Мельбурн, 1956 год. Летние Олимпийские игры. На высшей ступеньке пьедестала с золотой олимпийской медалью в руке стоит советский борец Анатолий Парфенов.
Анатолий был не только борцом высокого класса — он обладал огромной физической силой и выносливостью. И — он был солдатом Великой Отечественной войны.
На следующий день в одной из австралийских газет вышла восторженная статья под красноречивым заголовком: «Русский танк»...
С чемпионом мельбурнской Олимпиады по классической борьбе Анатолием Парфеновым мы встретились, как и уговорились, на московском стадионе «Динамо» возле входа, ведущего в залы борьбы и тяжелой атлетики.
Парфенов был несколько смущен вниманием корреспондента.
— Если курите — не стесняйтесь. Я не курю, но дымок уважаю с военных лет... Ну, с чего начать... Может, по порядку... Призвали меня, восемнадцатилетнего, в конце сорок второго. Окончил школу пулеметчиков и — на фронт. В составе 208-го полка 69-й гвардейской стрелковой дивизии освобождал Украину... Мне, между прочим, Глобинский райком партии и райисполком каждый год присылают поздравительные открытки к Дню Победы...
— Извините, я опять не по порядку, — спохватился собеседник. — Так вот, с тяжелыми боями освободив Глобино, наша дивизия вышла к Днепру возле Градижска...
Тут бы на радостях запеть: «Ой Днипро, Днипро, ты широк, могуч...». Но не радовала бойцов ширина реки, которую нужно было форсировать с ходу.
Были собрания комсомольцев (меня к тому времени тоже приняли в комсомол), выступления командиров дивизии. И с наступлением кромешной темноты на лодках и плотах отчалили от левого берега к правому...
Много написано о переправах наших бойцов с левого берега на правый. Лучше не напишешь. Поэтому я расскажу словами гвардейского стрелка, без эпитетов, без особого пафоса.
Только начали переправляться, как нас обнаружили. Ослепили прожекторами. И такой немцы обрушили на нас шквал огня, что, казалось, вода закипела. Волны захлестывали борта перегруженных лодок, и многие бойцы, даже не раненые, шли ко дну... Я, знаете ли, не считаю значкистом ГТО того, кто плавать не умеет. Нельзя заменять эту норму — другой. Нет бассейна — пусть строит, а значок не умеющему плавать вручать нельзя. Не готов такой человек к защите Родины. Каждый должен держаться на воде так же уверенно, как и на земле. У меня две дочери и сын — все пловцы...
— Так как же было на переправе?
— Назад пути не было. Немногие добрались до песчаной косы правого берега. Я плыл и плыл, пока не почувствовал под ногами дно. Встал — вода по шею. Выбрался и окопался с оставшимися в живых... До вражеских позиций было метров 100—150. Передали по цепи: «Как только заиграют «Катюши» — идти в атаку!». И вот на зорьке заревели «Катюши», и мы поднялись. Спринтерскую дистанцию в атаке с криком «Ура!» преодолели за считанные секунды и ворвались в траншеи гитлеровцев. В рукопашных схватках очистили позицию и заняли полукруговую оборону. Плацдарм отвоевали, но нужно было его удержать до подхода свежих частей. А нас осталось под огнем врага — он держал все высотки — совсем мало. Рассредоточились по двое на расстоянии 30 — 40 метров...
Он рассказывал о том, как готовился к отражению атаки — запасся гранатами, установил ручной пулемет... Вспомнил, с каким аппетитом подкрепился салом. По последовала новая команда — «Вперед!», на курган, где спрятались в дотах фашистские пулеметчики... На третий день младшему сержанту Парфенову дали пять бойцов, чтобы уничтожить оставшиеся пулеметные гнезда на других высотках.
— Трое погибли, меня ранило в локтевой сустав правой руки. Драться было можно и левой. Но тут изрешетило еще одного бойца. И я его, полуживого, потащил к своим...
Гвардейский стрелок лежал в госпитале под Москвой, в Кучине. Рана зажила, но подвижность руки в локтевом суставе была такой, что он не мог ложку поднести ко рту. Впрочем, это его не беспокоило. Главное, готов был снова сражаться, за что сердечно благодарил капитана медицинской службы Галину Георгиевну Державину.
— Обязательно упомяните о ней — чудесный человек. Может, откликнется...
После госпиталя воин был зачислен в танковую школу. И в один из солнечных дней к нему приехала из родной деревеньки Дворниково мать — Александра Ивановна и привезла выписку из Указа о награждении сына орденом Ленина.
Пулеметчик стал механиком-водителем «Т-34» (это при его то росте — 191 см!).
— Провели учебные стрельбы и с ходу — на платформы... Что еще рассказать? Попал в войска 1-го Белорусского фронта, в 108-ю танковую бригаду. Помню всех своих командиров: генерал-лейтенанта Кириченко, полковника Боронюка, майора Филимоненкова, старшего лейтенанта Торшина — он погиб при штурме Берлина... Был только на переднем крае, даже в тылу врага вел разведку на своем танке. Всяко бывало... И расстреливали меня в упор. Из-за снегопада раз не заметил, как нарвался на два немецких танка. Два снаряда почти одновременно угодили под башню. Повредили ее, но броню не пробили. Вот какие у нас были «Т-34»... После ремонта догнали часть, брали Лодзь, Варшаву, участвовали в операции Висла — Одер. В одной из танковых атак, когда невозможно было разобраться, где свои, где чужие, приоткрыл люк и... очнулся в Лодзинском госпитале.
— Так, сколько же ранений?
— Два... Только дважды лежал в госпитале...
Анатолий Иванович снял шляпу и показал шрамы на голове.
— Три осколка до сих пор в костях черепа. Но я выжил: видно, в рубашке родился. Вернулся в свою бригаду и День Победы встретил в Берлине. 9 мая я с товарищами был в рейхстаге. На площади у Бранденбургских ворот появилась открытая машина с громкоговорителем, и мы услышали о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.
За ратные подвиги Анатолий Иванович награжден двумя орденами — Ленина и Отечественной войны II степени. Третий орден — «Знак Почета» украсил его богатырскую грудь после XVI Олимпийских игр.
Как же он, уже немолодой, весь израненный, сумел стать олимпийским чемпионом?
Было это 25 лет назад. 25-летний слесарь комбината им. Цюрупы Анатолий Парфенов после футбольного матча на стадионе «Динамо» решил посмотреть на тренировку борцов. Но его остановила строгая вахтерша. К счастью, с тренировки шла «могучая кучка» борцов-динамовцев — Николай Белов, наш первый чемпион Европы по классической борьбе, Константин Коберидзе, Семен Марушкин, Леонид Егоров и их тренер Андрей Гордиенко. Увидели они рослого Парфенова и пригласили его в зал борьбы. Белов и говорит: «Подними-ка гирьку!». Поднял двухпудовик. «Теперь помости!». Встал на «мост». Все остались довольны. И врач команды. «Сердце у него богатое», — сказал он Белову.
Так Парфенов попал в секцию борцов классического стиля московского «Динамо». А через четыре года, выступая на арене Рижского цирка, он в финальной схватке победил олимпийского чемпиона И. Коткаса и впервые был провозглашен чемпионом страны. Путь на мировой ковер был открыт. И вот в далеком Мельбурне благодаря огромной воле к победе Парфенов ломает сопротивление всех титулованных борцов тяжелого веса, в том числе шведского гиганта экс-чемпиона мира Бертиля Антонссона.
Заманчиво было покинуть ковер непобежденным после Мельбурна, но 32-летний богатырь остался в строю. В 1957 году он вновь завоевывает звание чемпиона СССР...
До 44 лет Парфенов боролся. Борется он и сейчас: ежедневно как старший тренер динамовских «классиков» на ковре «проверяет» всех полутяжеловесов и тяжеловесов. А ученики у него — богатыри. Один из них — Николай Балбошин, двукратный чемпион мира в полутяжелой весовой категория. Кстати, в дни Первомая Николай вернулся с победой из ФРГ, где завоевал титул чемпиона Европы по классической борьбе.
— Вы особенно не расписывайте меня, — просит в заключение нашей беседы Анатолий Иванович. — Неудобно как-то получается. Все воевали... Я вот удивляюсь на своего земляка инвалида войны Сергея Семеновича Фролова. Мы с ним в дни сенокоса — я беру отпуск только в это время — выкашиваем за утро по 30—40 соток. Бывает до 33 тонн сена даем совхозу. Ну, я-то, как видите, здоров, а он, искалеченный, мне на покосе не уступает...
* * *
Вчера позвонил Парфенову — хотел поздравить его с Днем Победы. К телефону подошла младшая дочь:
— Папы нет дома. Он уехал на Днепр на встречу ветеранов дивизии...
Д. ИВАНОВ, заслуженный мастер спорта (1975)
☆ ☆ ☆