Пятнадцатая неделя года была такой насыщенной и интенсивной, что по ощущениям равняется привычным двум неделям.
Всевозможных задач помимо привычных рутинных было как-то слишком много, выходные были учебными, перемещений по городу было больше, чем обычно... Вообще-то я котик-зайчик и молодец, который вполне неплохо со всем справлялся, вот только энергии у меня было сильно больше, чем требовалось даже под сильно больший объём задач, настолько больше, что приходилось всячески стравливать избыток, чтобы не рвануло и не перемкнуло. Каждый вечер выходила пройти дополнительные десять тысяч шагов вдобавок к пройденным за день, качалась на качелях на острове имени философа, ходила поорать в чисто поле, отмывала что-нибудь, до чего руки обычно не доходят...
Не замечала, что я ем, сколько и ем ли, вообще. По этому поводу в середине недели, всё-таки, вытащила себя на обед вне дома, чтобы хоть как-то оттормозиться. Травмированную ногу тоже не замечала, вспоминая о ней лишь на лестницах и вечером перед сном. В остальном тоже не замечала, да.
Четверг и пятница выдались загруженными под завязку: в четверг четыре клиентских часа и двухчасовая группа, в пятницу — пять часов и супервизия. Это вдобавок в прочему. И почти всё встык. В пятницу вишенкой на торте было отключение электричества на весь день, а значит, отсутствие нормального интернета, ноутбук, которого хватило всего на три часа и невозможность даже чай-кофе приготовить. В сорокаминутный перерыв решилась выйти из дома и раздобыть себе готовой еды. Заказала заранее. Но не с доставкой, а так, чтобы забрать самой, ибо так быстрее. Выхожу за пределы квартиры и понимаю, что не учла неработающий лифт и свою больную ногу. Спуск по ступенькам с седьмого этажа был сквозь искры из глаз. Заказ задерживался, начать есть я так и не успела. А вообще-то, в пятницу была антиконференция про секс. Почему я на неё не пошла? Потому что успела и без этого за устать. Вот примерно так и с сексом в жизни, ага.
Мальчика Диму пригласили на день рождения. Мальчик долго сомневался, идти ли. Сомнений стало больше, когда я купила подарок для именинника. Очень уж хотелось оставить игрушку себе.
В выходные была учебная двухдневка. Это, прям, вовремя. Шла в надежде притормозить и заземлиться. Результат достигнут — замедление случилось. Это, прям, хорошо, потому как жить на сверхскоростях мне не нравится.
В первый день двухдневки провалилась в точку одиночества и регрессировала до четырёхлетки, оттопыривающей нижнюю губу, топающей ножкой, страдающей о том, что её никто не любит, и злящейся на весь мир. Особенно злилась на ту небольшую часть группы, которая пошла пить винишко. «Вот пойду и напьюсь в гордом одиночестве, раз меня никто не любит». Взрослая и ответственная часть сообщала, что это так себе идея — справляться с одиночеством, напиваясь в одиночестве. Потом купила в магаигазине игрушек игрушку для Димона, пострадала параллельно о том, что вот мне никто ничего не покупает.Потом была дурацкая попытка найти себе компанию на вечер как-нибудь так, чтобы компания сама нашла меня. Потом, наконец, взрослая часть взялась за дело сама, и я написала подруге и предложила посидеть где-нибудь. Написала, вспомнила, что меня все знают-помнят, как трезвенника, хоть и не язвенника, добавила, что у меня всё нормально, а выпить я предлагаю не с горя-тоски, ага. Подруга пригласила к себе домой. Вечер прошёл прекрасно.
К обеду следующего дня меня настигло первое в жизни похмельюшко. Лёгонькое, но неприятненькое. Мне могло бы быть стыдно за такое вот состояние на группе, если бы не прекрасное совпадение — оказалось что почти вся группа с пятницы на субботу что-то такое с градусом употребляла, так что утренний шеринг немного напоминал сообщество неанонимных алкоголиков. Впрочем, день-таки, всё равно, был продуктивным и богатым на открытия о себе. Устала.
Чуть-чуть рисовалось, тексты на тёмной стороне регулярно появлялись, даже пирожки в загруженный четверг ближе к ночи, но вышли-таки.
Такая неделя. Такие дела.