– Ты не хуже, Женя, – услышал я голос входящего Холода. – Просто ты другой. Не вини судьбу. Деньги – не самое главное в жизни. Завтрак на столе.
Я глянул на тарелку с бутербродами и большую чашку с остывающим кофе. Только сейчас почувствовал аромат горячего напитка. Со словами «спасибо» сел за стол. Умял всё с аппетитом, хотел кусок колбасы Рексу дать, но Холод остановил меня взглядом. Спросил, наелся ли я? Кивнул ему.
– Тогда собирайся. Нам пора.
Холод так и стоял в дверях, ждал. На нём защитный комбинезон, шлем, спасающий от всплеска «Импульса». Видел такие костюмы, в которых даже радиация не так страшна. Он бросил на стул такую же амуницию.
– Одевайся. В том, что на тебе, только лишь в лес по грибы ходить. Ну ты и жмот, – он по-доброму улыбнулся. – На себя хороший комбез пожалел, и в «Авалон» сунулся, и к «Дуге» собрался.
– Спасибо. – Меня удивило его отношение. На самом деле, до конца я не верил Холоду. Возможно, потому что тот уже никогда не станет человеком. Но кто его знал доподлинно, мог сказать, что среди так называемых настоящих людей много тех, кого мы называем тварями или зверьми.
Рекс не отставал, шёл за нами, иногда бежал впереди, а я только потом понял, что пока рядом новые товарищи, ни один мутант не тронет. Видел крадущихся морков, они наблюдали за нами из колючих зарослей кустарника. Стая псевдопсов появилась у замёрзшей реки. Термометр устройства шлема показывал минус десять градусов. Дубак. Мы шли к центру «Авалона». Чем ближе подходили к месту, куда вёл нас Холод, тем больше появлялось аномалий и мутантов. Как будто именно здесь билось холодное сердце Зоны, лишь на первый взгляд равнодушное к своим созданиям.
– Боевики из «Воли» как-то забрели в «Авалон», – проговорил Холод. – Они искали меня. Так же как и ты, хотели получить пропуск к детищу «Идеала». Кристалл, монолит, стела – как его только не называли.
– Значит, я не первый? – искренне удивился я.
– Не первый, – ответил сталкер. – Я узнал одного из них. Тот самый бандит, убивший Катю. Лица каждого отпечатались в моей памяти, поэтому я не стал помогать им. Просто закрыл своё убежище «Туманным светом».
– Тот самый артефакт? – удивился я, зная о нём лишь по рассказам Кирпича.
– Да. Его можно отыскать только здесь, – кивнул Холод. – Бандиты заблудились, пришли к сердцу «Авалона». Смотри, вон они, – он показал рукой на застывшие в ледяной реке фигуры. – Ни одно существо Зоны не тронуло их, они замёрзли, когда грянул «Импульс». Знаешь, как покрываются льдом фрукты или овощи во время шоковой заморозки? – Мне стало жутко, когда я представил мгновенную смерть сталкеров «Воли».
– Нет, Женя, их смерть ещё не наступила, – довольным тоном произнёс сталкер. – Они живы и мертвы одновременно. Они всё чувствуют, но не могут умереть, потому что Зона так решила. Спросишь, в чём причина моей жестокости? Это не то, о чём ты подумал, я не злорадствую. Это справедливость, закон, над которым они посмеялись, и теперь оказались в личном аду, переживая тот день каждый раз, каждый раз.
Миновав реку, мы вышли по полуразрушенному деревянному мосту к Чащобе. Холод остановился и, обернувшись, снял с плеча винтовку, показывая жестом быть начеку. В шлемофоне я услышал его голос.
– До границы «Авалона» пройти немного. В Чащобе у Проклятой деревни сектантов нам могут устроить горячий приём.
– Мутанты? – спросил я, а Холод рассмеялся.
– С мутантами всегда можно договориться, а вот с людьми…
Выстрел грянул внезапно. Всполошил спящих на ветках птиц. Замахав кожистыми крыльями, они ринулись в небо. Я прижался спиной к стволу дерева и глянул вверх. Эти птицы как птеродактили. На кого они похожи были раньше – на ворон, соек или глухарей?
Вскинул винтовку, глянул в прицел в поисках цели. Никого. Тишина. На белом снегу между редкими деревьями нас видно, несмотря на камуфляж. Защитные пластины защитят от пуль, но не от тех, что большого калибра, да и шлемы не из брони. Осмотрелся. Ни пригорка, ни оврага. Стрелок со стороны деревни сектантов медлил, наблюдал. Я слышал об этом месте. Здесь обитали те, кто выжили после Чернобыльской катастрофы. Кого не убила радиация и мутация, тех превратила в религиозных фанатиков. Халк рассказывал, что до образования аномалии «Авалон» сектанты жили обособленно и проблем от них не наблюдалось. После появления заснеженной территории жители Проклятой деревни словно с ума сошли. Именно по этой причине сталкеры стали обходить это место стороной. Некоторые, по словам Холода, рисковали – добывали в секторе ценные артефакты. Конкурентов мизер, а опасность в Зоне Отчуждения уже данность и привычная атмосфера. Одного не учитывали сталкеры, впервые пришедшие в «Авалон» – странности этой территории, блуждающие аномалии, отказывающуюся работать электронику и фанатиков Проклятой деревни.
Мы продвинулись вперёд. Я спросил, нельзя ли как-то обойти это место, и Холод ответил, что этим сейчас мы и занимаемся. Напролом через сектантов он бы не повёл меня.
– Они следили за периметром, кто-то заметил нас и дал объяву своим. Теперь, если уйдём незамеченными – просто слепая удача.
– Почему слепая? – не понял я.
– Потому что ей всё равно, кого вытаскивать из задницы.
– Ясно, – ответил я, немного успокоившись. Не видя за защитным стеклом лица Холода, я уже и забыл о его изменчивой внешности мутанта-человека, а Рекса, идущего за нами, воспринимал уже как обычного пса.
Мы снова двинулись к лесу на Запад. Возобновившиеся одиночные выстрелы погнали нас между деревьями и кустарником, словно зайцев, скрывающихся от охотников. Пригибаясь от пуль, Холод и я кинулись в сторону Чащобы. Застывший лес с полусонными плотоядами встрепенулся от треска автоматной очереди и хруста мёрзлых ветвей на снегу. Я выхватил взглядом двух бойцов, прячущихся за деревьями. Снял одного выстрелом, второй стрелок затаился, что нам дало небольшую фору скрыться в зарослях Чащобы. На воздушных корнях плотоядов застыли сосульки, точно сталактиты в пещере. Они как огромные хрустальные висюльки на люстрах в замке великана. Мы пробирались под ними, слыша хруст льда.
Несколько плотоядов, проснувшись, потянули к нам ожившие корни. К счастью, деревья-мутанты здесь вялые, и не составило труда обойти опасное место. Холод внезапно остановился и жестом велел присесть у зарослей колючки, напоминающей чертополох.
– Думал, отвязались. Мы тут не одни, Жень.
– Кто тут?
– Не пойму пока. На сектантов не похоже. Сталкеры. – Он казалось, прислушивался не просто как человек, а как тот, кто умел слышать мысли. – Они ищут тебя, парень.
– Меня? – не понял я. – Наверняка решили помочь…
– Не думаю, – глухо проговорил Холод. – Они далеко, и не разобрать, о чём думают, но я вижу плохую ауру – чёрное облако ненависти и лжи.
Стало жутко от его слов. Непонимание рождало вопросы. В своём отряде у меня нет врагов. Человек я не конфликтный, и к чему кому-то искать меня, чтобы убить.
– У нас фора хорошая, может, и не догонят, – продолжил Холод. – Рекс, – подозвал он пса. Тот подбежал, а сталкер, раскрыв шлем, склонился к нему. Я понял, что он ментально общался с собакой, и его верный товарищ понимал всё, что хотел сказать хозяин. Холод глянул на меня и улыбнулся. Впервые я увидел его таким, каким он, наверное, был раньше. Тёмные волосы, голубые глаза и строгие черты лица воина, знавшего не понаслышке почём фунт лиха. Однако во взгляде сталкера – тепло и человечность. Я всегда знал, кто добр с животными, как правило, любил людей.
Мы уходили от Проклятой деревни, холодное дыхание «Авалона» слабело. Опять под ногами зачавкало, на экране шлема запищал счётчик Гейгера. Фон повысился, однако паниковать пока не стоило. Комбезы отлично защищали. Рекс бежал впереди, словно указывая путь. Мы прибавили шагу, огибая аномалии, и вышли к вакуумному мешку «Пузырь», растянувшемуся на несколько десятков метров.
Сталкер застыл, покачал головой. Рекс подбежал к нему, словно спрашивая о чём-то. К сожалению, я не умел ментально понимать ни пса, ни его хозяина.
– Придётся свернуть с тропы, – проговорил Холод, как мне показалось, раздосадованно. – Включи все чувства в программе костюма. Слушай, что происходит вокруг. Я знаю, за нами след. Ты должен понять, кто твой враг.
На самом деле я и не думал, кого опасаться. Не понимал. И решил, что наверняка Холод ошибался. За спиной раздался рокот. Он набирал силу, как будто летела ракета. Почувствовал руку сталкера на спине, рывок на землю, и услышал его застывший в ушах крик:
– Ложись!
На головы и спины полетели куски вспоротой земли и грязного льда.
– Бежим! – крикнул Холод. – У них …
Звук его голоса утонул в новом залпе. Закрывая головы руками, мы вжались в мокрый снег. Вскочили и понеслись словно сумасшедшие, минуя просыпающихся плотоядов Чащобы. Из-за «Пузыря» пришлось сделать крюк. Я услышал, как новая порция, выпущенная из гранатомёта, угодила в вакуумную аномалию. При стрельбе использовался какой-то артефакт, потому что тут нет такого дальнобойного оружия. Ни к чему это, здесь не территория боевых действий.
Выбравшись из зоны поражения, мы перевели дыхание, остановившись у границы «Авалона». Я видел, как тонкая грань между аномалией и общим миром Зоны задрожала. Протянул руку, сняв перчатку, ощущая, что даже разнится температура, здесь и за её пределами.
– Впервые за много времени покидаю «Авалон», – тихо произнёс Холод.
– Не жалеешь? – зачем-то спросил я.
– Нет.
Рекс остановился на границе, глянул на хозяина и после его кивка пересёк рубеж.
Чтобы добраться до бункера «Идеала», нам придётся устроить ночлег. Солнце упорно клонилось к западной стороне, утопая тусклым диском в черноте Чащобы. Я оглянулся, увидев в сумрачном небе след, словно от самолёта. Ускорили шаг. Преследователи шли за нами по пятам, теперь и я чувствовал это. Как они нас выследили, раз вся электроника отказывала в «Авалоне»? Задал этот вопрос Холоду, а он сухо отозвался:
– Хочешь жить, шагай живее. Некогда болтать.
И я подчинился. Он прав. Походу он знал, куда идти, и вскоре мы оказались у лаза в землянку. Вход укрыт мхом и бурыми листьями. Спустились в душное, но сухое подземелье. Я включил налобный фонарь и захлопнул крышку люка. Здесь не фонило, как накануне в «Авалоне», но Холод предупредил, что рядом с «Дугой» радиация может свести с ума.
Он скинул рюкзак, расстегнул комбинезон и снял шлем, выдохнув. Последовал его примеру, а сталкер нащупал выключатель и, дёрнув за шнурок, включил свет. Внутри два топчана с матрасами, набитыми соломой, низкий столик сколочен из деревянных ящиков, на стене висел металлический ящик с надписью – «аптечка» и портрет Сталина. В углу горкой сложены банки консервов.
– Откуда тут электричество? – удивился я. – У тебя в хижине тоже есть.
– Под землёй на много километров тянутся провода. Ещё лет тридцать назад здесь существовала карта кабельных сетей. Сначала подключали по старинке с помощью электриков, а потом обленились, – он уселся на тахте, расставив широко ноги и опустил локти на колени, обхватывая руками голову. – Артефактами балуются. Ты находился когда-нибудь под Импульсом? – неожиданно спросил Холод.
Я покачал головой, удивляясь, что за несколько лет моих блужданий по Зоне ни разу не попался на всплеск со станции.
– Готовься. Скоро начнётся, – горько усмехнулся сталкер. Потрепал Рекса между ушами. – Нам тоже неприятно будет, но ты держись. Под землёй перенести Импульс легче, чем на поверхности. Надеюсь, что твои враги не знают об этом.
Я задумчиво глянул на него, чувствуя, как в желудке проснулся голод. Холод кивнул мне, расстёгивая рюкзак. Мы перекусили, а новый товарищ «обрадовал», что зря перевели продукты, после всплеска всё содержимое желудков будет на полу. Меня передёрнуло, но он оказался прав.
Неприятные ощущения, это мягко сказано. Боль такая, словно голову положили на наковальню и сверлили в висках бормашинкой. Внезапно словно невидимый садист-стоматолог решил пробуравить мне каждый зуб. Тошнота скрутила желудок, я смотрел на Холода, видя, что и ему хреново, но не так, как мне. Отключился. Потеря сознания, как спасение от мучений. Очнулся и вместо облегчения почувствовал ужас.
Вместе с Холодом мы сидели, привалившись к стволам деревьев и связанные. На меня смотрели налитые кровью и торжеством глаза Вискаря. «Что он тут делал? – бился вопрос в голове, – что ему надо от нас, как он нашёл меня?!» Бандит похлопал по щеке и криво ухмыльнулся. Я вспомнил слова Кольки о том, что он раньше с этим уродом в Зоне промышлял.
– Ну здравствуй, Женя. – Губы Вискаря растянулись в довольной усмешке. Я повернул голову в сторону Холода и увидел, что его грудь залита кровью.
– Он-то зачем вам?! – выкрикнул я, ощущая, как дрожь пробежала по телу. – Как же теперь вы доберётесь до бункера без Холода? Или, может, сами знаете дорогу?
– У него ещё хватит силёнок. Он же мутант. Да? – Вискарь склонился к раненному сталкеру, а тот, глянув на врага презрительным взглядом, плюнул тому в лицо. Бандит вытер тыльной стороной ладони небритую щёку и двинул кулаком по скуле моего товарища. В груди сжалось. Искал глазами Рекса. Пса нигде нет. Неужели эти продукты биомусора его прикончили?
– Я бы вернулся. Долг отдал бы. – Всё ещё надеясь понять, что здесь происходит, выдавил из себя, ощущая вкус рвоты во рту. – Зачем ты здесь?
– Много лет назад, – внезапно подал голос Холод, – Вискарь, которого тогда звали Витя Виски, приехал в Зону. В девяностые занимался контрабандой алкоголя, а потом открыл и собственный нелегальный заводик. Так ведь?