Напряжённо постукивая пальцами по каменной кладке, Сетхар смотрел на приближающихся дайхеддов.
- Теперь понятно, почему они не атаковали сразу – ждали подкрепление, - угрюмо произнёс Сетхар, оценивая количество кочевников в бинокль. - Сначала удивился, думал, что они опять ударились в совершение своих обрядов, а всё оказалось гораздо проще. Признаюсь, ни разу не видел, чтобы столько дайхеддов сразу собирались в одном месте. У нас тут оно, вообще-то, не самое проходное.
Похоже, что Сетхар действительно слегка засиделся и расслабился на этой заставе вдали от основных торговых путей. Как он там говорил: гонял банды по барханам? Да и его командование, или как оно там называется, судя по всему, тоже не считала эту крепость важной, снабжая её по остаточному принципу. Мол, для того, чтобы гонять по пустыни бандитов, больше тебе и не надо.
Хотя, оно ведь всегда так и бывает, разве нет? Зачем куда-то поставлять оружие и боеприпасы расширенной номенклатуры, если на твоём участке границы максимум, с кем ты можешь столкнуться, это два-три контрабандиста с навьюченным осликом. И вот, бандиты вдруг решают сбиться в кучку побольше обычного. Или кое-то покруче прознает о тонком месте в обороне и решит, что твой участок границы самое подходящее место, чтобы провести через него несколько тысяч фанатичных боевиков.
И ведь никто об этом не мог и подумать. Или думали, может, даже докладывали, но все просьбы об усилении заканчивались формальными отписками, что рассмотрят, что доставят, что доложили наверх для получения разъяснений.
- А они любят обряды? – зачем-то спросил я, как будто это что-то меняло в сложившейся ситуации.
Если честно, меня порядком потряхивало, я буквально чувствовал, как организм готовится выплеснуть в кровь тонны адреналина, и плотина, сдерживающая этот напор, держится из последних сил. Ты видишь, что на тебя надвигается неотвратимая угроза, но поделать ничего не можешь. Тупо ждёшь, когда всё случится (и поскорее бы уже!). У меня подобное чувство было, когда я однажды, сидя на пассажирском кресле, попал в автомобильную аварию. Сидишь такой, машину вертит вокруг своей оси, а у тебя сердце колотится как бешенное, и ты понимаешь, что от тебя сейчас вообще ничего не зависит, абсолютно ни-че-го, ты просто сидишь пристёгнутым в неуправляемой жестяной банке и ждёшь неизбежного.
А потом гаишник такой подойдёт, посмотрит на тебя и, оценивая пользу ремней безопасности, скажет: «Ну, надо же, как живой!» Ха-ха, типа.
Тьфу, ну и мысли в голову лезут!
- Как тебе сказать… - ответил Сетхар, - На них иногда находит, особенно в последние несколько лет. Есть у них что-то вроде кодекса, которому они следуют. И уклад жизни у них отличается от нашего. И хотя многое из того, что о них рассказывают, не более чем сплетни и слухи, но они-то и не против, ведь благодаря этим слухам их больше боятся.
То есть наши визави ведут себя подозрительно в последнее время, и это не осталось незамеченным от коменданта. Любопытно, правда. Вот только зачем я об этом подумал? Что мне делать с этой информацией, тем более, что я запросто могу не увидеть следующего рассвета. Потряхивает, однако, меня знатно. Ох потряхивает. Желудок отдаёт какой-то звонкой пустотой, а ноги сейчас словно я опустил их в прорубь.
- А ты, кстати, неплохо по-нашему стал говорить, - бросил Сетхар и я понял, что мои способности к обучению языкам у него вызывают подозрения. Что тут скажешь, он был прав на все сто!
- Где же мы их всех хоронить-то будем? - произнёс я, уходя от неудобной темы и пытаясь изобразить что-то вроде оптимистичной улыбки, но получилось как-то уж очень неправдоподобно. Сам я своей физиономии, понятное дело, не видел, но почему-то был уверен в неестественной кривизне своей морды.
Сетхар взглянул на меня так, как смотрят на весёлого смертника, идущего на эшафот в кандалах и сопровождении стражи, а он, видите ли, травит анекдоты, потешая палача и публику, собравшуюся на последнее в его жизни представление.
- Бодрость духа – это хорошо, она нам сейчас нужна как никогда, - сарказм и ирония, впрочем, в голосе Сетхара пропали не оставив на себя и намёка.
- Даже больше, чем снаряды со шрапнелью? – сделал я невесёлое замечание.
- В их отсутствие – особенно, - отрезал он.
- Почему ты просто не выдашь нас?
- Чтобы что? Чтобы умереть чуть позже вас? – он даже не улыбнулся. Суровые, однако, порядки царят в этом мире.
Айюнар заправила волосы за воротник куртки, под которой можно было заметить местный бронежилет – гораздо, как мне казалось, более тонкий, чем те, что я привык видеть на Земле, но при этом ничуть не менее, эффективный - и держала в руках наготове шлем. Вечная борьба между оружием и защитой, подумал я. Люди всегда старались создать броню, которая бы их защитила от оружия, и оружие, которое бы пробило эту броню. И в этом противостоянии всегда приходилось чем-то жертвовать и идти на компромиссы, в частности надеясь, что пуля, угодившая в пластину бронежилета, будет уже на излёте, а не влетит в тебя выпущенной из ствола с расстояния в несколько метров.
Она, как и я, внимательно смотрела, как по направлению к крепости не спеша тёк огненный прилив. Но её волновало и ещё что-то. Она чаще обычного прикладывала руку к наушнику, и каждый раз после такого жеста у неё начинала еле заметно подрагивать левая щека. За всё время нашего знакомства я наблюдал этот тик впервые.
Я буквально одним взглядом спросил: «Что не так?»
- Сет не отвечает, - подойдя вплотную ко мне, произнесла она, чтобы никто кроме нас не слышал её слов. – Не могу выйти на связь. Там полная тишина!
- Сетхар в курсе?
- Да, но он молчит, чтобы не наводить панику. Люди уже решили, что уатэйи могут оказать нам реальную помощь, и надеются на них, хоть мы и пытались сбить лишний оптимизм в отношении животных.
- Может, они специально договорились не засорять эфир? Режим радиомолчания и всё такое?
- Не знаю! – прошипела Айюнар, замотав головой. – Не знаю!
Вокруг раздавались сдержанно-угрожающие звуки проверяемых затворов и вставляемых в автоматы магазинов, скользящие щелчки клинков в ножнах, редкий кашель и чья-то тихая злая ругань.
Комендант, тем временем, застегнул композитные наручи, севшие на его руках, как влитые, и поправил перчатки, снабжённых не только пластиковой вставкой для защиты костяшек, но и внешние накладки на каждую фалангу пальцев, из-за чего рука в перчатке напоминала конечность робота. Получить по морде кулаком в такой перчатке гарантированно означало прощание с несколькими зубами, а то и перелом челюсти.
Вообще, наручи, которые можно был заметить у многих бойцов, показались мне поначалу дикой архаикой, учитывая, что аборигены вовсю использовали огнестрельное оружие, которое ничем не уступало земным образцам. Но вспомнив, как они же любят махать разного рода холодным оружием (почти у каждого бойца гарнизона в снаряжении был не только стандартный нож, но и что-то вроде кроткого меча сантиметров сорок длиной), то вопрос в дополнительной защите рук, а заодно и ног, отпал как-то сам собой. Ах да, ещё дайхедды всегда готовы пустить в ход свои кривые ятаганы, если эти странного вида мечи допустимо так называть.
В общем, что-то совсем не хочется быть порубленным на кусочки аки стебель сельдерея на разделочной доске. Мне вот почему-то наручей не досталось, только перчатки, да вот шлем брат Сета подогнал. Броник я даже не считаю, это само собой разумеется, тут он у каждого по умолчанию имеется. Так сказать, базовая настройка.
Что же за напасть-то такая! Сейчас бы лежать под зонтом на пляже Пхукета, потягивая мохито через трубочку, или какую-нибудь там пина коладу, изрядно сдобренную алкоголем. Лежал бы, и балдел бы, обдуваемый освежающим морским бризом, да разглядывал бы веселящихся в прозрачных волнах красоток в условных купальниках. Эх, Вадик-Вадик…
С другой стороны, я бы тогда не встретил Айюнар. Да, я бы о ней и не переживал, ведь я бы и понятия не имел о её существовании, но теперь-то имею! А если вспомнить ту пустоту внутри, и неосознанную тоску, которая периодически накатывала, то невольно задашься вопросом: а не этим ли она и была обусловлена? Не было у тебя, кого любить, вот слонялся без толку по миру в поисках сам, не зная чего.
Я скосил глаза вниз и тайком посмотрел на кисть правой руки, которая мелко подрагивала, ухватил руку за запястье, растёр, словно после снятия наручников. Удивительно, но ничего похожего со мной не происходило даже тогда, когда мы поехали ночью на переговоры с дайхеддами. Видать, тогда я ещё не слишком осознавал, что моя жизнь висит на гораздо более тонкой ниточке, чем мне казалось изначально. Сколько раз меня уже пытались убить? Да я только и делаю, что сражаюсь за свою жизнь с того момента, как здесь оказался.
Сначала ты чуть не дохнешь от жажды, когда твоя кожа буквально трескается от жары - так себе смерть, скажу я вам, - потом тебя пытаются отравить (то ли по ошибке, то ли специально, я так и не разобрался), затем спасаешься от, хр@н пойми, какой-то красной субстанции, похожей на песок и пожирающей заживо людей и животных, а вот теперь лицом к лицу сталкиваешься с разъяренными, если судить по тому типу утром, кочевниками.
Вот что им так взгребло заполучить меня с Айюнар? Ну, Айюнар допустим, понятно, она, похоже, должна ответить за подлую, по мнению дайхеддов, ночную засаду, когда мы перебили значительную часть их отряда. Ну, ещё ей приписывают решение отдать в жертву Красным пескам двух пленных кочевников. Это понятно. Хотя наверняка, судя по тому, что я о ней узнал, у дайхеддов могли быть с ней и другие давние счёты.
А я тогда здесь при чём?! Ведь то чудо в бинтах ясно произнесло в моей голове, что я не тот! Или он поспешил с выводами и сейчас решил убедиться?
Из огня да в полымя, да, Вадик? Из огня, да в полымя! Сдаётся мне, если так пойдёт дальше, твой ангел-хранитель напишет заявление по собственному желанию и сделает тебе ручкой, или пожалуется на тебя в свой ангельский профсоюз, и будет ведь прав! И вообще скажет, что ты выпал из его юрисдикции, пусть местные боги тобой занимаются.
А местные боги, судя по всему, ребята суровые и, к тому же, по-русски не шибко понимающие, одно слово – боги. Зачем им опускаться до изучения великого и могучего из-за одного случайного мигранта? Они им здесь ни к чему!
- И всё-таки не могут они без этого, - произнёс стоявший рядом Сетхар.
- Кто? Без чего? - не понял я, погружённый в свои мысли и завороженный зрелищем приближающихся кочевников.
– Дайхедды! Эти чёртовы пижоны! - пояснил Сетхар. Он, конечно, не произносил слова «пижоны», но по контексту ситуации, я перевёл это слово для себя именно так. - Подавай им театральность! Любят эффекты! Примерно, как с тем штандартом. Заложники обычаев и любители картинных жестов, - он кивнул вниз, где из земли наискось торчал штандарт, воткнутый туда кочевником ещё утром. Висячие ленты штандарта лениво колыхались на ветру. - Может, они и ждали подкрепление, но наверняка за это время устроили обряд почитания Сехнет. Вот зачем они эти факелы зажгли?
Если подумать Сетхар был прав: ночь была довольно светлой, учитывая высыпавшие на небо яркие звёзды и туманность, да и спутники светили почище нашей Луны.
- Красиво, - никакой другой ответ мне в голову сейчас не лез.
Кто такая Сехнет, и почему дайхедды её почитают, а Сетхар поминает её в качестве приемлемого в приличном обществе ругательства, я решил не спрашивать. Оставил этот вопрос на потом. Если это «потом», конечно настанет. В той книге о мифологии, что я видел у себя в комнате, наверняка нашлась бы соответствующая глава о богине Сехнет, но не бежать же сейчас проверять.
- Пушки далеко бьют? – вместо этого спросил я Сетхара. Меня смущало, что они не стреляют, несмотря на то, что дайхедды медленно, но верно приближались, держа в руках факелы.
- Эти орудия участвовали ещё в сражениях с людьми твоего мира, Вадим, - скривился Сетхар, – вот только было это давно, да и основные бои проходили далеко отсюда. С такого расстояния стрелять малоэффективно, всё равно, что по стае птиц.
- …из пушки по воробьям, - задумчиво повторил я по-русски, а для себя отметил, что здесь, оказывается, водятся птицы, хоть ни одной я пока и не видел. И зачем я делают такие заметки у себя в голове?
Сетхар уловил новое для себя слово, но акцентировать на нём внимание не стал, сейчас было не до вопросов лингвистики.
Я огляделся.
- А где Даут? - спросил я Айюнар, которая, как ни крути, тоже не могла скрыть своего волнения и часто дышала.
Может, она и убивала раньше, может, и участвовала в стычках, кроме той, в которую мы угодили, когда поехали на переговоры с дайхеддами, но по ней было видно, что она взволнованна ничуть не меньше моего. Не исключено, что она в душе проклинает тот день, когда решила проложить путь своего каравана недалеко от заставы и подобрать умирающего от жажды чужемирца.
Мы встретились взглядами, и я понял, что нет, об этом она не жалеет. Точно не об этом. Ну что ж, уже хорошо, хоть знаю, что меня кто-то любит. Да и я тоже. Смысл жить есть, и смысл сражаться тоже есть. Умирать, если что, будет не так грустно и бессмысленно.
- Был здесь, - несколько рассеяно ответила она.
- Пошёл вниз раздавать указания, - сообщил Сетхар. - Я ему поручил командовать одним из отрядов.
А кочевники, не спеша, лёгкой рысцой всё приближались и приближались. Хоть бы уже ломанулись галопом, надело ждать!
Сетхар поднял руку и резко её опустил. Пушка бухнула, и звук от выстрела хоть и был тише, чем я ожидал, но всё равно заставил меня невольно вздрогнуть. Чего уж там, вблизи меня пушки ещё никогда не стреляли. По каменным плитам зазвенела горячая гильза.
Первый выстрел в этом сражении.
Орудие, судя по всему, действительно было старым. Исправным, но старым, мелкого калибра и не настолько дальнобойным насколько этого хотелось бы.
Поднеся к глазам бинокль, я увидел, как спустя несколько секунд метрах в ста от первой линии дайхеддов поднялся столб песка. Недолёт.
Кочевники среагировали на пристрелочный выстрел, рассредоточились и неумолимо продолжили свой путь.
Я прикинул в уме: один к десяти. Соотношение обороняющихся и нападающих было примерно один к десяти. Даже если до стен доберётся только половина кочевников, мало нам не покажется. С другой стороны, это же насколько надо быть самоуверенным или даже упоротым, чтобы лезть буквально на рожон, рискуя понести чудовищные потери.
- Сетхар, - обратился я.
- Да? – он в очередной раз махнул рукой и в сторону дайхеддов со свистом полетел очередной снаряд. На этот раз песок взмыл вверх уже гораздо ближе к первой линии и дертейи шарахнулись в сторону, но строй не сломали.
- Дайхедды употребляют какие-нибудь вещества перед боем?
- То есть?
- Наркотики? – сказал я по-русски, так как не знал этого слова на языке сайхетов.
Видно было, что он не очень понимает. Сказывался дефицит словарного запаса. Всё-таки он был не такой фанат Договора и событий прошлого, как Айюнар.
- Что-то, что влияет на разум, - пояснил я, - изменяет его. Приводит в состояние боевой эйфории.
- А, это, - кажется, он понял, что я имел в виду и задумался. – Хочешь сказать, что они ведут себя неадекватно ситуации? Возможно-возможно. У них есть тайные практики, связанные с поклонением Сехнет, в которых используют разные отвары и настойки. Не знаю, - он покачал головой. – Всё может быть. Но ты прав в том, что их словно что-то подгоняет. Я бы на их месте не стал пытаться взять укрепление. Победить можно, но будет ли победа стоить понесённых жертв. Мы далеко не самый большой форпост в этих землях и тратить на него несколько сотен бойцов – нерационально. Лучшей тактикой в их случае, было бы взять нас в осаду, но это потребовало бы много времени, из-за чего они рискуют встретиться с нашими войсками и тогда они окажутся между молотом и наковальней. Странная ситуация, - он постучал пальцами по каменному ограждению и повторил, - странная…
Вот только что-то мне подсказывало, что дело здесь может быть не только в условных волшебных мухоморах.
Очередной выстрел из орудия. На этот раз в бинокль я увидел, как двое всадников повалились на песок, а одно животное, тряся головой, поднялось и заняло своё место в строю – умная животинка, ничего не скажешь.
Дайхедды ускорились, переводя своих скакунов на ускоренную рысь.
- Стрелять по готовности осколочными! – отдал приказ Сетхар и орудия стали бить с периодичностью примерно в десять-пятнадцать секунд, на что кочевники отреагировали ещё большим рассредоточением и увеличением скорости.
Понеслась! Теперь огонь вели даже те орудия, который были расположены на противоположной и прилегающей стене, но были они через наши головы по навесной траектории.
Ещё чуть-чуть и кочевники выйдут на дальность поражения пулемётных расчётов, что засели в дотах. А если быть точным, то они должны были уже её пересечь.
- Почему они не стреляют? – спросил я Сетхара, имея в виду доты, но он меня и так понял.
Враг уже точно был на расстоянии выстрела, но доты молчали как немые, не издав ни единого звука. Сказать, что я был обеспокоен – ничего не сказать. Меня пробил холодный пот, сигнализируя в мозг, что прямо сейчас происходит что-то ненормальное. Что-то совсем плохое.
- Почему молчат доты?! – повторил я, как мне показалось, через чур требовательно.
Комендант не ответил, а лишь зло посмотрел на меня, пытаясь с кем-то связаться по рации, но ему, как и Айюнар до этого, никто не отвечал.
И тут со стороны дотов донеслось несколько приглушённых выстрелов, и их бойницы озарились рваными вспышками огня. Вот только стреляли не в сторону надвигающейся кавалерии, а внутри бетонных укреплений.
И сразу же раздались первые одиночные выстрелы за спиной. То есть прямо внутри крепости!
- Тревога! – закричал Сетхар, вскидывая автомат. – Враг внутри! Приготовиться к бою! Ворота! Защищайте ворота!
Да уж, если ворота откроют, то мало нам не покажется. И так, то ничего хорошего нам не светит, но если враг сходу окажется внутри, то это, считай, будет наш конец, без вариантов.
Стрельба за спиной нарастала по экспоненте, и вот уже первый убитый солдат гарнизона рухнул со стены внутрь крепости. Кто стрелял, откуда – было не понятно!
Внизу забегали люди, некоторые из них падали, скошенные невидимой пулей.
Дайхедды – дикари, но не идиоты, пронеслось в голове. Дайхедды потратили этот день не зря, вспыхнула очередная мысль. А может, и не только этот день! А может статься так, что они заранее учли тот вариант, что караван рискнёт пойти через Красные пески, а там выход, скорее всего, был один – на крепость, где комендантом был Сетхар. Плохо вооружённое захолустье! Расположенный на отдалении от всех основных торговых путей опорный пункт сайхетов, призванный больше обозначать их присутствие в регионе и контролирующий территорию не больше, чем находится в пределах видимости.
Чёрт! Почему мысль о шпионах не пришла никому в голову?!
Сетхар приложил руку к наушнику, вслушиваясь в то, что ему сообщали подчинённые.
На линии дотов явно шла рукопашная схватка, откуда доносились редкие выстрелы, иногда переходящие в очереди, но этого было вполне достаточно, чтобы не дать пулемётам стрелять по приближающимся всадникам.
Плохо, это очень плохо, когда приходится думать о том, что в любой момент тебе могут прострелить спину. Крепость в одну секунду перестала быть крепостью, превратившись в западню. И словно бы в ответ на мои мысли рядом со мной и Айюнар несколько пуль с воем высекли икры из камней – на этот раз я заметил, что стреляли снизу со стороны дворца с террасами, где находились наши покои, и где ещё совсем недавно Сетхар устраивал ужин в честь прибытия Айюнар. Нападавшие укрывались за гранитными колоннами.
Я инстинктивно пригнулся, старясь уменьшить свой силуэт. Сетхар и несколько бойцов стали стрелять в ответ. Внизу тоже шла перестрелка, вот только понять, кто где, было практически невозможно. Похоже, атака внутри началась сразу в разных местах.
Тем временем орудия продолжали бить по всадникам, отправляя снаряды с гулкими хлопками вдаль.
Столбы песка с красным венчиками огня в основании вырастали один за другим среди разреженных рядов кочевников, выбрасывая некоторых из сёдел и оставляя на песке недвижные тела животных и всадников.
Наконец, словно бы через силу и нехотя застрочил пулемёт одного из дота, и вот сейчас дайхедды стали валиться, если так можно выразиться, с большим энтузиазмом.
При всём при том то, что дайхедды решились на штурм крепости, мне казалось чем-то неправильным. Да их было больше, но соответствующего вооружения для нападения они не имели. Они явно собрались здесь в спешке, словно бы их кто-то подгонял. И оттого их поведение больше всего мне напоминало поведение фанатиков, впавших в боевое безумие.
Дикари, но не безумцы, говорите? Ой ли!
Несколько ярких огоньков отделились от надвигающихся на нас дайхеддов, словно некоторые из них решили подбросить ввысь свои факелы, и ушли вверх по параболе, вспыхнув и исчезнув в темноте неба.
Красный шар вспух метрах в пятидесяти от дота, который пытался вести огонь, песок поднялся и осел. Потом последовал ещё один взрыв, и ещё. Что ж, мои мысли об отсутствии у них вооружения тяжелее автоматов можно было засунуть куда подальше. Ведь, судя по взрывам, это было что-то вроде гранатомётов, а то и ракетных установок, которые можно было легко перевозить на животных.
Следующий снаряд прилетел точно в дот. Пулемёт продолжал стрелять, но как-то невпопад и с паузами. Оставшиеся защитники, или защитник, скорее всего, был ранен. И словно в ответ на мои мысли рядом с дотом прогремело сразу несколько взрывов, поднимая в воздух клубы песка и осколки бетона.
Пулемёт окончательно захлебнулся, и в это же мгновение дайхедды сорвались в галоп.
Чёрт побери! И при этом внизу, внутри крепости продолжается какое-то нездоровое шевеление: кто-то в кого-то стрелял, куда-то бежал, раздавались крики раненых. Сколько было диверсантов внутри, понять было невозможно.
Я разрывался, не зная куда смотреть и откуда ждать нападения. То ли готовиться к нападению извне, то ли ждать нападения со спины.
Тем не менее, Сетхар не оставил стену, продолжая отдавать распоряжения по рации, оставаясь под прикрытием своей охраны.
- Что там внизу? – прокричал я Сетхару.
- Диверсанты! – коротко ответил он. – Идёт зачистка!
Группа тёмных силуэтов выскочила из-за колонн дворца, и попыталась, отстреливаясь, продвинуться в сторону главных ворот, но была встречена шквальным огнём.
Можно было видеть, как некоторые тела на каменных плитах пытались двигаться, но подбежавшие бойцы из состава гарнизона добили раненых и короткими перебежками направились в сторону террас и покоев, в подземную часть крепости.
Что ж, по крайней мере, в чём-то наша задача стала на самую малость полегче. Можно было не опасаться, что тебе внезапно выстрелят в затылок.
Я не сразу понял, когда услышал лёгкий нарастающий свист, а когда мой мозг сложил одно с другим, то я метнулся в сторону Айюнар и повалил её на каменный пол.
Сразу несколько взрывов раздались рядом снами, осыпая нас осколками камня, а в воздухе распространился горелый запах чего-то химического, наверное, местной разновидности пороха или какого-то взрывчатого вещества.
Я поднялся на руках над Айюнар, и она смотрела мне прямо в глаза, так пронзительно, как никогда да этого.
- Что разлеглись?! – закричал Сетхар. – Приготовиться к отражению атаки, Сехнет вас разбери!
Я вскочил и, протянув руку, помог подняться Айюнар на ноги. Она тут же надела шлем, который сошёлся на её голове, я последовал её примеру.
Бойцы гарнизона оттаскивают раненых товарищей от одного из орудий. Другой расчёт продолжал вести огонь, но скорострельность пушки не давала должного результата. Технологически она была гораздо старше, чем стрелковое оружие, на вооружении гарнизона.
Пока нападавшие были на приличном расстоянии, они не оставляли попыток попасть по воротам, но либо не могли толком прицелиться, либо мощности имеющихся у них снарядов не хватало, но ворота устояли. Похоже, это чуть ли не единственная часть форта, которая своевременно подверглась модернизации. Теперь становилось понятно, почему они попытались открыть их изнутри, используя диверсионную группу.
Дайхедды, галопом огибая редкие постройки, неслись под стены, а мы уже, что есть мочи, палили по ним из автоматов, и вообще, из всего, что было под рукой.
Всадники падали, на песок, валились, дико хрипя, их дертейи, но они, уже побросав свои факелы, упорно приближались к стенам! Многие соскакивали с дертейев и прятались за домами, откуда продолжали вести огонь, в том числе из гранатомётов, которые разрывались над нашими головами, исторгая из своего чрева десятки маленьких металлических шариков.
Очередной в воздухе, и сразу несколько бойцов стоявших между мной и Айюнар, повалились как подкошенные внутрь крепости со стены, сражённые не то осколками, не то шрапнелью. Вот так вот, у нас шрапнели нема, зато враг недостатка в ней не испытывает! Не артиллерийский снаряд, но тоже на кое-что может.
И вот я увидел, как от нескольких кочевников прямо на скаку, что-то отделилось и понеслось в сторону стены, оставляя в воздухе чёрный туго натянутый росчерк.
Крючья кошки звякнули рядом со мной, а потом ещё и ещё одни! При этом те дайхедды, что были позади, постоянно обстреливали нас, не давая толком высунуться, чтобы вести прицельную стрельбу, из-за чего я вообще в какой-то момент стал палить по кочевникам, просто подняв над головой автомат.
Верёвка натянулась, кошка вгрызлась в камень, и стало понятно, что сейчас начнётся самое интересное.
Я взвёл несколько гранат и бросил их наугад за стену, после чего вскочил и, расстреляв магазин, поптыался разрубить ножом верёвку, прикреплённую к коше, но она ни черта не хотела поддаваться, а резать её под огнём наступающего противника было крайне неудобно!
Орудия продолжали бить по дайхеддам, но их угол наклона имел слепую зону под стенами, чем и пользовались нападавшие. Здесь основная нагрузка ложилась на людей с обычным огнестрелом и гранами.
Тем временем, всё новые и новые крючья цеплялись за край стены. Одна кошка зацепила за ногу бойца и потащила его за собой, перекинув его через стену. Где-то внизу с той стороны, среди всей стрельбы, я различал звуки чего-то металлического, со скоростью пули вонзающегося в каменную кладку.
Айюнар вела огонь по лезущим на стену дайхеддам, сменяя один магазин за другим, а телохранители, рискнувшие её оттащить от с линии огня, рисковали бы тут же получить пулю от неё самой.
Теперь он была сама смерть. Мы все были смерть. Ибо шансы пережить сегодняшнюю ночь были настолько минимальны, насколько верблюд мог проскочить в игольное ушко. Так почему бы не продать свою жизнь, как можно дороже и не забрать с собой в Ад, как можно больше врагов?!
Рядом отстреливался Сетхар и его офицеры.
Нет, господа! Меня так просто не возьмёшь!
Врагу!
Не сдаётся!
Наш!
Гордый!
Варяг!
На стену дайхедды лезли умело, быстро и сразу вступали в бой, используя как огнестрельное, так и холодное оружие. Многие, что меня удивило, были без шлемов, и я мог видеть их бешеные злобные глаза с расширенными зрачками на замотанных в платки и капюшоны лицах.
Поначалу нам удавалось их расстреливать, как только они появлялись на стене, но с каждой минутой их становилось всё больше и больше, а ряды защитников крепости с обеих сторон от меня наоборот редели.
И даже словив несколько пуль, дайхедды продолжали стрелять, колоть и резать, а нам только и оставалось, что отбиваться всем, что было под рукой.
Солдат размашисто ударил дайхедда заклинившим автоматом, отчего он навалился на меня. Ну, что же! Взведя гранату, я запихнул её ему под капюшон и перекинул его через край стены. Где-то внизу раздался взрыв.
Под ногами звенели вылетающие из автоматов гильзы.
Я уже был порядком измотан и перемазан кровью, когда в очередной схватке пропустил удар и получил тяжёлой рукоятью кинжала в челюсть, из-за чего в глазах у меня потемнело, даже, несмотря на наличие шлем на голове. Я потерял равновесие, завалившись на спину.
Удивительно, но дайхедд не стал меня добивать, а вместо этого, перепрыгнул через меня и рванулся в сторону Айюнар, которая в этот момент стояла к нему спиной и вела стрельбу по лезущим на стены кочевникам.
Думаю, если бы не шлем, дайхедд однозначно решил бы меня добить, а так не распознал иномирца в форме гарнизона и направился к цели, которую знал наверняка, тем более, что женщин на стене в этот момент было не так уж и много. Собственно Айюнар была единственной представительницей своего пола, участвующей в бою. И никакие бронежилеты и шлемы не могли этого скрыть, тем более, когда из под воротника куртки выбились длинные пряди волос.
Шатаясь – перед глазами полыхали разноцветные круги – я поднялся на одно колено и, схватив автомат, направил его в спину дайхедду, что приближался к Айюнар, но за нажатием спускового крючка не последовало ничего. Механизм щёлкнул, но в холостую! Твою м@ть! Магазин был пуст!
Я попытался было его перезарядить, но с необыкновенной ясностью осознал, что не успею этого сделать ни при каких условиях. Не успею. Ни за что. Слишком долго!
Оттолкнувшись руками от пола, я рванулся вперёд, но поскользнулся на залившей камни крови и вновь рухнул, с размаху ударившись подбородком.
Словно в замедленной съёмке, я смотрел, как дайхедд замахивается своим длинным кинжалом, а Айюнар продолжает вести огонь, не подозревая о нависшей над ней опасностью.
Из-за спины Айюнар взметнулась рука с пистолетом, и я увидел пару ярких вспышек, выплюнутых стволом.
Дайхедд, готовый вот-вот вонзить в шею любимой клинок, налетел на неё всей своей массой, заставив упасть на колени и схватиться за край стены.
Это был Сетхар, это он вовремя заметил опасность, грозившую Айюнар, не я. И это он бросился её спасть, пока я тут возился в луже скользкой крови.
Сетхар рывком за плечо дёрнул Айюнар, отбрасывая её за себя и, встав между мной и ней, а где-то позади меня и над моей головой раздалась автоматная очередь.
Все инстинкты кричали мне, чтобы я замер и не двигался, но я мог видеть, как Сетхар, закрывший от меня собой Айюнар, содрогнулся, и его повело. Он выстрелил ещё несколько раз, но, похоже, все пули ушли в молоко, так как очередная очередь выбила пыль из его бронежилета, оставляя на нём контрастные чёрные точки. Но Сетхар всё равно продолжал стоять на линии огня, опираясь о стену.
Извернувшись на полу, я с силой бросил свой автомат в лицо кочевнику, для которого это оказалось неожиданностью, видать, считал меня мертвяком. Но мне вполне хватило этой пары секунд, чтобы с подаренным Айюнар ножом, вскочить, броситься на врага и засадить лезвие аккурат под ему шлем по самую рукоять, пробив хрящи и кости и вогнав металл в мозг кочевника.
Дайхедд забулькал, захрипел и стал оседать, оставляя меня открытым для лезущих на стену врагов. А они и не собирались прекращать это делать!
Я сорвал с мертвого кочевника автомат, проверил боекомплект и приготовился встретить любого, кто появится с той стороны стены. Короткой очередью, я отправил к Сехнет сразу двух дайхеддов, показавших свои головы из-за стены, и заметил, как внизу к лестнице, ведущей на стену, бегут бойцы, которые разбирались с диверсантами, проникшими в крепость. Получается, что разобрались, как надо!
Похватав с мёртвых врагов дополнительные магазины, так как их автоматы отличались от тех, которые использовали солдаты гарнизона, я быстро перезарядил оружие и приготовился отойти в сторону Айюнар.
Ещё один взобравшийся на стену дайхедд отправился обратно в низ, когда я расстрелял в него полмагазина, другого срезали поднявшиеся на стену бойцы гарнизона.
И всё время над головой свистели пули! Всё время! О, чёрт! Сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди, проломив грудную клетку!
Очередные головы и руки на краю стены, Дайхедды ловко взбираются и перепрыгивают на стену. Начинается рукопашная с солдатами.
Обернувшись, я увидел, как к коменданту подбежали офицер с бойцами, желая унести своего раненого командира с поля боя, но тот лишь с усилием отмахнулся, приказав помочь ему подняться, чтобы он мог стрелять со стены.
В любом случае, надо идти к Айюнар, чтобы защитить её.
Мне кажется, я даже не услышал звука. Просто рядом полыхнуло, меня подбросило, и небо вдруг решило поменяться местами с землёй. Я понял, что нахожусь в воздухе, ещё секунда, и я должен был сорваться вниз с десятиметровой высоты.
Уж не знаю, что там происходит с организмом в экстремальных ситуациях, но в моём случае я даже не успел осознать, как моя правая рука ухватилась за верёвку, которая тянулась от «кошки», заброшенной дайхеддами на стену.
Правда, тут же я с силой ударился о стену, от чего у меня перетряхнулись все внутренние органы, опасно хрустнуло в рёбрах, но выпускать верёвку из рук было ещё опаснее.
Моё собственное тело отпружинило от стены, и я стал быстро, почти падая, спускаться вниз, раздирая перчатки в лохмотья о шершавый трос, ударяясь о выступающие неровности стены. Единственным плюсом крепостной стены было то, что она была не строго вертикальной, а имела наклон градусов в десять, что позволило пускай и очень быстро, но скатиться по ней, а рухнуть вниз.
Ещё один удар, но теперь уже о землю, и вот я уже стою на четвереньках, сплёвывая кровавую слюну внутрь шлема, среди таких же окровавленных тел кочевников и защитников крепости, пытаясь понять, что произошло, где мой автомат и вообще хоть какое-нибудь оружие.
От шлема сейчас только хуже. Я нащупал кнопку и нажал на неё. Шлем распахнулся и упал с моей головы, а я сплёвывал солёную кровь на песок.
Рядом со мной лежало множество тел, по-моему, это были дайхедды вперемешку с убитыми сайхетами. Под одним из них я заметил торчащую рукоять автомата и потянулся к ней, но тут же получил удар по и без того треснувшим рёбрам и откатился в сторону. В боку полыхало.
Замутнённым от боли взглядом я смог разглядеть разъярённого дайхедда, который стоял рядом с воткнутым в землю штандартом, в начищенных деталях которого сейчас отражались блики царящего вокруг ада.
Ох, и зря ты это, пронеслось в голове, ох и зря. Надо было сразу меня прикончить, но ты, видать, решил получить удовольствие, так? Да, похоже, что так. Сейчас бы я тебя точно пристрелил, и не стал бы упражняться в словоблудии, как это было ещё утром.
Я пошарил рукой, и моя ладонь наткнулась на рукоять, но не автомата, а кривого меча одного из мёртвых дайхеддов.
Опираясь на меч, я, превозмогая боль поднялся на ноги.
- Ну, ты же этого хотел?! – закричал я на языке сайхетов.
- Я хочу вырезать вам языки, твоей нечистой с@ке я бы!...
- Никто! Не может! Называть! Мою! Женщину! С@кой! - заорал я по-русски, разбегаясь и замахиваясь неудобным мечом.
Татуированный дайхедд с перекошенным лицом готов был парировать любой мой удар, и эта мысль иглой пронзала моё сознание. Вариантов победить в схватке на мечах у меня не было ни малейших шансов. Разве что один на тысячу! Враг отклонился делая замах…
Внезапно рядом разорвалась граната и кочевника, потерявшего равновесие, взрывной волной толкнуло в мою сторону. Я инстинктивно отскочил в сторону, чтобы он не налетел на меня, и с размаху рубанул ему по так удобно подвернувшейся шее.
Шанс. Один на тысячу. Такой удачей нельзя пренебрегать.
Голова кочевника отскочила в сторону, и покатилась, окропляя песок чёрными каплями крови, а его тело ещё некоторое время так и стояло на четвереньках, и кажется, даже пыталось подняться на ноги, но спустя пару мгновений стало заваливаться на бок.
Просто так, без всяких там конвульсий. Просто упало на бок.
Скажете, моя победа была не чистой? Что мне просто повезло? Да и похр@н!
И тут я понял, что убить человека собственными руками, отрубив ему голову, вонзив в тело кинжал, или сломав шею, это совсем не то же самое, что стрелять из него из автомата, или любого другого огнестрела.
Когда ты нажимаешь на спусковой крючок, всё дело, по сути, за тебя делает пуля. Это она врезается в плоть, рвёт ткань одежды, кожу, врезается в мышечную ткань и дробит кости.
А теперь представьте, что всё это вы ощущаете лично. Пуля вылетела из пистолета, и ты о ней забыл. Видишь результат, и как бы нет особых эмоций. А вот когда ты клинком, сжимаемым собственной рукой, наносишь удар, и под твоим ударом начинает лопаться живая плоть...
Будь обстоятельства немного другими, меня бы стошнило, но адреналин бил по мозгам с такой силой, что адекватно оценить происходящее я просто не мог. А может, оно так всегда и происходит?
В паре метров от меня на дыбы встал вороной дертей. Дайхедд, управлявший им, направил на меня автомат, а я тупо улыбался, держа в руках кривую саблю, с которой стекала кровь другого только что убитого мной кочевника.
Нет, я не улыбался. Я лыбился. Я скалился. Я понимал, что это последние мгновения моей жизни. Я ни за что не успел бы ни выхватить пистолет, ни подхватить ближайший автомат с земли, ни, тем более, допрыгнуть до дайхедда и нанести ему удар холодным оружием.
Всё, Вадик, вот и закончились твои приключения. Вот ты и пополнишь списки без вести пропавших граждан на сайте МВД.
- Ну, тварь! - заорал я, брызгая кровавой слюной. - Давай!
Но вместо того, чтобы скосить меня очередью, или просто прострелить мне голову одиночным, дайхедд, дёрнулся, натянув поводья.
В ушах звенел раздавшийся откуда-то сверху стены хлёсткий выстрел. Или это у меня просто в ушах звенит? Шум стрельбы, лязга металла и хрипы умирающих животных доносились буквально со всех сторон.
Всадник криво сполз с седла, зацепившись ногой за стремя, и дертей понёс его прочь, околачивая бездыханным телом пыльную дорогу.
Я поднял голову и посмотрел на крепостную стену. На ней с большим ружьём в руках стояла растрёпанная и окровавленная Айюнар.
И всё было бы ничего, но передо мной были десятки, если не сотни врагов, которые и не прекращали попыток добежать до стены, чтобы ухватиться за верёвку и по вколоченным стены крючьям забраться наверх. Надо было либо прикинуться мертвяком, либо приготовиться принять последний бой в этом сражении.
Айюнар отстреливала всех, кто по её мнению подбирался ко мне слишком близко. Сорвавшись с верёвки, я оставил попытки взобраться на стену, и залёг за трупом мёртвого дертейя, отстреливаясь и закидывая гранатами всех, кого видел, а пули с глухим чвяканьем влетали в тело животного.
Я не сразу понял что происходит, приняв вибрацию земли за очередные взрывы. Но вскоре на правом фланге выросли две исполинские фигуры, которые бежали чуть ли не галопом, разбрасывая кавалерию дайхеддов. С гондол, закреплённых на боках уатэйев, сайхеты вели огонь из автоматического оружия. Насколько эффективно – отдельный вопрос, но сейчас это было не главным. Главное – то, что уатэйи всё-таки пришли!
Уатэйи, обвешанные на скорую руку бронепластинами, напуганные и одновременно разъярённые многочисленными ранениями неслись, топча пеших дайхеддов и скидывая на землю тех, кто ещё держался в седле! Ревущие уатэйи, это, я вам скажу, то ещё зрелище!
В них стреляли, но они всё равно бежали, понуждаемые погонщиками. Я собственными глазами видел, как могучая нога с размаху наступила на дайхедда, который был в это время в седле, и превратила его с дертейем в единое целое. Кажется, кочевник пытался ещё шевелиться, но то, была агония тела, которое ещё не поняло что уже мертво.
Но этого было мало. В итоге один из великанов, не в силах пережить полученные ранения, повалился на передние колени, а после и набок, раздавив погонщиков, которые не успели выскочить из подвесных гондол.
Рядом со мной каким-то образом оказалась пара дайхетов из гарнизона и, подхватили меня под руки куда-то потащили. Ровно в этот момент я заметил проносящихся мимо меня дертейев, но вот только управляли ими не кочевники, а защитники крепости. Выходит, солдаты уводили своих дертейев не в стойло, а куда-то совсем другом направлении. Подземная система ходов под крепостью могла оказаться гораздо обширнее той, что я успел увидеть.
Один из всадников задержался рядом с нами, дёрнув за поводья, и хотя его лицо было скрыто маской, я узнал его по нашивкам и голосу, когда он спрашивал солдат о моём состоянии, - это был Даут, а потом он дал каблуками по бокам дертейю и умчался вслед за остальными.
Отряд из нескольких десятков всадников, стреляя на скаку, рвался навстречу уцелевшему уатэйю и его погонщикам, чтобы зажать в клещи дайхеддов.
Кочевники падали в пыль, выбитые из сёдел пулями и насаженные на кончары, которые с лёгкостью пробивали бронежилеты.
Не хотелось бы сглазить, но по всему выходило, что дайхедды дрогнули. Они были рассеяны и потеряли управление. Атака кавалерии, пускай даже значительно уступающей по численности, в совокупности с подоспевшими уатэйями сделала своё дело.
Главное, чтобы уцелевший гигант, впав в безумие, не растоптал своих же людей, но он, благо, носился, затаптывая дайхеддов на приличном расстоянии.
Остававшиеся под стенами крепости враги стали пятиться. Они вскакивали в сёдла своих пустынных скакунов и уносились прочь, отстреливаясь. Всё-таки есть у вас свой предел, есть у вас та соломинка, которая ломает хребет верблюду. И пусть вас было в десять раз больше.
Дайхедды отступали. Мы выстояли.
Ну, теперь можно и сознание потерять.