Начало
Новых волдыриков у Тошки в пятницу не появилось. Это была хорошая новость. Ира приободрилась, решила, что у неё есть ещё пара дней, чтобы переделать наконец дела, разобрать и убрать зимние вещи, потому что весна, кажется, всё-таки наступила.
Мать молчала и поехала с Сергеем без комментариев. И хотя Ира особенно не уповала на материнский позитивный настрой, но и звонить и проверять сама не торопилась. И когда Сергей позвонил с отчётом, что тёща благополучно доставлена и сдана в добрые руки приветливого персонала, выдохнула. Даст Бог, мать вольётся в санаторный режим, заведёт приятные знакомства и не станет пренебрегать процедурами.
– Ир, тут такая красота, – вдруг сказал Сергей, – я даже видео снял. Сосны, озеро, даже в эту погоду – красота. Эх, нам бы.., – Сергей сбился, замолчал.
Потом что-то быстро сказал про работу: он, мол, постарается не задерживаться, но всё-таки заедет на пару часов, если Ирина не против. Он взял целый день отгула, но оставить на три дня свой пост не рискнёт.
– Может, сходишь куда-нибудь завтра? Тошку беру на себя.
Хотелось вспыхнуть, спросить у мужа, куда он предлагает ей сходить? В спа? На шоппинг? Гулять в парке на лавочке?
Муж как будто услышал её внутренний монолог, снова сбился, сказал, что будет не поздно, и попрощался.
Работа успокаивала, Тошка не противился примеркам рубашек, штанов и футболок. Ира закусывала губу и писала в ежедневник, что надо купить сыну обувь, а Олесе – куртку.
«Это отдать, это – уже всё», – бормотала Ира.
Она старательно сосредотачивалась на своих механических действиях, упорно думала про самое насущное, например, про обед и ужин. А мысли, которые всё равно просачивались на поверхность, старалась рассматривать как будто со стороны.
Про выход на работу думать совсем не хотелось. Когда поняла, что уйдёт на больничный с Тошкой, чуть не завыла от досады. А теперь, когда уже в понедельник Тошку выпишут, хотелось поскуливать от мысли, что на эту самую работу придётся идти.
Да, Сергей в их разговорах, которые ни к каким утешительным решениям не приводили, срывался, говорил, мол, бросай ты свою работу. И злил этим Иру неимоверно.
Разумеется, она искала другую работу. И даже обзвонила всех коллег, надеясь, что у кого-то на новой работе есть подходящие вакансии. Увы, немногие могли похвастать уверенным положением, разбрелись кто куда. Кто-то вовсе ушёл в риелторы. Томка перед самой пандемией умудрилась взять кредит и даже выбить какую-то не слишком большую сумму у государства и открыла крошечное кафе-булочную. Как-то даже выжили, но оказалось, что работает она теперь двадцать четыре часа в сутки без выходных, и прибыль точно не больше хорошей зарплаты на хорошей работе.
Славик ушёл на госпредприятие, но вакансий свободных у него на работе нет и не предвидится. Отчасти места плотно занимают те, кто ждёт пенсию, и их не подвинешь. А отчасти набрали молодёжи, которая в современных реалиях не торопится покидать стабильное место.
Кто-то из бывших коллег и вовсе ушёл в сетевой маркетинг. А Ольга – та вообще вышла замуж, ждёт ребёнка и не собирается возвращаться на работу.
Ира продолжала искать на сайтах, но мало-мальски подходящие вакансии расхватывали с космической быстротой. Каждый раз решала, что надо подождать.
Ира вздыхала, встряхивала волосами, снова собирала их в хвост и старательно сосредотачивалась на деле.
– Вот это тоже можно отдать, – бормотала и аккуратно складывала очередную футболку или рубашку Тоши в стопку.
Она уже не раз думала, что её вечная усталость даже без какой-то серьёзной нагрузки, вспышки раздражения, безвкусие к жизни, вполне возможно, говорят о неладах со здоровьем. И пока занималась сборами матери в санаторий, даже спросила у терапевта, как бы ей сдать анализы, пройти врачей. Терапевт смотрела на Иру поверх очков и монотонно отвечала, что может предложить частичную диспансеризацию, но если говорить, например, про анализы на гормоны, то лучше сделать их платно. «У нас лаборатория перегружена».
Ира открывала сайты коммерческих лабораторий. Приходила в ужас от цен и снова решала: «подожду». Подождать до лучших времён теперь стало естественным её состоянием и единственной мыслью. Подожду, пока у Сергея будет нормальная зарплата, пока разберусь с матерью, пока Тошка перестанет хватать все вирусы подряд, пока вакансия появится.
С Тошиным шкафом было покончено, можно было сделать перерыв на кофе. Ирина варила кофе специально медленно. Как будто в этом ритуале искала покоя.
Мысль про врачей и здоровье напомнила про неожиданную встречу и телефон, записанный Викой на маленьком блокнотном листке.
– Может, предложить встретиться завтра? – бормотала Ира, но решила, что это ни к чему.
Несколько лет назад кто-то активный пытался собрать встречу выпускников, но затея провалилась. Не могли выбрать день, спорили, выбирая ресторан, базу отдыха или шашлыки дикарями на природе. Разумеется, у всех были дела, заботы, хлопоты, выбрать дату – и ту не выходило. Пока решали, успели похвастать в чате и достижениями, и фотографиями, явно подтверждающими счастливую семейную жизнь, наличие золотых детей и чудесного отдыха. Встречаться вроде как стало и незачем.
Вика тогда в общем чате не тусила. И все говорили, что Вика, как и следовало ожидать, высоко взлетела, ей, мол, не до простых смертных одноклассников.
Ира собирала ложечкой пенку, пить кофе не торопилась. Ей не хотелось кофе. Ей хотелось действий, которые несут покой.
Ирина прекрасно знала, когда начала срываться и раздражаться чаще. Когда поняла, что ключи от новенькой квартиры – вот они! Получат совсем скоро.
И тогда, несколько месяцев назад, на неё стало наваливаться разочарование. И она уговаривала себя, что это, скорее всего, кризис среднего возраста.
Что те мечты, которые когда-то летом перед последним классом школы они сочиняли на даче у Викиного отца и делали какие-то смешные ритуалы, чтобы они непременно сбылись, – эти мечты не исполнились. То есть, что-то конечно исполнилось, но не так, не так!
И Ирина долго злилась на себя, а не на плюгавого начальника, пандемию и мать. И уж точно – не на Сергея. Потому что всё вполне хорошо. Не так крепко и надёжно, как хотелось, но вполне. В том же чате с одноклассниками выходило, что у Иры хотя и довольно пресная жизнь, зато стабильная. Она замужем, у неё двое детей. Муж делает карьеру, а у Иры есть работа, и мать хоть и хворает, но жива.
Далеко не все могли похвастать таким набором из «у нас всё хорошо».
И всё-таки что-то было не так. Как тот самый шарик, который бракованный, потому что не радует. Как будто кто-то там, на пульте управления вселенной, в целом её мечты одобрил, подписал «выдать», но упустил важные детали. И вообще отнёсся к воплощению спустя рукава. И если говорить вслух о том, что у них хорошо, то получалось и впрямь – нормально. Но во всём и всегда были какие-то досадные сбои. И для того, чтобы была, например, квартира мечты, приходилось жертвовать многим. Отпусками, которые они старались брать с момента вступления в стройку по очереди, а не вместе. Возможностями, например, бесстрашно сменить работу или вовсе уволиться. И всё время приходилось делать выбор. И Ирина давно перестала понимать: правильный этот выбор или нет? А может, всё началось раньше? Когда совершенно неожиданно забеременела Тошкой, радовалась и была уверена абсолютно, что на этот раз будет наслаждаться материнством. Не пропустит первые слова, сама будет водить его на детские площадки и в театры с музеями. И наблюдать, как сын открывает для себя мир. Какой там!
– Это просто время такое, – бормотала Ирина и принималась снова водить ложкой в чашке, где аппетитная кофейная пена уже растаяла.
– И возраст, – добавила она и старалась звучать убедительно. – И кризис отношений, – вздохнула и отставила чашку.
Просто они очень старались, они брали на себя обязательства с Серёжей. И выполняли их, даже когда сомневались. И всё время казалось, что за очередным рывком, напряжением сил будет хорошо! Они, наконец, будут брать совместный отпуск. И, может, даже возьмут и поедут куда-нибудь вдвоём, без детей, а потом, конечно же, с детьми. И когда-нибудь за очередным кризисом, за очередной взятой высотой начнётся наконец счастье.
А теперь все мечты, которые казались такими надёжными, потускнели. И тот самый Тайланд, мечта о котором была не обязательной, но как будто олицетворяющей свободу и безмятежность, перестал быть заманчивым, потому что нет и не предвидится у них в ближайшем будущем такого благословенного времени, когда можно будет взять и уехать на пару месяцев, чтобы пережить в раю самое слякотное и дождливое время.
Ирина усмехнулась остывшему кофе, вяло упрекнула себя в том, что она глупая, и уже с меньшим энтузиазмом принялась за их с Сергеем зимние вещи.
Думать про мечты, усталость и разочарованность сил не было.
– Ничего, – бормотала она курткам, – ничего, нужно просто подождать. И у меня хорошая жизнь! – говорила громко полкам.
А когда от мужа пришло сообщение, что он направляется к дому, и надо ли в магазин, и если да, то что купить, Ира вдруг быстро, не оставляя ни секунды на сомнения, выудила из кармашка сумки блокнотный лист и позвонила Вике. Вика, кажется, была искренне рада: «Очень хорошо, что ты позвонила!». И они быстро сговорились встретиться завтра.
И Ира какое-то время смотрела с недоумением в телефон, мол, зачем это? Они с Викой после выпускного встречались пару раз, а потом, после института, практически не поддерживали никакой связи.
Но решила, что ей просто необходимо куда-то выбраться. Посидеть в каком-нибудь кафе. Позволить себе потратить деньги на дорогущий кофе и красивый десерт! И, как знать, может у успешной Вики найдётся какой-нибудь рецепт сбывания мечт в полном объёме?
Ирина хмыкнула и подумала, что едва ли эти рецепты доступны всем.
Солнце ослепляло так, что глазам больно было, даже несмотря на солнечные очки. И улица, которая ещё недавно – или прошла целая вечность с Тошкиной ветрянкой? – выглядела хворающей, теперь была, как и прохожие, ослеплена солнцем.
Кафе предложила Вика, и Ира с радостью согласилась. Она и не припомнит, когда они с Сергеем последний раз просто так ходили в кафе. Все ресурсы были направлены в новую квартиру.
Воспоминания нахлынули ещё вчера, и Ирина даже улыбалась искренне, а не вымученно.
И теперь, пока добиралась в кафе, думала, что вряд ли Викины рецепты подойдут ей, Ирине. Вика всегда была особенной. Она пришла в их класс уже в средней школе, и было сразу понятно, что она – особенная. В их классе, разумеется, были дети из неполных семей. У некоторых имелся в наличии приходящий отец, а у Ирины, например, отца как бы и вовсе не было. И Ирину это ровно никак не волновало.
Но у Вики был только отец. Удивительно, но Вика при этом была самой ухоженной девочкой в классе. Она быстро задала новые «модные» тенденции, даже не стремясь к этому. Она всегда, даже в самые повседневные будни, отчего-то выглядела нарядной. Кроме того, она оказалась очень компанейской, и даже девочки, которые видели в ней соперницу, очень быстро сменили недоброжелательство на симпатию. Она никого не выделяла в классе и не стремилась дружить с кем-то одним. Была, безусловно, лидером, но никогда не выпячивала себя впереди всех. Просто обладала силой, волей и блестящим умом.
Викин отец поразил не только одиноких мам, которые теперь не позволяли себе приходить в чём попало на собрания и стали носить помаду и духи. Но даже девочки, уверенно вступившие в пору полового созревания, единодушно считали Викиного отца настоящим красавцем, жаль, немолодым.
А ещё Вика была одной из немногих, кто запросто приглашал домой, в гости, и частенько в её комнате и на кухне, которая всегда сияла чистотой, собиралось не меньше половины класса. И всем было легко, и общаться с дядей Сашей тоже было легко. Он давал весьма полезные и незанудные советы, помогал с физикой или математикой, рассказывал забавные истории и поил всех вкусным чаем с печеньем.
Где только не бывала Вика со своим отцом! И для большинства одноклассников, из года в год не выезжающих дальше своих дачных участков или лагерей в Ленобласти, это было дивом дивным.
А ещё у Вики с отцом была дача. И это была самая удивительная дача, которую Ирине приходилось видеть. Они с матерью снимали иногда летом комнаты или полдома. И пыхтели на выделенных им под огород участках, силясь вырастить урожай хотя бы картошки, если с помидорами и огурцами стабильно ничего путного не выходило.
У тех одноклассников, у кого дачи были свои, каждый миллиметр из имеющихся соток был использован по делу.
У Вики на даче росла трава и сосны. Никакой картошки, никаких теплиц. Зато были турники, площадка и кольцо для баскетбола, волейбольная сетка, а летом Викин отец ставил бассейн.
Собираться классом на окончание учебного года на даче у Алябиных стало традицией до конца школы. И пропустить эти несколько упоительных дней было подобно самому страшному разочарованию в жизни.
Сопровождающие взрослые, классная руководительница, как и дети, заражались энтузиазмом от дяди Саши. И с удовольствием жгли костры, жарили куриный шашлык, пекли картошку, играли в луноходов, пели песни про «Есть только миг между прошлым и будущим».
«Вот что удивило в ту встречу!», – вдруг озарило Иру, когда она махнула в ответ Вике, уже занявшей столик в кафе. Вика никогда не стриглась. Её волосы были предметом зависти для девочек и объектом восхищения у мальчиков.
Додумать эту мысль Ира не успела. Рассматривала, стараясь откровенно не глазеть, пока обменивались радостными приветствиями, выбирали блюда и делали заказ.
Вика действительно изменилась. Конечно, и теперь Ира отчетливо это видела, одноклассницу можно было точно узнать. Но всё-таки были неуловимые перемены, которые и смутили Иру в первую встречу. Не только причёска, но и цвет волос. Кажется, будто черты лица стали немного другими. Впрочем, столько лет прошло! Интересно, как Вика теперь видит саму Ирину.
Светлана Шевченко
Редактор Юлия Науанова