Ольга Барсукова
Вчера открыла шкаф, и на меня вдруг вывалился пушистый розовый клубочек с хвостиком. Игру со мной затеял – закатился под диван и ждет: найдешь – не найдешь?
Нашла. Знакомый клубочек. Ждал столько лет, в шкафу прятался и на глаза не попадался, а тут взял да и выскочил.
Очень-очень давно была у меня такая шапочка. Маленькая, круглая, а по бокам, где уши, – два кружочка, вывязанные петельками. Изящная и забавная шапочка – ни у кого такой не было, а у меня была!
Мария Гавриловна вязала. Да, была у нас такая знакомая. Пожилая, невысокая, полноватая, с ясными карими глазами и пикантными усиками над верхней губой.
Помню ее дом. Пойду туда и посмотрю на те окна. Там давно живут другие люди, но память цепляется за старое – не оторвать.
Было это в семидесятые годы. Она подошла ко мне в метро на Семеновской и сказала:
- Девочка, кто тебе связал такую шапку? Она тебе совершенно не идет. Я знаю, что тебе нужно. Хочешь шапочку из моэра?
Именно так и произнесла: «из моэра». Написала мне на каком-то клочке свой телефон и уехала в Измайлово.
Мама сказала решительно: «Аферистка. Не связывайся».
И все-таки я позвонила и поехала к ней на 13-ю Парковую, с мамой, конечно (кто ее знает, что это за Мария Гавриловна такая).
Она была вдова, жила в коммунальной квартире с дочерью и сыном, студентами, и там вечно толпились какие-то их друзья, а еще заходили девчонки-заказчицы, и все время слышалось: «Марь Гавриллна, Марь Гавриллна». Она со всеми успевала поговорить, не выпуская спицы из рук. Дело свое она любила, шапочки вязались не просто так, каждая – шедевр, чудо вкуса и художественной фантазии. Помню свою красненькую, воздушную, сильно пушистую. На макушке у нее были два шнурочка, которые заканчивались колокольчиками и завязывались бантиком. Я в ней была неотразима. Вязала Мария Гавриловна и другие мелкие вещицы – шарфики, хомутики на шею и что-то еще.
Трудная у нее была жизнь, но она не жаловалась. Неутомимая созидательница семейного благополучия, Мария Гавриловна сумела поменять с доплатой одну комнату на две где-то в районе Семеновской, а затем переехала уж и вовсе далеко – в Алтуфьево, зато в трехкомнатную отдельную квартиру. Последний раз она звонила нам оттуда и как будто прощалась: сказала какие-то добрые слова и окончательно затерялась в пространстве и времени.
А красная шапочка исчезла гораздо раньше и каким-то магическим образом. Мне кажется, ее утащили из суеверия, чтобы ухватить кусочек радости и удачи.
