(Еще раз о финансовых пузырях.)
Здравствуйте тезка. Появился повод написать Вам. Смотрите, зачем бы это банкам пролонгировать сроки оплаты базовых активов, скажем недвижимости? Более того, выдавать кредиты не стандартного, вернее субстандартного характера и смешивать их со стандартными кредитами? Зачем потребовалось образовывать рискованные пулы из бумаг ААА и BBB ? И ответ в первом приближении был таким, мол подобно тому, как в случае наводнения, вся местность не может быть затоплена сразу же, такие смеси могут быть некими дополнительными средствами, и страхования потерь, и реанимации потерь, которые уже произошли. Кроме того, массовый платежеспособный спрос, это важно. Даже если создается только его отчасти иллюзорная видимость, бесконтрольной раздачей кредитов с плавающей ставкой. Это было хитрее, чем просто натуральные раздачи, что царствовали в Древнем Риме, и, все же, это были раздачи. При чем мирового характера. Майкрософт, подобным образом, прикрывала и закрывала глаза на то, что большая часть ее продукта вне США- это контрафакт. Но благодаря этому, кроме прочего, это, теперь, самая распространенная ОС в мире. После, это косвенно признали, начав распространять систему условно бесплатно. Таким же образом, финансовая система США демпингом завоевывала господство на мировом рынке финансовых опций, стремясь выполнять, кроме прочего, и функцию страхования, быстро распространяясь по нему. Одна мировая финансовая система практически совершенно рухнула и, вообще говоря, такое место не могло остаться пустым. То есть, все хорошо, что ни массовая и пролонгированная дефляция. На этом отчасти стояла рейганомика и стратегии соперничества с СССР, СОИ- это, таким же образом, был большой пузырь. Но и все хорошее когда-либо кончается. Далее последовал стандарт- кризис неплатежей. Смотрите, финансово промышленные циклы, видимо, носят объективный характер. Но всякий большой кризис вносит дополнительную интерференционную особенность. То есть, отсчет большого цикла, теперь, следует вести от него. И это по-видимому, теперь, может бытть, 2007- 2008, и таким образом, +- год - три, 2028- 2030, если 7-8 лет, это интервал. Сглаживание, что наладилось может претерпевать разрывы. Рейганомика была довольно резким поворотом к либерализации спекулятивных потоков, в целом производства финансового капитала. После 60-70-х, это мог быть и был, правда, отчасти во всяком случае, словно глоток воздуха, посмотрите "Джокер". Распад одной из мировых экономических систем, таким же образом был значимым событием. И таким образом, традиционная рябь смены поколений, - каждые 7 лет, кроме прочего, в Индии могут покупать золото в приданое для девочек, - может претерпевать изменения, так, будто волны от падения большого камня изменяют интерференционную картину от капель дождя. Эти порядком давние метафоры могут отослать к тому простому и не простому обстоятельству, что периоды развертывания и свертывания общественного производства, изменяют, прежде всего, рабочее время данной технологической связности, подобно тому, как в рассмотрении множеств из дробной геометрии, горизонты фигур можно свертывать и развертывать, просто и не просто увеличивая плотность итераций соответствующих алгоритмических операций, что генерируют кортежи. Этот пример с визуализацией множества Мандельброта, пусть и все же отдаленно, но может быть показателен еще и тем, что рабочее время в известном смысле подобно рабочей силе производит само себя. Компьютер в демонстрации множества Мандельброта, действительно генерирует и многообразие, и картинки что его визуализируют, это не мультики с монтажом, всунутые в программу. Коль скоро, знание о технологической связности всякий раз не полное, кроме прочего, и потому, что всякая такая связность и уклад граничит потенциально с будущей связностью, которой никогда не было, и потому, что это вообще лишь связность, некое контингентное, если не случайное, то никогда не известно сколько действительно необходимо кредита и маркетинга, чтобы прибыльные дела состоялись бы. Известно на что сетуют, те, кто играют на повышение, мол кризисы происходят от того, что эту игру на повышение тормозят, ограничивают, нужно, просто и не просто, снять потолок заимствования. Производить все больше и больше кредита, и едва ли ни любым способом, чтобы он не превращался в долг. Трамп, просто и не просто, предлагал, снять ограничения на заимствования государством. Не останавливать хороших людей. Но то, что издревле служило обществам исторически предшествовавшим капиталу средством его заклинания, - "Золотая Антилопа", может работать и теперь. Иначе, те, кто, все же, хотел бы ограничить спекулятивные потоки, раздувание пузырей, кроме прочего в больших шортах, аргументируют это тем, что пузыри и без того велики, и долги США, внутренний и внешний, и без того, растут слишком быстро. Но без фьючерсов на зерно, условного говоря, крестьяне и фермеры, не производят хлеб на продажу. Города голодают, в таком случае, и это далеко не все, из плохих возможных новостей, в такой ситуации, закрытых декретом финансовых бирж. "Вы за буржуа или за капиталистов?". Капитал же сам по себе, существует только тогда, когда может быть желанна сверхприбыль. Все это, кризисное многообразие, как Вы можете понять, производно, кроме прочего, и от необходимости сводить дебет с кредитом, балансировать, и иначе, от того, что кредит или прибыль все время должен превышать дебет, расходы. При том, что, и то и другое, и дебет, и кредит- это долги. (С чего бы кому бы то ни было кредитовать кого-либо? С постоянного капитала? На него едва хватает амортизационных средств. С переменного? Если его не воспроизводить, то прибыли просто не будет, коль скоро это источник стоимости. Видимо только с прибыли, "с прибылей". Но что такое прибыль- это долг капитала трудящимся. Финансовый же поток кредита, производства финансового капитала- это производство и дележ еще не произведенной прибыли, прибыли от продажи товаров, которые не только еще не продали, но еще и не произвели, иначе откуда такие цифры в 50 триллионов деривативно созданных финансовых опций. Сложность в том, что капитал не существует, если нет таких потоков, это торговля ради торговли, извлечение прибыли ради прибыли, и если нет, капитал не живет и не работает, исчезает, стагнирует 1% а не 1000, в год. И потому в известном смысле капитал- это чистое производство желания еще большего барыша. И потому, вообще говоря, уступает статус: пути, истины и жизни, лишь в церкви. В этом можно видеть нигилизм, но явно, что ни в регрессе, что может быть еще и всем плох, лекарство от такого состояния. На самом деле фашизм не является регрессом, во всяком случае технологическим, Тельман проиграл Гитлеру выборы, просто и не просто потому, что не летал на самолете, которого у Тельмана не было. Вершина технологии - это божественная ипостась. Если бы теперь бронепоезда умели бы летать за счет сопротивления среды, резонанса, что пророчил Кушелев, - который, коль скоро был художник по крайней мере, создавал резонанс в медиа среде и летал на нем, остальное сочинял покамест за объект, - ни сжигая ничего, и кухонный, холодный термоядерный синтез был бы действительно открыт и доступен, от Понсы и Флейшмана, с положительным балансом, то от нового Троцкого, в 90 было бы ни уйти. В Германии, 30-х, это таким же образом, была смесь, но с крайне отчаянными акцентами. И возможное решение задачи, как раз, на самом виду необходимы технологии, что могли бы снять это производство желания еще большего барыша, предоставить возможность неограниченного роста, и каждому, в противном случае, капитал никогда не исчезнет, не упраздниться. Войной же его не победить, видимо. И главное все, что не так и не капитал, может быть только хуже его, в этом истина технократов, «Проктер энд Гембл». И такие технологии уже есть, производство текстового файла намек на такие технологии. До их появления могло быть крайне трудно понять, каким же образом блага могут литься практически неограниченным потоком, что таким образом совсем не обязательно всякий раз может быть открывать и может быть достаточно одного – двух индивидов, за раз.) Но главным образом, кризисное многообразие, производно от того, что производитель, массово и чаще всего, не совпадает с тем, кто обменивает, а покупатель с продавцом, с тем, кто все продает. Видимо, автор не слишком верил и в социализм. Капитал же, это тем более, богатство, что основано на бедности, производен от социального расслоения, коль скоро его машина не работает без Дамоклова меча. Если не в своей стране, и прежде всего из-за возможности обострения классовых войн, то в другой, люди должны голодать, более того умирать с голоду, чтобы вообще что- то шевелилось. И потому в своей стране, это может быть уже конвергентная система, в чужой, в которой только и могут быть и должны быть видимо пророки, может быть дикий капитализм империализма. Можно, кажется, возразить, что не может быть так, чтобы не было никаких активов. Верно, но смотрите, производительный труд, как, впрочем, и действительное массовое и пролонгированное бродяжничество и нищенство, пауперизм пролетариев, это относительно исчезающая величина, -пусть бы и в развивающихся странах, это до сих пор было бы не совсем так, или даже, просто не так. Да и в США случалось бы, 15 процентов безработицы и бездомности. В Индии и Китае, это все еще может быть не так радужно, - и именно потому, что труд производительный. Все меньше людей могут трудиться, чтобы прокормить все больше. И это касается не только возможных 5 процентов фермеров, вместо когда-то 80 процентов крестьян, но и финансового капитала, в производстве которого может быть занято, все меньше и меньше людей, коль скоро и машины так лихо торгуют. Но общественное производство не носит обобществленный и плановый характер. Уравнивание питания, вне зависимости от участия в его производстве, недостижимая вершина, что когда-то могла быть, и разве что военный коммунизм, карточная система и натуральные раздачи. Стремление же к сверх прибыли делает производительный труд исключительной точкой приложения желания. И потому активов мало, и они все уменьшаются по отношению к росту массового капитала, мелкого, в основном, ибо мелкая буржуазия и мелкие хозяйчики, это наиболее растущий и распространенный класс теперь. Могут возразить, откуда же, может быть 40 процентов населения вне рынка труда. И возможный ответ, прост и не прост, они живут на условные раздачи, или самыми разными способами, самыми разными схемами, самыми разными предприятиями увеличивают отрицательный денежный поток, "печатают деньги". В сети это доходит до известного предела, там схемы мультипликации схемы Понсы, с самыми разными модификациями, это абсолютное средство поддержания ложной видимости, в том числе, и производства капитала. Но поскольку к цифровым деньгам все еще отношение не слишком серьезное, не смотря на бодрую волатильность биткоина, то и разорение и финансового, спекулятивного капитала в таких схемах, все еще, не воспринимают всерьез. Тем более, что за ним иногда и действительно не угнаться этим Бендерам цифровой экономики. И это финансовое плацебо процветает. Да в СССР к 90-м годам действительно много было не рентабельных предприятий, но в капиталистических странах их таким же образом было большинство, просто и не просто потому, что относительно сверх прибылей, это «нищенство». И потому рейганомика была действительным ответом и на дефляцию 70 –х.
2. Но таким же образом массовая эмиграция в страну, кроме прочего, может быть проблемой для пенсионной системы, и такой страны, как Франция. Мелкие хозяйчики, что получают доступ к спекулятивным активам и все растут в числе, и их желание еще большего барыша все растет. Производительный труд, что количественно, по числу, мал- не растет, ибо он уже вырос, 12 космическая скорость, теперь и для Фалькон, и не только, государственных институтов, достиг предела роста для данной технологической связности, уклада, а иной не может расти в производительности из-за ограничений на доступ. (Пусть ни сословных, но имущественных, и все же. Но даже если и так, было бы иначе, и этот ценз мог бы быть снят, система машин может быть ни развернута, для простого и не простого состояния, когда доступ к многообразию средств производства и труда, и соответствующим продуктам, мог бы быть не обременителен. Но это развертывание дело не одного момента. И дома сносят, коль скоро их содержание пустыми, может быть обременительно.) Дома- это теперь, в особо критическое время, структурного кризиса, долги, а не активы. Отсюда периодические долговые керны и кризисы неплатежей, что обналичивают тот простой и не простой факт, что бегущая строка долга США, подобно отрицательной ставке процента, это строка долга, а не в другое время, кредит или богатство. И весь класс капиталистов должен классу трудящихся. Сложность в том, что большая, подавляющая часть этих капиталистов, таким же образом трудящиеся, - «если ты только остановился, ты уже банкрот», - и большая часть остальных трудящихся имеют доступ к производству кредита. И коль скоро, производительный труд сокращается, все могут простаивать. Отсюда огромный внутренний долг США, которого по другим оценкам может и не быть. Банки давно превратились бы в один банк, и скупили бы все активы общественного производства, коль скоро, могут производить такие суммы кредитов, 50- 500 триллионов, если бы, кроме прочего, ни частная собственность. США можно было бы продать вместе с землей, если бы был контр-агент. Если бы государственный долг этой страны был бы исключительно долгом, а не богатством, и над страной могло бы быть ведено стороннее производство. Но даже, если что-то подобное могло бы произойти, может быть трудно установить сколь угодно дробную, но единую пропорциональную тарифную сетку на всем общественном производстве страны, и производительный труд все равно, мог бы, и с большой вероятностью мог бы обмениваться на не производительный, даже, если не было бы задачи, теперь, стремиться к сверх прибыли, к производительному труду сверх всякой меры. Отсюда кроме прочего, страсть придуриваться. И ради сведения баланса, один банк теперь должен был бы просто и не просто, печатать деньги. Один банк мог бы быть собственным контр агентом по долгам, что может быть хорошо для мошенника, если мошенник не один, но банк то может быть один. Один, как и класс трудящихся. И потому, видимо, не смог бы свести концы с концами, просто и не просто потому, что страна, в которой он такой один, не одна могла бы быть. Тем не менее, социализм мог бы быть прямым путем к чаемому будущему, к более богатому и свободному способу производства чем теперь, и в чем же дело, почему пошли дугой на пост советском пространстве? Видимо, еще и потому, что всякое последовательно проведенное действие превращается в свою противоположность. И одна конвергентная система с сильным акцентом на обобществлении и преференциях населению, - коль скоро исключительных общественных производств, одного характера, вообще никогда не было и видимо быть не может, сменилась другой конвергентной, с сильным акцентом на частной собственности и капитале. И это было давно замечено, как и то, что капитал, возможно, вечный способ производства. Все дело в том, что любой иной способ производства может быть неограничен во времени, коль скоро может быть возможность свободного возврата их такого старого доброго, «прошлого». В крестьянскую ферму, как и в империю, можно и теперь играть, впрочем, с тем только ограничением, что это в известной мере, всего лишь игра. Дело, таким образом, не только в том, что нулевой рост, в том числе, и технологический, может быть исходом обобществления производства, теперь. Но все еще, в необходимости закона стоимости. Кому теперь все должны? - видимо цифровикам. Наиболее производительным капиталам. "Все платят Безосу".( И теперь можно сказать NVidea.) И прежде всего, за вычисления. Создать текстовый файл, это сделать что-то невероятно производительно. Но именно поэтому цифровики могут раздавать товар миллиардами штук бесплатно, и лишь в критические моменты для Твиттер, подобно А Маску, продавать некоторые аккаунты. Но продвинутый аккаунт в ФБ ничем не уступает продвинутому сайту на WordPress, это сопоставимые продукты, тем более если аккаунт в WordPress, стандартный, что таким же образом, не имеет цены - аккаунт в ФБ, разве нельзя еще более произвольно изменять по своему усмотрению, но сайт от WordPress, может быть сингулярностью, 0 подписчиков, 0 просмотров, остаться без друзей на ФБ, может, видимо только кто -то реально не от мира сего. То есть, по большому счету, разве предварительная заданность, предварительная данность аккаунта, заботит тех, у кого пост может стоить 700 $, - и почему, такой аккаунт, мол ничего "не стоит", не говоря уже о том, что подписки на газеты стоят все еще? Аккаунт в ФБ- это и есть ФБ. А ФБ известным образом и есть сеть Интернет. Видео, новости, музыка, книги… кроме того, что все это можно производить и публиковать на ФБ. Если ответ состоит в том, что доходы «Мета» - это доходы от рекламы, то и это паллиатив. В наиболее абсурдном виде этот ответ мог бы быть таким: «Мета» получает доход от рекламы самой себя. Что очевидно не так. Но даже если и не так, доход идет от рекламы иных компаний и предприятий, реклама этих предприятий и компаний, это не производительный расход таких производств, и каким образом, такой расход может быть доходом в целом общественного производства. Каким образом вид кукушек и петухов, мог бы прирастать исключительно от того, что кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку? И в чем же дело? Видимо, аккаунт может не иметь цены, кроме прочего, просто и не просто потому, - это и есть социальная сеть, а социальная сеть огромный сегмент Интернет, что бесценен, и плата за эти аккаунты, в чем бы она ни производилась бы, - стоимость - ни химический элемент, во всяком случае, исключительно, - создаст только дополнительный поток отрицательной ликвидности, долги. И чтобы не потерять еще большую часть, для начала и с большими надеждами, коль скоро солидный задел для маркетинга уже создан, и товар вручили множеству людей, копании платят инвесторы. Это производство кредита таким образом, что тесно аффилировано с производством новейших и интеллектуальных технологий. Почему бы относительно зеркально не производить ценные бумаги, тесно интегрированные с программным обеспечением? Иначе. Производство зерна, муки и готового хлеба- это разные производства, не говоря уже о торговле всем этим. И реклама этих производств может быть не производительным расходом для них, просто и не просто потому, что реклама это много цветных пятен на чем-то, а не хлеб, зерно или мука. Но реклама явно может быть производительный расходом, более того, может быть таким, даже если это само реклама, если Ваш аккаунт, что еще вчера был черным целым, дырой в сети, в которую никто не заглядывал, сегодня благодаря усилиям маркетинга обрел миллион подписчиков, и много желающих разместить в нем рекламу, и что готовы заплатить вам за это размещение рекламы, не малые деньги. Сложность в том, что теперь любое производство, и хлеба в том числе, - потому речь и зашла о фьючерсах на зерно, - не может даже начаться, если оно заранее не продано, его еще не произведенные товары не проданы. И этот временной лаг постоянно увеличивается. Капиталистически производительный труд- это торговля ради торговли, прибыль ради прибыли, опирается на меновую стоимость, поток абстрактного количества, быстро растущее число, крайним выражением такого притязания являются финансовые пирамиды, что ничем не торгуют, тогда как, не капиталистический производительный труд ориентируется на потребительную стоимость, на то, что массово выберут – на хлеб. Но коль скоро, эти стоимости могут быть равно объемно значимы для единой стоимости товаров и услуг, любое такое производство, с тем или иным, временным или историческим, лагом, не может не быть конвергентным. Фб, и иные социальные сети, Ю-туб, ничем, не лучше и не хуже. Поисковики, встроенные программы в ОС и т.д., это и свидетельство буржуазного коммунизма. И именно для того, чтобы производить долги как богатство, а ни долги как долги. Конечно, в особенности монотонные в этом отношении капиталисты могут утверждать, что любые долги- это активы, и все же, периодически, это оказывается не так. И иначе, кто только не хотел бы, даже вопреки собственным интересам пользоваться бесплатным аккаунтом, докопаться мол до истины, и что называется перекрыть Мете кислород. Вывести эту де пирамиду на чистую воду, реализовать закон стоимости. И именно потому, что личными данными, которыми, мол можно торговать, питаться непосредственно- невозможно. И потому ближайший ответ таким может быть следующим не пользуйтесь раздачами, халявами, коль скоро, Вы их не любите. Тем не менее, смотрите, не натуральное хозяйство, это единственно возможная граница такого способа производства, условно "прошлая", но может быть, и отчасти, уже есть, та, на которой было бы возможно получать свободный доступ к тому, что теперь называют товарами и услугами посредством, в том числе, и сети, но и прежде всего, посредством развернутой системы машин. Можно выложить на Гитхаб программу, и там же, на этом же сайте, ее найти- иную, коль скоро, все, везде и сразу, видимо, для индивида невозможно творить, и вопрос, теперь, может быть в маркетинге, - "с моим маркетологом ты мне не конкурент", - скорее, чем в производстве, коль скоро, студии программирования могут быть в открытом доступе. Но мыслимо, что обмен может быть коррелятом производства еще более тесным и всеобщим образом. Посредством цифровых программ и системы машин, возможно иметь свободный доступ к любому производству и его результатам, к средствам и предметам труда. И потому Мета- это, возможно, очень долгий кредит, очень длинные деньги, и скорее даже просто и не просто, реализованное частью обещание еще большего чем даже капитал, богатства и свободы.
Секрет прибавочной стоимости, вовсе не в краже, и даже не в частной собственности, но в особенном товаре, который можно найти на рынке, что сам производит стоимость, и свою и всех остальных товаров, в рабочей силе. И что единственно метонимией роднит рабочего с капиталистом, для которого скорее значимо все на продажу, тогда как для рабочего, это единственная возможность продать что то, но коль скоро, и тот, и другой, могут ее продать, один другому преимущественно, второй преимущественно себе. Маркс, как аналитик, черта которую верно подметил Кауфман, написавший предисловие к первому русскому изданию, не мог ни понимать, что такой аргумент содержит в себе массу возможных противоречий, но, видимо не больше чем все еще секрет возможности пролиферации умений, свободных занятий, труда и сознания, что не отменяют свободы остальных. Всем же, кто хотел бы все еще использовать в качестве контр аргумента, потерю рассудка автором, теперь можно ответить, что возможно единственное для них средство не потерять его, это дробная геометрия кортежей смысла рассмотрения экзистенциального фрактала.
Короче, это довольно большие различия чтобы их не замечать, странно поэтому может быть иногда, слышать и предвосхищать требования различия. Тем не менее, коль скоро, мелкая буржуазия с границей в мелких хозяйчиках претендует на всеобщность, часто сама того не замечая, может господствовать по большому счету лишь тождество, высшей последней. И потому поиск различий может и приобретает столь порой одиозные маргинальные и экстравагантные черты. Но кубик Рубика собран подобно Евросоюзу и если это все, нет более никаких соображений, кроме образа такого куба, то видимо может остаться только одна возможность -разбирать его.
Разница между прямой референцией, что можно найти в суперпозиции, в том, что она находиться или не находиться именно в такой среде, между неограниченным числом возможностей. Тогда как та, что не приостановлена, видимо среди двух. И искать иголку в стогу сена, это и значит пытаться приписать фигуре речи однозначный смысл. Или так, стог сам состоит из иголок, и вы ищите иголку в стоге из иголок, находите, и потом замечаете, что иголок много и много среди них похожих на ту, что вы искали, и зачем бы это, если можно было бы взять первую попавшуюся. Но это иголки! Они конечно, бывает, вещь полезная, но не во всем, хотя и могут быть очень разными! Попытка приписать метафоре однозначный смысл- это попытка применять иголку ко всему, что попало. Но странным образом, это и может быть метафорой теперь мира как иголки. В известном смысле нет бессмысленных текстов, но короткие или длинные. Другие дело, как известно, что одни независимо от того могли бы их тексты быть короче или длинней, могут быть в достатке, другие в такой же ситуации, нет. «Меркалось хливки и шарьки пырялись по мове…» Или «хливки» медленно переходили в шарьки, через хливкие шарьки. «Союз» интендировал распад, всех воодушевляла возможность медленно переходить, от личной собственности на дом, квартиру и авто машину к частной, коль скоро, это медленно, может быть скорее безопасно, но в какой-то момент, Войшвилло и формально подбил бабки, закрыл дело, и перешли, как и всегда, скачком, обвалом. СССР кредитовал себя идеологическим воодушевлением, интенсификацией желания в производстве, что и есть реальность. Когда этот источник, в известном смысле оказался исчерпанным, поколения победителей стали исчезать, и советскую гвардию вместо бандитов бизнесменов, пусть и с правом экспроприации, а не рекета, по умолчанию, создать не представлялось никакой возможности, не стало и денег, одни банк разорился, будучи собственным должником. Но если сказать одним словом, то это и действительно может быть М. Горбачев, читай Ипатьевский метод, ответ на вопрос, как сделать бесплатный хлеб, все еще ценным активом, стоит, видимо, вернуть фьючерсы на зерно, а не просто и не просто, гноить его. Впрочем, этот возврат финансовых бирж, закрытых со времен 30 –х годов, НЕП(а) был скорее уже делом Ельцина. Горбачева же практически до последнего времени интересовал едва ли ни один баланс центростремительных и центробежных тенденций, как будто он на примере тогда известного аттракциона, - вращающегося круга, что имел возвышение в центре, и на котором последний оставшийся от действия центробежных сил мог какое-то время удерживаться на вращающемся колесе, - хотел всем пояснить сложность своей и их задачи. Но аттракциона, что приводил бы людей к сплоченности, кроме демонстраций известного рода, не было. Баланс- это категория столь же древнего общественного устройства и производства, сколь древним является подсечное земледелие. Власти удалось создать иллюзию непосредственного участия в управлении, что многими и действительно известными, и как принято было говорить влиятельными людьми, разделялась, что оказалась ложной, и да, это был и заговор. И все и эти люди, в определенный момент, проснулись в СНГ, как бы ни лелеяли в глубине души мысль о том, что развал СССР - это то, что не может быть никогда. В этом один из мотивов довольно большой популярности теории, диффузной, безличной и де персональной власти М Фуко, у которой оказались довольно веские, если не основания, то зримые очевидности. Но могло не быть ничего нового, и разве что, рынок ценных бумаг, что возобновили с 30 х годов. Власть, теперь, впечатляюще контрастного разделения труда. И что же, это все? - может спросить, только что проснувшийся. И ответ, что отчасти может перекликаться с теорий малых дел, но что выдумали едва ли ни вчера, может быть и таким: спорадически диффузное участие в событии революционизирования, где бы и когда бы оно не происходило, для каждого, исконно поступок в виде прекрасного произведения искусства, что ка бы добр был. Впрочем, этика невозможна, и потому требовать невозможного может значит и требовать хоть какой-то этики, пусть бы и натурализма. Кроме прочего, ностальгия по СССР может мотивироваться еще и тем, что все беды можно списать на расплату.
Таким же образом, как зерно и сайты в сети Интернет- разнородные занятия в общественном производстве связаны каждое с каждым лишь количественно, уравниваются суммами денег. Но это не делает их качественно тождественными, и потому это может быть хитрость от лукавого, что справедливость в таком обществе- это исключительно количественная величина. Маркс, поэтому, отчасти, просто и не просто, инвертировав такую ситуацию, назвал свободное время возможной действительной мерой справедливости для людей.
Теория свободы поэтому, это один из самых важных моментов во всех таких размышлениях. Коль скоро, очевидно может быть, что ни «свобода от» ни «свобода к», ни обе они вместе, но исключительно, не смогут всегда помочь, коль скоро, может быть еще множество разнородных определений, и менее формального толка. что ближайшим образом могут не иметь общего основания для деления. В виде, скажем, живой связи всего со всем, возможность перейти всякую данную границу, и не быть в тюрьме или интернированным, рабом или крепостным, возможности принять решение со знанием дела или быть свободным, как раз, от физиологической потребности, ни быть больным, нищим или несчастным, и быть свободным в воле изъявлении, не иметь заранее заданного масштаба в развитии умений и способностей, и т.д. Не быть случайностью (произволом), необходимостью (нуждой) но быть посредством события и в событии высвобождения своим собственным основанием, что коль скоро, оно, и ни случайно, и не необходимо, не имеет основания, будучи познанием необходимости и шансом игры случая, смежно и случаю, и необходимости. И любое такое определение, видимо, должно быть в равных объемах с любым иным, для реализации свободы, и если это не так, то можно констатировать ее ограниченность. Поэтому свободное время по закону тождества может коррелировать со свободным доступом к средствам производства: орудиям и предметам труда, но свобода явно не может быть сведена к таким абстракциям. Иначе говоря, если и действительно признать, что главнейшим средством производства является сам человек, то речь и действительно может идти и идет о свободном доступе человека к человеку. Что в таком виде может показаться еще более наивным, чем утверждение в век машин о том, что к ним нет свободного доступа, и, коль скоро, эти два могут быть коррелятами, и мера одного, мерой другого, то и сложности по меньшей мере соизмеримы. Любую такую свободу можно созерцать неограниченно, как и финансово спекулировать, но всякий раз оказывается, что она ограничена или ее просто нет. И коль скоро, низводить человека до статуса средства может быть наивно, и в лучшем случае цель, что таким же образом даже в виду организма, в котором каждый индивид мог бы быть и средством, и целью, все равно часто признается лишь ограниченной машиной, то и тем более, свобода индивида в обществе свободных людей может быть не мыслима. Пусть бы и сопротивление любым формам не свободы, и ее частным, а не всеобщим моментам, что, не смотря на желанность и единственность возможности доступа, тем не менее, в виду частности, затем отвергаются, не прекращало бы искать ее все более адекватных реализаций. Поэтому и оказалось возможным не стучаться в не существующую свободу, как в стену, но просто и не просто, признать познанную в ее собственных порах природу домом с высокой культурой быта, коль скоро видимо, конечно, экзистенция, это способ бытия по ту сторону чего бы то ни было, так что о том, что по ту сторону, можно сказать едва ли не только то, что это бытие в виде события, но все остальное это «продукт» культуры. Сложность в том, - для тех, кто все еще понимает, - что: «пространство не однородно при элементарном шитье» (Александров). И то что элементарное шитье элементарно справляется с такой неоднородностью, вовсе не говорит о том, что ее нет, или что такая неоднородность может гарантировать выполнение законов сохранения, что таким образом, в общем виде, предпосылки и допущения теории, и только. Поэтически, любой индивид следует в бытие событием. Известно, что может последовать далее- прорва, закрытием которой идеологией, если ни покрывалом Майи, и занимаются: культура, наука, искусство и все остальные формы общественного сознания, теперь не в последнюю очередь, мягко говоря, право и религия, но прежде всего общественное материальное производство. «… он только и делал что занимался подшитием подворочничков».
Коль скоро, равность объемов таких определений свободы в их осуществлении, это скорее повод констатировать ограниченность свободы, в том числе, природой и обществом, не только индивидом, но назвать свободу необходимостью, видимо было бы столь же ошибочно, как и назвать мир - войной, черное - белым или истину- ложью, и потому скорее наиболее доступная нам форма свободы - это произвол, скажем, поднять или не поднять руку, хотя и не происходит никакого голосования поднятием руки, и ради одной только цели произвольно поднять ее. И все-таки, назвать свободу случаем было бы ошибочно. Но случай и произвольное действие в известном смысле синонимы. Подобно тому как необходимость и нужда могут быть такими. (И потому, коль скоро, изменение, это переход возможности в действительность, а кроме: действительности, случая, возможности и необходимости, более нет никаких модальностей, ближайшим образом, свобода скорее существует как высвобождение, начиная от простейших форм пространственного перемещения до процесса творения, что ничего не меняет в мире, но лишь граничит с ним некоей возможностью не погибнуть перед истиной.) То, что свобода доступа может быть произвольно и безвозвратно закрыта, прекращена, это первейший в известном смысле показатель, простого и не простого обстоятельства, ее не существования. Коль скоро, реализованная свобода, как таковая, видимо не просто должна быть, но не обратима. Тем более, видимо, произволом, что граничит с роковой случайностью. Иначе, свобода вновь бы вверглась в пучину случая или постоянства необходимости, прерываясь высвобождением. Сложность в понятии свободы таким образом кроме прочего в том, что ее определения гетерогенны, и потому, их совместимость может быть всякий раз под вопросом. Одни исключают другие, и именно при встрече. Но то простое и не простое обстоятельство, что многих из таких свобод, просто не было, они ни существовали когда то, как и не существовало соответствующих времен, более того, сами определения в виде долженствования, могли ни существовать, но теперь существуют, не просто обнадеживает, но вселяет уверенность в то, что свобода не столь бессильна и безвластна, чтобы не высвобождаться. Критический пункт в этом отношении, как известно в теории свободы, это издревле антиномия распутства- растления и мол единственно столбовой дороги истины- аскезы.
Просто и не просто потому, что необходимостей много, и у необходимости, как и у случая могут быть и есть качества, свойства, что отличают их одну от другой. Это могут быть крайне разные ситуации, в которых умопостигаемая необходимость, это все что осталось от нужды в средствах к существованию. Что же видимо в этом простом и не простом обстоятельстве, один из возможных ответов на вопрос: почему именно желание и его производство, стало такой большой темой в известной традиции. И что же производство нужд стало нашей темой. Отнюдь. Производство желания очевидно из сказанного, таким же образом может быть материальным и идеальным, как и духовное производство, коль скоро в известном смысле, во втором, это производство желания и духовное производство, синонимы. И в одном случае, в известном смысле никогда будет не уйти от необходимости все время повышать качество необходимости, качество ее близости к свободе, в виде ее возможного условия, коль скоро, к этой последней- свободе, необходимость не может быть ближе чем в статусе смежности, как и к случаю, и прежде всего в познании. В противном случае познание всякий раз было бы самой по себе необходимостью или нуждой, или случаем, или произволом. Но статус нужды явно может разниться от состояния к состоянию. Во втором, в том, что когда-то могло называться духовным производством, в известном не исключительном смысле, коль скоро, известного рода высвобождение оказалось уже достигнуто, можно едва ли ни с первых шагов индивида в окружающем пространстве, просто и не просто высвобождаться, в условиях уже имеющейся свободы, коль скоро у каждого может быть мозг, - если пользоваться современной аналогией, - огромный встроенный компьютер, что может расти и развиваться.
Произвол, таким образом, это одно из определений свободы. Пусть бы и его позитивность чаще всего и проявлялась бы только в ситуации, когда господствует лишенность, в чем, кроме прочего, можно видеть его исключительную ограниченность. Допустим у кого-то сошлись многие определения свободы, но нет руки и этот, кто-то, просто и не просто, но не может ее поднять. И если последует вопрос, заданный всерьез, какие у нас есть ограничения на произвольное варьирование нашей морфологии вида,- мол почему бы этому кому-то теперь не множество ног вместо одной руки, что граничило бы с роковыми обстоятельствами, если бы ни было бы ими,- то едва ли ни единственный ответ, ближайшим образом, как ни странно, может быть тот, что это античный эстетический идеал, кроме прочего, который жутким образом, но и все еще апропо, может быть, как раз безруким, да и безногим, коль скоро так дошел до нас. И сколько бы мы ни низводили Платона до уровня ученика, что любил лишь холодные мраморные статуи, идеи, видимо к этому, все же, вряд ли стоило бы все время, всякий раз, сводить его философию. Тем не менее, это ведь может быть только мраморная статуя и болезнь высотой может быть ничем не лучше болезнью низинами, гротами.
Не случайно поэтому, в истории мысли, именно Кьеркегор, мог бы провозгласить иронию, эту форму форм произвола, наиболее доступной для дворянства формой свободы, впрочем, отчасти усложнив дело, и что скорее может выглядеть так по недоразумению, говоря о прыжке марионетки. Буржуазия давно обеспечила себя экономическое господство, оставалось взять только политическое, да и то уже, далеко не везде экономически господствовала с таким отставанием, и балансируя между знатностью и нищетой, прежняя аристократия видимо стремительно продвигалась к тому, чтобы мочь только поднять руку, да и то без всякой цели, к состоянию, «верхи не могут», какими бы чудовищными по тем временам преступлениями, это не сопровождалось. Буржуазия же, могла пребывать все еще в таком состоянии свободы, в виде произвольного поднятия руки, просто и не просто потому, что не обладала всей полнотой политической власти. И потому, могла в известной мере довольствоваться лишь малым. И что этот датский мыслитель противопоставил этому произволу – этику, если ни моральный императив. Это конечно не был его дом, он скорее находился по направлению к Храму, и все же, пусть и в качестве служебного, философского входа, это был именно он, непроходимый импетус, абсурд, что можно было преодолеть лишь в прыжке веры. (Немецкие профессоры философии, если они еще остались, могут и теперь шушукаться и хихикать в кулак до сих пор, коль скоро, их это могло и во всякое время не слишком касаться, по тому простому и не простому обстоятельству, что для Германии великая классическая немецкая философия предшествовала мировым войнам, априори, пусть бы в виде, и рефлексии прошлого состояния, и проекта, иногда, тогда как для всех остальных, эта философия следует после таких войн, в виде кроме прочего, рано или поздно, наступающей печальной мудрости и ее рефлексии, не смотря на всю радость побед. Что же можно еще раз в виду этого повторить, что прежняя ветка закрыта, и наша радость, что, впрочем, может быть и нашей величайшей опасностью, и что не вчера родилась, это порождать новые способы первоначального генезиса.) В то время, как Ницше, позднее, но не менее реакционно на взгляд известного здравого смысла, видимо, вообще не мыслил свободу, или мыслил только в виде чудовищного требования, даже для природы, вечного возвращения того же самого. Оба воспроизводили таким образом, откат за откатом, в известных смыслах, движение мысли: Фихте, Шеллинга и Гегеля, что произошли после Канта. Но теперь, частью, и после Маркса и Энгельса. Впрочем, может быть, очевидно, что, ни Кьеркегора, ни Ницше, невозможно просто назвать реакционерами, коль скоро, реакция одного может быть исламской революцией, а философия жизни другого легко временами смыкаться с нацисткой. Но коль скоро, и тот, и другой, мыслители, скорее, все же, не могли бы принадлежать ни одной партии, и именно потому, что слишком ценили мгновение и различие, то после непродолжительного использования их обычно отбрасывают, коль скоро, и написал же последующий корифей экзистенциализма, что можно счесть и ответвлением философии жизни,- который Кьеркегора и не считал философом, так- религиозным писателем,- о том, что лишь на редкие мгновения удается превзойти повседневность в моментах видения истины. Один из абзацев малой логики ЭФН, которых таким образом может быть не один, - и Кьеркегор явно сократил их до одного, в известном афоризме про философа, что превращает вашу жизнь в абзац, - легко покрывает эту мысль Кьеркегора о иронии, там, где Гегель признает роль случая в познании и вообще, в отношении свободы, говоря, что язык, это тело мысли не обходиться без весомого участия случая и искусства. Но коль скоро, в русском языке, язык- это и имя для органа речи, тела гортани, то возможность произвольно болтать им, вообще говоря, необходимое условие не только произвольной болтовни, но видимо не видимо, и всякой, в том числе и свободной речи. Короче, произвольное движение органами тела- это, таким же образом, род свободы. И ее бытие, таким образом, это событие всех таких родов. И потому еще событие можно назвать модальностью свободы, все еще не имея возможности логически посчитать участие ее такого имени в языке. Фетишизм события ничем не лучше и не хуже, любого другого фетишизма. Выход из пещеры на свет истины может быть отнюдь не радужным, коль скоро в пещере может быть тепло и свет, вне ее, - мокрый снег и тусклое Солнце серого дня, тело, едва прикрытое ветхой одеждой. И потому почему бы ни принести такой выход в жертву, вместе с истиной и ее конкретностью, восхождение к которой может не сулить ничего доброго. И потому, почему бы ни довольствоваться дидактически догматической мудростью: что такое общественное бытие? - это оказывается общественное событие. Что же, еще Герцен предупреждал нас, что за покрывалом Изиды может скрываться кислый плод познания. И софистика формализованной истины, может быть ничем не лучше словоблудия краснобая. Без колебаний отбросив колебание, Аристотель, сотворил технологию возможного формализованного обмана, что может быть ничем не лучше и ни хуже, площадной торговли подержанной банальностью. Методологический регресс, каким бы красивым он ни был, в виде произведения искусства, таким образом может быть ни лучше и ни хуже резиньяции, что может следовать после не легкой прогулки за конкретностью истины. Останавливаться на «Немецкой идеологии», восхищаясь ее прекрасными страницами, может быть не лучше и не хуже, чем предоставлять ее грызущей критике мышей, что могут быть и летучими обитателями пещер. Что же, последовательно проведенное действие, что оборачивается своей противоположностью, это не вчерашнее открытие, пусть бы и не последовательность все время манила бы прелестной, но ложной видимостью. Если бы в пещере людям можно было бы питаться, не выходя из нее, Платону не о чем, и не зачем было бы сочинять свой миф. В этом была особенная истина киников. И потому, еще раз, может быть стоит повторить, что последовательно проведенное действие по наделению каждого индивида прорвой долга, кроме прочего, и в виде цифровой сети, видимо ни сможет ни обернуться, развертыванием новейшей системы машин, коль скоро и не скоро, но событие человеческого участия вновь окажется незадачей, что ни останется в рабстве у необходимости и в ожидании милости у случая. Секрет события в труде и общественном и надо сказать материальном производстве, свободное время которого, это мера справедливости, а не Кольт или Бил Гейц, транзисторы или «калаши», что всех так славно подровняли. Сложность в том, что у такого времени, все еще нет имени, пусть бы и нарицательного, ибо такое время еще и не родилось, пусть бы и христианство «ничтоже сумняшеся», и видимо, тем более вполне верно, в виду 7 миллиардов с гаком, и возвещало его второе пришествие. Афоризм про ФРС каждому, что кредитовал бы каждому фастфуд, таким образом, может быть, все еще, заманчивым отблеском в окне и на стене. То, что все имеет значение, это конечно серьезный аргумент в пользу возможной дисквалификации притязаний логики парадокса, и молчание, которому есть что сказать по сути дела, всякий раз может взять верх над любой болтовней, будет ли она формально истинной или ложной. Но скорее, это может иметь место в обществах, в которых баланс до сих пор святая святых содружества с природой. Современное общество с момента появления, а в Европе, это просто и не просто, древний Рим, просто и не просто, богатеет, добреет и страдает дисбалансом, прибылью. Если богатство- это баланс, если брать это в традиционных терминах и пристрастиях, то это современное богатство, основанное на дисбалансе, в том числе и на бедности. Но коль скоро теперь, это не совсем так, а иногда и просто не так, то богатство, это как раз дисбаланс, и как такой он может быть основан, ни исключительно на балансе, а как раз на самом себе. Но раз так, то конвергенция, перемешивание это одна из исключительных черт нашего времени.
Наш ответ, таким образом, коль скоро, требование рассудка в науке, может быть все еще в силе, поэтому, и в виду, покамест, длящегося времени истории – дробная геометрия, в том числе, и как теория метафоры, фигуральной текстуры письма и речи. Но главное, все же, в том, что любое исчисление бесконечно больших и малых, заканчивается пределом, который не переходит, тогда как фазовые переходы в виде природных процессов предметов изучения науки физики, не таковы. И потому будучи колебаниями, в одном отношении, не имея вывода, кроме парадоксального, и таким образом, не имея мол перехода, фракталы в виде кортежей смысла, во всяком случае, это возможность взять интеграл по таким переходам. Получить отпечаток континуума бесконечностей, пусть бы, и не имея возможности, ни доказать его существование, ни опровергнуть средствами сильных математических исчислений предикатов. Физика, условно говоря, в известной части, расколота на физику воды и физику пара, это две разных физики для одного процесса, но для разных агрегатных состояний, ни говоря уже о различиях физиках: макро, миро и мега мира, и не имея единства науки, физика не имеет и теории возникновения самих таких переходов, времен, процессов, веществ, вообще говоря, превращений материи и энергии, только и говоря об этом. И таким образом, коль скоро, все это может быть лишь для чайников, то вопрос о непрерывной флуктуации, которой является сознание, условно говоря, что может быть переходом от вещественно и органически материального к умопостигаемому материальному, тем более может оставаться открытым, не предоставляя каких-либо осмысленных мостов. Но секрет рабочей силы и в этом! Что же, можно еще раз поздравить вех тех, кто подобно компании Нейролинк, может приоткрыть нам то, что оправдано, и страшит нас, и таит наслаждение, и является еще одним путем возможного высвобождения от слепой игры инстинктов.
Философия занята преимущественно тем, что может быть. Кроме прочего и во избежание тех противоположных борений, которыми может быть полон жизненный мир. Но коль скоро вещь протяженная и мыслящая, это довольно полное и вообще говоря, довольно исчерпывающее перечисление такого возможного, и именно для краткости сестры таланта, то примерно начиная с Декарта, вся прежняя философия, претендовавшая в такой краткости на статус царицы наук и искусств, медленно, но верно шла к своему окончанию, к закрытию ветки. В отличие от других наук, искусств, и истин, что все разрастались по числу. После простого и не простого понимания, опять же простого и не простого обстоятельства, что деньги или капитал и есть объективно всеобщее, и потому универсалия, ровно, как и вообще любое общественное отношение, которым деньги и капитал оказываются, оказалось возможно констатировать, что вся прежняя философия может быть завершена, оставаясь для неограниченных смешений и разъяснений своей истории, а свободная еще и не начиналась.
За исключением немногих отделов, упомянутых видимо, и действительно, первым марксистом- Ф. Энгельсом, в известном тексте о таком окончании, видимо преимущественно наука история, впрочем, для кого как, может быть и искусство, во множестве иных форм общественного сознания, вполне могут оставаться теми средствами передачи властного импульса и властной интенции, что Платон завещал философии. Впрочем, коль скоро, идеализм господствовал как философия тысячелетия, в то время как материализм прозябал на задворках. Справедливое желание повластвовать, и именно в виде философии, просто так не оставило это направление, ни смотря на довольно прямые заветы основоположников. Политическое, а затем и идеологическое учение, статус мировой идеологии, не отпускали адептов, да и саму мысль. До тех пор, пока, не стало окончательно ясно, и в виду последовательно проведенных свершений, что основоположники не обманули. Как философия, материализм оставался идеализмом, впрочем, сложного вида, а в виде политического учения легко соблазнялся статусом мирового лидера. И если диамат не был реанимацией богини Тиамат, а исторический материализм философии истории идеализма, то им можно было достичь равности объемов в сущностном тождестве, что как раз предполагало разрастание различий, а не их мертвящую констатацию в такой тождественности. (Впрочем, в известном отношении и смысле этого невозможно было избежать, коль скоро, всякое время ищет и находит философов. И школа пестрела тут и там, результатами сборки мировой мудрости, ответами другого, жизнью, которую дарует разговор.) Иначе говоря, и конечно условно, но всеобщий интерес мог быть достигнут только виду мировой резервной валюты, да и то с большими оговорками, теперь, что она ни одна такая. Все остальное оставалось частным интересом, пусть и больших социальных групп. Научная идеология, со статусом универсальности, пусть и прогрессивного класса, достижима едва ли не более чем императив в морали, статус моральной автономии. И единственное быть может, что спасало философию материализма от полного разлада с самим собой, так это практика методологии науки, коль скоро в виду упомянутых обстоятельств, и действительно, это скорее дело философа смотреть на общий горизонт, что таким же образом видимо, и уже, скорее в догонку философии материализма было завершающим словом, и идеализма, в виде трансцендентальной феноменологии Гуссерля. Почему Декарт. Короче, вместе с открытиями позитивизма стало очевидно, что Маркс вполне может изучаться, как политический эконом, а Эйнштейн, как физик. И вообще говоря, ни незнание Гегеля, ни незнание Канта, в особенности могут ни осложнять такого изучения. Коль скоро, не только математикам, Кантор создал рай теорией множеств. Масштабы и степени, степени и масштабы. Это, пожалуй, все что осталось для критических решений, для которых кажется только и необходима может быть такая дисциплина, как любовь к всеобщей мудрости. Все остальное частное дело частных, положительных наук и занятий, дел и хобби. В частности, образования, изучения истории философии, библиотечного дела, и теперь программирования. Коль скоро, именно "кибернетика" заступила место когда-то занятое этой дисциплиной- философией. Впрочем, как известно, все не могло закончиться так просто, парой статей или парой фраз. История уготовила наглядный пример для слияния философии и военной, если ни имперской власти, которым так грезил Гегель в период написания Феноменологии Духа. И после смерти Сталина еще довольно долгое время философия материализма, оставалась у руля политической власти в такой стране как СССР. После чего архаичное стремление к единовластному совпадению бытия, истины и политического господства, стало настолько вопиюще анахроничным, что и было в известном смысле упразднено. Что в виду простого и не простого аргумента к контр- фактичности только подтвердило истинность, в том числе, и претерпевших известную догматизацию тезисов философской мысли. Кроме разрастания разнообразия дискурсов, что традиционно могло и часто, все еще, оценивается как софистика, площадная торговля банальностями, пусть иногда и в красивой форме искусства, ничего так не подтверждало истины, в том числе и учения, философии материализма, как последующая новейшая история. Но коль скоро, всякая действительна философии всегда несвоевременна, даже когда претендует стать действительной мудростью, а не просто любовью к ней, какое же это тогда созерцание горизонта возможности, то нет ничего странного в том, что такая философия не превращается в массовый фетиш, вновь, столь же быстро, как во времена больших, великих перемен. Видимо, политическая ангажированность и действительно все еще может и изменяет мудрости с политической властью. Примирение в здравом смысле, во всеобщей очевидности что за самой собой может быть не очевидна, тривиальное обстоятельство и для не своевременной философии. Можно по-разному оценивать идеологию, или как всеобщее умонастроение, разум сердца, или, интеллектуальное мошенничество, что в отличие от финансовой спекуляции еще и грешит нищенством, банкротством, но видимо всякая великая философия не может избежать ее участи, быть отдохновением, и утешением, а не только прикрытием и оправданием вытеснения и подавления. Преимущественным образом, коль скоро, спорт легко могут и возводят в ранг формы общественного сознания, может и действительно быть образ эстафеты, передающий если не огонь, то свиток великого знания, так и не имея возможности научить философствованию, тому, кто рискнет подхватить его и окажется достойным передать. Тональность едва ли ни запоздалой рефлексии, таким образом, может быть прервана простым и не простым указанием на то , что свободной философии никогда еще не было, и что приращение радости от ее высвобождения и действительная полнота обретения свободы, в возможности автономного существования, в ее неограниченных горизонтах, это то, к чему можно действительно желать быть причастным во всякое время, и тем более в такое, как наше, когда возможность творить изначальные способы генезиса являются нам в происходящем тем, что и безусловно возможно и безусловно действительно. Коль скоро, виды власти довольно радикально меняются, как и ее способы приложения, и не смотря на известные зигзаги и возвраты, можно констатировать, что власть никогда еще ни была такой, то и печаль по пергаментному свитку может напоминать расстройство от обилия флешек и отсутствия бумаги.
И коль скоро, власть, видимо, скорее для виду удерживает все еще прежние формы, конечно в виду стремления сохранить некую непрерывность традиции кроме прочего, то и любая ее прежняя критика окажется наивной в виду таких перемен. Если же последует прямой вопрос: каков Ваш новейший метод, прежде всего письма, что Вы могли бы предложить, взамен и в продолжение картезианству, то и ответ может быть столь же прямым: выбрать язык программирования высокого уровня и совместно с иными языками создать алгоритм, что писал бы книги из книг, в том числе и по философии. Все остальное дело видимо индивида, которому научить нельзя. Это и завершить и подведет черту, под тем школярством, которое сходит теперь за философию, превращая мудрецов в машины письма, в конвейеры создания респектабельных, цитируемых книжных изданий.
Этот горизонт с акцентом на снятие, скорее, закона прибавочной стоимости, а не стоимости может быть таким образом иным, чем акцент на плановом ведении производства и обмена, что опирается на справедливость, прежде всего соблюдения такого закона стоимости. Просто и не просто потому, что акценты конвергенции теперь могут быть иными, и иные. Это возможный ответ и задача к тексту "Необходимость коммунизма", что видимо, как раз не задача, коль скоро, и буржуазный, может быть не таков, незадачливым, словно аккаунт в ФБ. Быть может, тогда, не стоило бы уравнивать производства, и людей, подобно Прокрусту, но, как и теперь, стоило бы уравнивать свободу доступа ко всем средствам производства, орудиям и предметам труда, с соответствующими им сущими результатами такого производства, с тем чтобы такая свобода была бы действительно бесценна, ни смотря на всеобщий доступ и благодаря всеобщему свободном доступу к средствам производства и прежде всего людей к людям. То же простое и не простое обстоятельство, что компании могут создать, кучу бумаг, которые станут теперь легализовать их, вообще говоря частью легитимированное состояние, что только упрочивается благодаря легализации, - капитал, это регистрация, - коль скоро, и синтетические СДО можно было производить, видимо теперь сомнений может не быть. Вот почему мы говорим, конкурируют различные системы конвергенций настоящего и будущего, близкого и далекого, настоящего, и близкого, и далекого, прошлого, смеси. И этот текст может быть для кого-то великим открытием, а для кого-то давнишними трюизмами, что вновь вернулись в памяти.( Отчасти сложнее всего, может быть, теперь, как раз такому мелкому хозяйчику или индивидуальному предпринимателю, или мелкому буржуа, что странно и не странно растут по числу, и что все еще пытается продвинуть свой аккаунт в сети, и что не производителен, ни для сверх прибыльных предприятий, ни для фермеров, с устойчивыми фьючерсами на зерно, и «поздняк метаться», как говориться, но как ему этого не делать. Тем более, что все большее и большее количество предпринимателей обретают ту же участь: колебаться между невообразимыми цифрами спекулятивных потоков и потребительной стоимостью базовых товаров, обеспечивающих непосредственное существование индивидов, которую, как раз, такие мелкие буржуа непосредственно не производят, балансируя на болотистой грани, разорения и банкротства, с крайне малой вероятностью разбогатеть, выиграв миллиард долларов. Конечно, после Гегеля, может быть легко заставить течь понятия, которые он привел отчасти к такому потоковому состоянию, в известной логике. Но на микроуровнях общественного производства, и часто, понятия- термины, это могут быть межевые камни из гранита, которые могут течь только в виде лавы, при извержениях вулканов. Превращать долги в кредиты и кредиты в долги, это дело, вообще говоря, скорее, всего общественного производства, чем отдельных индивидов, пусть бы никакое такое превращение и не могло бы происходить без их участия. Если вспомнить ставшее популярным кино, про «Большую короткую позицию», то у некоторых ее героев родители были просто убиты, о чем они не говорили и разговаривать не собирались, «мы не говорим об этом».)
И потому, конечно, любое прекраснодушие в этом отношении, может быть, и относительно верно, отброшено. И все же, зачем нам такие большие суперкомпьютеры, и социальные сети, столько друзей, кампусы и компы?
3.
Что же, «СТЛА», видимо, следует держаться заранее выбранного жанра, кроме прочего и художественной критики научно фантастических сериалов и кино фильмов,- если ни афористичного комизма, популярного изложения и доброжелательных раздач философского призвания,- фильмов, в которых Голливуд, продает США, или скорее придает, то природе в виде события природных катастроф, то инопланетянам, что странным образом обладая запредельными технологиями ведут себя как питекантропы. И что, в виду и такой в многократной степени различной смеси технологий и архаики, невозможно видимо. И все же, встречается примерами и в современном обществе, коль скоро, локально это может быть так, и любые технологии и теперь, могут вполне быть совместимы с любыми прошлыми видами, социального и асоциального поведения. И все же, массово, паровой двигатель дает хартии прав и свобод, порядок фабрики. И именно потому, что такой двигатель не появился бы, не появись ранее известного рода социальная машина общества. Тем не менее, судный день за долги- это видимо мощнейший архетип. И потому, мы говорим, что даже если они все внеземные цивилизации, что намного обогнали нас, находятся, по периметру, - где же все? - не вопрос, - то именно потому, что и действительно обладают запредельными для нас технологиями, иначе как бы могли оказаться на периметре, и предпочитают не вмешиваться до поры, в наше развитие, потому и не отвечают, хотя и показываются случаем, иногда. Впрочем, мы одни во Вселенной. Правы, что же что и художественно, могут быть таким образом те, фантастические сериалы, что от лица, теперь, нашего возможного гиперболическим образом экстраполированного будущего, одной огромной федерации, таким же образом стремятся не мешать развиваться тем цивилизациям в космосе, что еще не достигли некоего уровня развития, отсечкой часто встречающейся, выступает некий варп-двигатель. Для этих соображений, ведь есть и земная пядь, в джунглях Амазонки, видимо, можно и теперь встретить, пусть и все реже и реже, людей, что, живя в этнически консервативных сообществах, никогда не видели ничего из технологий современной цивилизации, и любая страна Африки для них может быть запредельно божественна, коль скоро, у нее может быть автомат Калашникова или М16, если ни лептоп - цифровой ноутбук. Тем более вертолет может восприниматься в приоритетном, если не божественном статусе. Более того, все, в той же Африке такие племена могут жить под охраной, в парках. И такое разнообразие в связи с тем, что мировой рынок ни смотря на все, ибо оно еще ни все, развивается, путь и через разрывы, может оставаться залогом возможности для будущего путешествовать по тропинкам памяти, с возможностью относительно и в пределе безусловно свободного возврата, как и несоизмеримо дерзать. Впрочем: «Соседство с галактикой Кин Дза Дза…»
PS.
Комический анекдот.
-Что это? - Это эквалайзер.
-Это духи поют?
-Нет, это люди поют, их записали, и после воспроизводят звук? Похожим образом на то, каким я записывал Вас на магнитофон, вот на это устройство, во время интервью. И потом Вы могли услышать сами себя, звук своего голоса. Но некоторые из них могут быть уже мертвы.
-Каким же образом им удается подбрасывать эти квадратики на полосках эквалайзера?
По отношению к некоторым финансовым опциям, можно и до сих пор, большинству и большей частью, подобно тому как это происходит в комическом анекдоте, только догадываться, каким образом им удается подбрасывать столько производных финансовых продуктов и служб на эквалайзере, и из чего складывается доход компаний Мета или Ю-туб, коль скоро, они ничего не продают.
"СТЛА".
Караваев В.Г.
…
Доткомовский пузырь 2000-2001 гг. был велик и страшен, но безобиден. Как и все предшествовавшие пузыри, он стал результатом кризиса на кредитном рынке. Это был сценарий, упомянутый одним из героев "Тайных видов на гору Фудзи" Пелевина, в котором полдюжины удачных стартапов в течение нескольких лет полностью окупили ошибки и оголтелый обман нескольких сотен неудачников и откровенных жуликов. Этот кризис был позитивен и открыл дорогу для web-2, т.е. интернета соцсетей, появившегося в результате применения закона Меткалфа к web-1 (т.е. к интернету почт, поисковиков и ютюба). В результате появились Амазон, Твиттер, Фэйсбук, потом Телеграм и пр. Банковский кризис 2008-2009 был уже чем-то совершенно другим. Банки приняли на вооружение деривативы, т.е. финснсовые инструменты, позволявшие участникам торгов растянуть во времени период оплаты базового актива (в д. сл. стоимости объекта недвижимости). В этом им помогли математики, которых банки активно нанимали в начале 2000х, поскольку кредитный дериватив это просто финансовая интерпретация производной некоторой математической функции. То, что происходит сейчас, является второй волной того же процесса. Низкие ставки центробанков постепенно стали стимулировать коммерческие банки к использованию короткой ликвидности для покупки долгосрочных долговых обязательств казначейств разных государств (напеример, США). Но когда Федеральный Резерв, в целях борьбы с инфляцией, в 2023 г. начал резко поднимать ставки, коммерческие банки оказались в ситуации, когда их инвестиции в долгосрочные долговые инструменты резко упали в цене, и продать эти инвестиции они не могут (если на рынке есть инструменты, приносящие 5%, облигацию, приносящую 3%, не захочет купить обратно даже ее эмитент). Результат ясен. Федрезерв должен предоставить ликвидность банкам (что они уже сделали) и перестать поднимать ставки (о чем они, уверен, объявят в ближайшее время). Инфляция останется на высоком уровне. Поднимутся налоги. Подешевеет американский доллар, вырастут ресурсные валюты, золото и крипта. Богатые, которые купят ресурсные валюты, золото и крипту, станут богаче. Бедные, которые будут продолжать смотреть телевизор и держать накопления в банке, станут беднее. Все как обычно.
Все реакции:
4
4
2 комментария
Нравится
Комментировать
Поделиться
Источник <https://www.facebook.com/friends/suggestions/?profile_id=100000156171664>
Виталий Кирющенко. пост в ФБ.