уйти к другой, да еще и разорить, словно вывернув карманы души наизнанку и оставив в них лишь звонкую пустоту.
Я была в таком беспросветном, густом, как смола, отчаянии, что смалодушничала: решила расстаться с жизнью, броситься в топь, как говорится, концы в воду — и нет проблем. Мысль о воде, о полном, беззвучном поглощении, казалась единственным лекарством от невыносимого внутреннего огня. И место выбрала соответствующее — топкое, бездонное болото, возникшее на месте заброшенных торфяных карьеров, располагавшихся в местечке Смарде. В те времена это была дикая глухомань, царство сырости, ветра и забвения, до которой сначала нужно было ехать от Риги более часа на электричке, а затем несколько километров топать пешком по размытой, тоскливой дороге.
Места были невзрачные, гиблые. Их облюбовали унылые, чахлые деревца-карлики, скрюченные в вечном порыве бежать отсюда, между которыми всё пространство затянуто мхом какой-то невероятной, ядовитой расцветки — оранжево-зелёной. Больше никогда и нигде подобного не видела. Казалось, сама земля здесь была больна, и этот неестественный цвет — её лихорадочный румянец. Этот яркий верхний слой болота служит в качестве обманчивого покрывала над глубокой торфяной жижей. Главное — не наступить в «окно», полынью посреди ядовито-зелёной трясины. Ухнешь с головой — и уже не сможешь выбраться. Людей там сгинуло очень много. Болото было ненасытным и молчаливым могильщиком.
Мне приходилось там раньше несколько раз бывать: возил меня туда этот бессердечный предатель, рыболов-любитель. Откуда там рыба взялась — не знаю, однако щуки там ловились огромные, хищные и слепые, как сама эта пустошь. Вот за ними и наведывались рыбаки из города, рискуя, сами того не ведая, стать добычей вместо добытчиков.
В общем, когда тоска и отчаяние достигли максимального предела, когда мир сузился до размеров тёмной комнаты с одной-единственной мыслью, понесли меня ноги в эту безлюдную пустошь. Конечно, в наши дни, глядя в прошлое с высоты прожитых лет, понимаешь глупость и эгоизм такого решения, но в тот момент это казалось мне единственным, логичным и даже очищающим выходом.
Специально поехала на последней электричке, чтобы не повстречать на своём последнем пути никого, кто мог бы мне помешать осуществить задуманное. В вагоне было пусто и холодно, я чувствовала себя призраком, которого ещё никто не заметил. Главное было добраться до места, не раздумывая шагнуть в чёрное окно: после этого шансов выбраться из липких объятий трясины, даже при появившемся сильном желании, уже не будет. Это был мой молчаливый договор с бездной.
Была поздняя дождливая осень. Воздух пах прелой листвой, сырой шерстью земли и медной окисью тоски. Покинув теплый вагон электрички, я оказалась на промозглом, пронизывающем до костей холоде. Меня обступила густая, почти осязаемая ночная темнота, лишь изредка в просветы тяжелых, низких облаков выглядывала луна, болезненно-бледная, немного освещая дорогу. Я постоянно спотыкалась во тьме, пару раз упала, и каждый раз, поднимаясь, чувствовала, как грязь становится частью меня, готовя к окончательному слиянию. Казалось, даже унылая природа старалась задержать меня, не пустить, однако мой настрой был решительным, окаменевшим.
Где-то через час наконец-то вышла к торфяникам. Запах резко переменился — теперь это был сладковато-гнилостный дух стоячей воды и векового разложения. В этот момент вновь показалась луна, осветив местность слабым, призрачным серебристым светом. Я стала оглядываться, чтобы выбрать верный путь к одной из чёрных полыней, и в этот миг случилось нечто, что вырвало меня из оцепенения. Вдруг прямо на меня, буквально из ниоткуда, из самой гущи ночи, выскочила громадная чёрная собака. Она была словно сгусток живой темноты, внутри которого сверкали жёлтые, не мигающие глаза. Может, от неожиданности, или от сильного испуга, от этого внезапного вторжения иного в мою саморазрушительную тишину, я грохнулась на землю, потеряв сознание. Последним ощущением был этот горящий взгляд и полное отсутствие звука — ни лая, ни рычания.
Рекомендую по теме – «ШОКИРУЮЩИЕ ВСТРЕЧИ С НЕВЕДОМЫМ» прочитать рассказ «Тёмной ночью возле брода. Страшная история»
Когда пришла в себя, собаки не было, будто её и не существовало. Вместо неё в лунном свете я увидела силуэт стоявшей рядом со мной женщины. Не знаю почему, но в первое мгновение подумала, что это крестьянка из единственного там на всю округу хутора. Мысль была безумной, но сознание, ища хоть какое-то объяснение, цеплялось за неё. Лицо её было неразличимым, смазанным, будто стёртым временем или стихией, а вот одежду смогла разглядеть: ярко-оранжевый платок и ярко-зелёное пальто. Кричаще-яркие, невозможные для этой ночи цвета, словно вырванные из самого ядовитого мха.
Женщина пристально смотрела на меня сверху вниз: взгляд был настолько тяжелым, пронизывающим, лишённым всего человеческого — ни жалости, ни гнева, лишь холодное, безразличное всеведение, что по моему телу побежали холодные мурашки, и я непроизвольно постаралась втиснуться в сырой мох, желая исчезнуть, раствориться. А потом раздалось повелительное, не терпящее возражений: «Иди отсюда. Мы тебя не хотим».
Нет, я не видела, чтобы женщина открывала рот, не слышала голос, эти слова прозвучали у меня в голове чётко, ясно и с железной интонацией, от которой сжалось всё внутри. Я поднялась и на автомате, словно марионетка, чьи нити перехватила чужая воля, побрела обратно на станцию. Почему-то почти сразу подошёл поезд, пустой и сияющий жёлтыми окнами, хотя последняя электричка должна была уйти несколько часов назад. Я вошла, не оглядываясь. Обратной дороги я не помнила вовсе.
Только утром, сидя в своей комнате и глядя на дрожащие от слабости руки, я с ужасом осознала всю невозможность случившегося. Никаких крестьянок тёмной осенней ночью на торфяниках быть не может. Да и краски одежды при слабом свете луны я, конечно же, не могла разглядеть. Я поняла главное: яркая оранжево-зеленая раскраска — это не просто необычный цвет мха. Это был цвет самого места — его суть, его предупреждающий знак. Видимо, в таком ярком, ужасающе-природном образе передо мной явилась сама нежить болотная, дух-хранитель (или дух-страж) этой топи, запретивший мне совершать непоправимое на её территории.
Я долго думала, почему. Почему оно, это существо, обычно забирающее жизни, вдруг одну — спасло? Может, самоубийство было для него осквернением, нарушением установленного им порядка смерти? Может, оно отторгало ту, кто пришёл умирать не по его зову, а по своей слабой воле? Или, быть может, в этой нежити, в этом сгустке памяти болота, сохранилось что-то, что помнило цену жизни, даже когда её уже забыла сама живая? Не знаю... Но я ей за это благодарна. Она была безжалостна в своём «не хотим». И в этой безжалостности оказалось больше милосердия, чем во всей человеческой жалости. Она не вернула мне веру в людей или любовь. Она просто указала на дверь, сказав: «Не здесь». Иногда этого достаточно, чтобы сделать следующий шаг. Уже в сторону жизни.
С тех пор я знаю, что есть границы не только между странами, но и между мирами. И что некоторые места — не просто точки на карте. Они — живые существа со своей волей, своей этикой и своими, непостижимыми для нас, законами. И, ступая на такую землю, стоит помнить: ты — гость. А хозяин далеко не всегда бывает рад незваным гостям, даже если они принесли ему в дар свою собственную гибель.
Любителям реальных мистических историй, советую читать рассказы в подборке «ПОТУСТОРОННЯЯ МИСТИКА», в которой собраны 125 реальных историй из жизни про потусторонний, загробный мир, неупокоенные души, о просьбах умерших, о помощи с того света. Написал Евгений Павлов-Сибиряк, автор книг - Преодолевая страх, Невероятная мистика. Приобрести книги со скидкой 10 % вы можете ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ. Послушайте рассказы -ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ