В городе давно уже разрушенный храм стали восстанавливать, службы начались. Модно стало в Бога верить. Все в церковь пошли, и коммунисты бывшие, что нынешними бизнесменами стали, и бандиты с крестами во всю грудь на бычьих шеях. Мать сначала не очень часто, а потом все чаще в церковь ходить стала. Все просила себе здоровья и дочерям счастья, да мира между ними. Ходить к тому времени уже плохо ходила, ноги отказывали, а к службе вынь и положь идти ей надо. Люба сразу сказала:
- Я в церковь ходить не буду. Лучше два раза ремонт в квартире сделаю.
Надя вообще таким делами не заморачивалась, надо матери так пусть идёт. Это её проблемы. У Наденьки своих хватает чтоб о других голова болела. Ей гардероб обновить надо перед поездкой по Европам.
Пришлось опять на себя Вере эту заботу взять. Только запланируют с мужем какие - нибудь дела, тут мать звонит, ей крайне утром ни свет, не заря надо в церковь. Праздник очередной и очень значимый. Бросает Вера все и едет с ней, всю службу отстоит, домой привезёт. Потом с мужем объясняются полдня. Тут совсем разлад у них начался. Сильно они ребёночка хотели, а все никак не получалось. Сколько по врачам ходила и все впустую. После очередных "хождений по мукам" направили Веру в краевую больницу на обследование. Съездила она и вернулась ни с чем. Врачь краевой больницы только подтвердил заключение, что не будет у неё детей. Слишком рано начала тяжести таскать и вот так на здоровье отразилось. Посоветовали взять ребёночка из детского дома. Вернулась домой вся разбитая. Сначала плакала, а потом замолчала. Только сама стала все чаще в церковь ходить даже без матери. Муж терпел, терпел и рукой махнул: да живи ты как хочешь! Собрал свои вещи и вообще из городка уехал. На север завербовался. Слышала она потом, что женился он и ребёночек у него народился. За его счастье помолилась и дальше жить начала. Тут Люба замуж вышла и тоже в другой город переехала вместе с мужем. Остались Вера с мамой вдвоём в квартире. Мать уже совсем не ходила, так по комнате чуть - чуть при помощи палок. Все на Веру опять легло. И заработать надо, и мать обиходить. Ещё за Любашу душа болит. Далеко уехали с мужем, можно сказать на край земли. Шутка сказать - аж под Благовещинском. Как она там одна справляется? Она же до сих пор ещё, наверное, в облаках витает. Стихи пишет и тетрадки от всех прячет. Вера даже иногда смеются с мамой, вспоминая, сколько раз у Любаши картошка сгорала и молоко убегало пока она от своих дум очнется. Но звонит и говорит, что все у неё хорошо. Иногда деньги посылает, чаще к праздникам. И суммы не совсем маленькие. Бывает и по десять тысяч. Чудно, Вере никогда просто так деньги никто не давал, одна Любушка душа добрая. Тут и Надя из замужества вернулась. Тоже к ним жить пришла, поскольку от богатого мужа не особо ей чего досталось. Застукал её супруг в объятиях молодого любовника и дал ей отставку. Только забрать личные вещи позволил. Сама свою жизнь порушила, а на весь свет обида. Всё кругом виноваты кроме неё. Работать уже отвыкла да и не стремилась. Их попрекала постоянно нищетой, плохими условиями и что жизнь ей устроить мешают. Все же пристроилась к какому - то мужику. Не такой богатый, как первый, но все же не Верины каша да картошка. Квартира с машиной имеются. Теперь, правда, не в Италию и Францию отдыхать ездила, а только в Тайланд и то раз в год, но все же не с родными на сухарях. Но и здесь у нее не сложилось. Чего уж там они не поделили Вера вникать не стала. Только сестрица уже с третьим живёт и опять старый, но обеспеченный. У Веры другая забота появилась. Решили Любушка с мужем вернуться в родные края. И попросились пока у мамы с Верой пожить до того времени когда квартиру купят. Как же мать и сестра младшенькой откажут, согласились, конечно. Только боком все это вышло. Не такой уж хороший муж у Любаши оказался. Грубый, мог выпить, на неё руку поднять. Совсем не нравилось это Вере. Раз заступилась, второй и велел ей зять идти на все четыре стороны. Поплакала она, искать стала куда приткнуться. И решила уйти в монастырь, что при их церкви образовался. Там монахинь было может десятка два, но матушка очень душевная женщина. Поняла она Веру, приняла. Вере против зятя ну никак нельзя было противиться. Люба к тому времени ребёночка ждала. Надеялась Вера, что коли Бог ей детей не дал, так хоть племянники пусть будут. Мать к тому времени совсем слегла, уже не вставала. Её надо обихаживать, а сестричке все тяжелее это делать было. Вера днем, по возможности, помогала, а на ночь к себе в келью уходила. Наденьку, как всегда, ничего не касалось. Прибежала однажды со своим "чмоки, чмоки, " ей Вера высказала:
- Ты бы за матерью ухаживать приходила или сиделку оплачивала. А только поцелуйчики от тебя и дождёшься.
Наденька в слезы:
- Грех тебе такое говорить. И виноватить меня грех. Вечно я у вас крайняя. На какие шиши сиделку нанимать? У меня своих денег нет, а мужу моему она никто.
С тех пор только по телефону заботу проявляла. Все - таки не уберегла Вера Любу. Мать последнее время сильно от болей мучалась, по ночам стонала, иногда даже кричала. Вот, чтоб матери стало хоть чуть легче, стала Люба её поворачивать да так и осела. Словно вся боль матери в неё перекинулась. Кое - как из комнаты вышла и тут увидела, что за ней кровавая дорожка тянется. Разбудила мужа, он скорую вызвал, да все равно бедой кончилось. Любу спасли, а ребёночка нет. Только из больницы выписалась, ещё опрвиться как следует не успела, тут и мать вскоре умерла. Похоронили. Остались сестры вроде как каждая сама по себе. Люба свою беду переживает. Надежда ждёт когда полгода пройдёт и в права наследства вступать можно будет. Вера за них молиться и просит Любушке здоровья, а Наде разума. Но не слышит её Господь или грешна она уж сильно в чем - то. Только радости все меньше, а горя все больше. Совсем Люба расхворалась. От больницы до больницы месяца два, а то и меньше проходит. Сначала понять не могли, что с ней. Потом все же диагноз установили, да страшный - лейкемия. Муж её хоть и хамоватый по характеру, а пока не бросает больную жену и то хорошо. К горю ещё одна забота и морока прибавилась. Отец их объявился. Совсем, можно сказать, немощный. Он к старости один остался. То есть не совсем один, просто во второй семье ненужным оказался и не придумал ничего лучше как к дочерям явиться. То прописку в квартире требовал, потом на алименты подал. Вот теперь разрывается Вера между больной сестрой и судами с отцом. Конца - краю этому не видно. Чем все это закончиться одному Богу известно. М
Богу известно. А ей, кроме как на Бога, и надеяться не на кого. Молиться Вера ночи напролёт и никак ответа найти не может: где силы взять, Господи! силыслеглуже непридумал лучше как к дочерям явиться. То прописку в квартире требовал, потом на алименты подал. Вот теперь разрывается Вера между больной сестрой и судами с отцом. Конца - краю этому не видно. Чем все это закончиться одному Богу известно. А ей, кроме как на Бога, и надеяться не на кого. Молиться Вера ночи напролёт и никак ответа найти не может: где силы взять, Господи?
