- А мне кому рассказывать, дедушка! Я и не знаю здесь никого и про меня никто не знает.
- Ты, если кто спросит, говори, что внучка моя, ехала к матери, плохо себя почувствовала, ко мне заехала, будешь жить до рождения малыша. Но тоже лишнего не говори, трещётки наши хоть и полторы бабки, а любопытства хватит на целый отряд!
На следующий день на почту собрались.
Мирон выгнал из гаража видавший виды "Москвич", старого своего товарища и помощника! Сколько дорог исколесили они вместе, сколько разных мест повидали - и не сосчитать! "Москвичонок" хоть и старенький, но в хорошем состоянии, всегда дед его в порядке содержал, зимними днями возился в гараже - ремонт ему давал полный. Летом иногда проезжал Мирон по окрестностям, так, больше для души!
Куда ему ездить? За пенсией в район ездил дед на автобусе - хоть какое-то развлечение с бабами и мужиками поболтать. За ягодами и грибами, правда ездил каждое лето - суп грибной с молодости у Мирона в почёте был. И кисель ягодный уважал - сам варил, без всяких магазинных концентратов. Грибами был весь чулан завешан, шляпки нанизывались на нитку и развешивались под потолком.
Дух грибной из чулана даже во дворе чувствовался, а уж когда варить суп Мирон ставил, то от грибного аромата голова кругом шла. Даст бог дожить до следующего лета - поедет дед за грибами. Надо будет из запасов сварить супчик, как с почты приедут. Собрались, поехали.
- Что ж у матери твоей телефона нет? Сейчас он у всех есть.
- Номер у меня в телефоне был записан, а Витя забрал телефон, когда последний раз скандалил. Всё казалось ему, что я с кавалерами разговариваю целыми днями, мать ему это постоянно нашёптывала. А больше он у меня нигде не записан. Соседки есть телефон, домашний, попробую по межгороду дозвониться.
Соседка, тётя Валя, трубку сразу взяла, будто чувствовала, кто звонит. Слышал Мирон, что женский голос в трубке что-то причитает, и увидел, как оседает Катюша на пол. Трубку подхватил, девушку - оператора крикнул, та Катю подхватила, а он выслушал, что ему Валентина сказала, попрощался и трубку повесил.
Неделю назад не стало мамы Катиной, в одночасье плохо стало женщине, не спасли. А Кате не знали, как сообщить, позвонили на номер Татьяны, та даже слушать не стала, трубку бросила.
Катерина в себя пришла, белая, как мел, Мирон по голове её, как маленькую погладил. Катя схватила старческую руку, прижалась к ней, обожгла слезами:
- Вот, дедушка, теперь я совсем одна! Никого у меня нет, мамочка меня не дождалась.
- Не одна ты! Ребёнок скоро родится! И я у тебя есть. Вместе будем горе горевать, не брошу я вас!
Катя ещё пуще слезами залилась. А вечером того дня в больницу Катерину дед увёз, роды начались. Немного не в срок, но с такими известиями и не удивительно. Сын на свет появился ночью, Мирон в больнице ждал, деда там знали, разрешили. Утром попросил записку Кате передать, так ничего купить и не успели, попросил, чтобы список она написала, что нужно.
В район поехал, девчонкам продавщицам список показал, те на своё усмотрение всё подобрали. Домой ехал, остановился около погоста деревенского, жену навестил, родственников. Хоть и не верил в такое, но почему-то попросил супругу найти матушку Катину, Наталью и сообщить ей, что у дочери сынок родился, что горюет дочка, узнав новость нехорошую.
Постоял у оградки, шапку в руках помял, потом головой кивнул, попрощался и к машине пошёл. Домой приехал, долго сидел на лавке, думал, как же жизнь сложна. Вот он, никому не нужный старик живёт, год за годом отмеряя, а Наталья ушла раньше времени.
Могла бы внука нянчить, но другая судьба ей выпала, дочери на огорчение. Родного человека Катерина лишилась, одна с младенцем на руках осталась, теперь Мирон ей и поддержка, и опора, и родня!
Встряхнул головой старик, горестные мысли отгоняя - значит так девке на роду написано - внучкой ему стать. И бабулькам местным можно не придумывая, говорить, что матери Катерина лишилась, один дед на всём белом свете остался, к кому же ещё с ребятёнком ехать.
Через несколько дней забирал Мирон свою внучку названную и правнука из больницы. Медсестрички там мальчишке таких бантов на одеяле накрутили, что бабки деревенские ахнули, когда Мирон со свёртком из машины вышел.
- С прибавлением тебя, Мирон! Не твой ли?
- Вам бы только позубоскалить, девушки! Правнучек это мой!
- А внучка-то откуда взялась, не видали раньше её.
- Приехала недавно, без матери осталась, только я ей один, хоть и дальний, но родственник.
Рассказал Мирон грустную историю "внучки" своей, погоревали старушки, девушку жалея, да стали помогать, чем могли. Так всей оставшейся деревней мальчишку и воспитывают. Мирон с Катей документы восстановили, стала она пособие получать. Жили потихоньку, немного пообжились, пришла пора и найденной шкатулкой заняться. Нашёл дед номер телефона друга, позвонил, с трепетом ждал - кто ответит, много лет не виделись, кто знает, что за эти годы случилось.
Когда голос в трубке услышал - от сердца отлегло. Он, Васька, собственной персоной отвечает. Поприветствовал друга, а у того и дар речи пропал!
- Миронушка! Ты ли это? Какими судьбами? Сто лет тебя не слышал.
- Здравствуй, друг мой! Дело у меня к тебе!
- Это понятно, что не просто так вспомнил обо мне. Важное, видать, что-то!
- Очень важное, Вася! По телефону не могу об этом говорить. Нужно мне, чтобы приехал ты ко мне.
- Не смогу, Мирон. Много воды утекло с нашей последней встречи. Несколько лет назад попал я в аварию, теперь в кресле передвигаюсь. Так что, если крайняя надобность во мне есть, придётся тебе ко мне ехать. По-другому никак!
- Хорошо, раз так, диктуй адрес, у меня только телефон твой сохранился. Приеду, поговорим, дело не сказать, чтобы срочное, но важное. Никому, кроме тебя довериться не могу, Вася.
- Приезжай, как только сможешь - ждать буду. Сообщи - тебя встретят.