Вера вышла из палаты и огляделась. «Надо было спросить у доктора, в какой именно палате лежит Георгий», -подумала Вера.
Мимо проходила молоденькая медсестра.
-Простите, а вы не подскажете, в какую палату перевели из реанимации Георгия Геворкяна? -спросила Вера.
-Нет, я только заступила, -ответила медсестра и пошла дальше.
Вера решила заглянуть в каждую палату, которая находилась рядом. И в первой же палате обнаружила лежащего у окна Георгия.
Она вошла в палату. Кроме Георгия там лежал еще один мужчина средних лет.
-Вы, барышня, к нему? -спросил он, показывая на Георгия.
-Да, -сказала Вера, -как он?
-Его только сегодня перевели из реанимации. Как он может быть? Лежит вот, -мужчина встал с кровати, подошел к Георгию.
Вера тоже подошла.
-Эй, дружище… -мужчина тихо позвал Георгия. -Воот, видите, пока не реагирует. Может спит.
Вера смотрела на Георгия и сердце ее сжималось от боли и сострадания. Георгий был почти весь забинтован и подключен к капельнице.
-Вы позже заходите, -посоветовал сосед Георгия. -Док сказал, что кризис миновал, теперь пойдет на поправку. Просил, если что, звать сразу же.
-Спасибо, -сказала Вера.
-А кто он тебе, барышня?
-Хороший знакомый, почти друг и наставник. Мы вместе были в той машине, -ответила Вера и поняла, что зря сейчас это сказала, потому что мужчина посмотрел на нее с недоверием.
-Видать, Ангел-Хранитель твой сильнее оказался, -сказал мужчина и лег на кровать.
Вера ничего не ответила, только почувствовала неловкость от своих слов и горечь от того, как сказал мужчина про Ангела-Хранителя. Прозвучало это из его уст, как укор Вере. Но Вера же не виновата в том, что удар пришелся сильнее на сторону, где сидел Володя за рулем, а за его спиной сидел Георгий.
Она вышла из палаты Георгия и направилась в свою.
За время ее отсутствия в палату привезли старушку. Вера вошла в то время, когда старушку перекладывали с каталки на кровать.
-Вот вам пополнение, -сказала медсестра вошедшей Вере.
Вера прошла к своей кровати.
-Что с бабушкой? -спросила она.
-Перелом шейки бедра, -ответила вторая медсестра. -В таком возрасте каждая вторая старушка оказывается на больничной койке с такой травмой. Кости хрупкие, поберечься надо, а они часто забывают, что уже далеко не молодые.
-Эх, дочка, молодыми-то бывают все, а вот старыми не всякий, -сказала вдруг старушка, охая.
-Лежите уже, бабушка. Надо было поаккуратнее быть, все-таки возраст, -укоризненно сказала ей медсестра, которая помладше.
-Марина, поставь обезболивающее, да поменьше языком трещи, -урезонила ее та, что постарше.
-Поставлю сейчас Марья Тимофевна, -ответила Марина и вышла из палаты.
-А вы Агафья Лукинична, лежите, отдыхайте и думайте только о хорошем. Вон как пахнет сирень, -сказала Марья Тимофеевна старушке. -А нога заживет, еще танцевать будете.
Эти ободряющие слова пришлись по нраву старушке, и она улыбнулась.
Пришла Марина со шприцем в руке.
-Ну давай, бабулечка, попробуем чуть-чуть повернуться. Уколемся для поднятия духа и бодрости, -сказала она.
Старушка, кряхтя, кое-как повернулась так, чтобы медсестра смогла поставить укол.
-Мариночка, рука у тебя легкая. Добрый, значит, ты человек, -сказала старушка. -Сразу полегчало. Ставь мне уколы почаще. Я люблю их.
-Как скажете, Агафья Лукинична, как скажете. Надо, так поставим. Отчего ж не поставить? -добродушно ответила Марина.
Медсестры удалились, а Вера подошла к кровати Агафьи Лукиничны.
-Что, детка, тяжко тебе? -спросила старушка. -А ты не кисни. Господь дает нам испытания не для того, чтобы навредить нам, а наоборот. Помогает взглянуть на все, что происходит, другими глазами, чтобы мы не переоценивали себя. Так-то вот.
Она смотрела на Веру, а Вере казалось, что говорит с ней сейчас мудрый человек устами этой старушки. Ей даже показалось, что голос какой-то молодой и не принадлежит этой бабушке.
-Дошло то, что я сказала? -улыбнулась Агафья.
Вера кивнула.
-Так-то оно лучше. Мне вот уже годков-то мнооого, -протянула она последнее слово. -Многое я повидала на своем веку. И хорошего, и плохого. Но больше хорошего. А знаешь, почему?
-Почему? -заинтересовалась Вера.
-А все потому, что никогда не отчаивалась и верила, что Бог все делает правильно, посылая мне испытания. А иначе как же бы я переосмыслила свое поведение? Верить надо, дочка, верить.
-В Бога? -спросила Вера.
-Да в себя, голуба моя. В себя надо верить. Бог нам не дает испытаний не по силам нашим. Потому верь в свою силушку, не сомневайся. Никогда не сомневайся.
-А как же великие слова «подвергай все сомнению»? -спросила Вера.
-Эх-хе-хе… -вздохнула старушка. -А ведь тот же Алексей Константинович говаривал: «Прослыть боится слабым лишь тот, кто слаб». Так что сомневаешься, значит, не уверен в своих силах. Не все надо сомнению подвергать. Уверен – не сомневайся. А не уверен, так Бог тебе судья.
Вера была изумлена до глубины души. Вот это старушка! Вот это удивила! Даже она, Вера, совсем недавно узнала, что Козьма Прутков – это псевдоним писателя Алексея Константиновича Толстого. А старушка откуда об этом знает?
-Я когда-то работала давным-давно учителем в гимназии, -сказала Агафья Лукинична, будто прочла мысли Веры.
-Понятно, -только и смогла ответить Вера.
-Я многое знаю, многое пережила, многое на своем веку повидала. Знаешь, мне даже операцию не хотели делать, -она тихо засмеялась. -Сказали, что, мол, возраст и все такое… Но я настояла.
Она взяла Веру за руку, жестом попросила наклониться к ней и прошептала на ухо:
-Я даже расписку написала, что согласна на операцию и никого не буду винить в случае плохого исхода. Ага.
-Вы сильная женщина, -восхищенно сказала Вера.
-Старуха, вы хотели сказать, -старушка посмотрела на Веру. -Эх, голуба моя, если б ты знала… В свои преклонные года я еще в своем уме и твердой памяти.
-А сколько же вам лет? -спросила Вера. -Простите за такой вопрос.
-Да что ты, детка? Я уже в таком возрасте, что с удовольствием отвечаю на этот вопрос. Мне через месяц исполняется девяносто два.
Вера округлила глаза.
-Не может быть! -сказала она.
Агафья Лукинична рассмеялась. А Вера еще долго не могла прийти в себя от удивления и восхищения от этой на вид хрупкой и еще не такой уж старой женщины.
Продолжение здесь
