Граф Мангус собирался отойти пообедать. Он ходил по номеру, застегивая пуговицы кафтана, и задумчиво поглядывал на кровать. Там на подушке сладким сном спал попугай, дрыгая во сне лапой. Спал он с того самого момента, как представительное посольство от эскадрона доставило его, бережно перевязанного мягким полотенцем, в руки графу.
- Вот, господин граф, примите, как говорится, - смущенный кавалерист вручил графу попугая. – В целости, как говорится, и сохранности.
Граф принял попугая и положил на кровать.
- Что это он в полотенце, баню, что ли ограбил? – Поинтересовался он у кавалериста.
- Никак не из бани, - еще сильнее смутился кавалерист. – Драться изволил в пьяном виде… Кочергой…
- Ну, это он может, - согласился граф. – Надеюсь, не на своих руку, то есть лапу, поднял?
- Никак не на своих. Побил троих камнетесов, а затем напился рому и хотел разрушить город. Кричал: «До основанья, и зачем?». Пришлось вот, как видите, ограничить.
- Да, - покачал головой граф, - город пока разрушать не требуется. Пригодится еще.
- И мы тоже так подумали, - обрадовался кавалерист. – Город, он ведь не виноватый, ежели попугай перебрал малость. А попугай, как говорят, пиратского происхождения, может вовремя не остановиться.
Граф вздохнул. Во фразе «вовремя остановиться» к попугаю было невозможно применить ни единого слова. Особенно, после стакана рому.
- Благодарю за бдительность, - кивнул граф. – Он, ежели до стакану не допускать, вполне себе забавная птица.
Кавалерист поежился.
- Ихние забавы нам как-то грустно оборачиваются. Суд вон сподобился, к кочерге приговорили.
Граф усмехнулся.
- А ты знаешь, что Его Высочество попугая одарил именной наградной кочергой? Не орденом, не лентой, а кочергой. Или вам, дуракам, королевский подарок не указ?
Кавалерист замотал головой.
- Указ…
- Ну так иди, примеряй, может и ты до серебряной кочерги дослужишься.
Озадаченный кавалерист вышел. Граф, посмотрев на дрыхнущего попугая, решил сходить до трактира, однако сидящий на подоконнике анчутка посмотрел на улицу и вздохнул.
- Градоначальник идет. Грустный какой-то, наверное, опять подрядчики какое-то верное дельце придумали.
Однако робко поскребшийся в дверь градоначальник пришел никак не за верным дельцем, а с самой что ни на есть нижайшей просьбой. Бросая опасливые взгляды на попугая, он поклонился графу и, запинаясь, забормотал:
- От города с нижайшей просьбой я… Не сдюжим мы постоя со стороны эскадрона… Еще, может, пару деньков протянем, а потом совсем худо…
Граф, справившись с пуговицами, хмуро посмотрел на градоначальника.
- Да что ты мямлишь? Говори уж как есть, чего пришел? Я твое мяуканье никак не разберу.
Градоначальник набрал полную грудь воздуха и, зажмурившись, выпалил:
- Задумались мы проситься под королевскую руку. Нам теперича все одно, кругом разорение. А под властью Его Высочества, думается нам, и казне расходов меньше, и кавалерия, глядишь, не на постое будет, а на самой что ни на есть службе.
- И в чем разница? – поинтересовался граф.
- Так великая разница, - развел руками градоначальник. – На постое они вроде как временно, без жен, стало быть, и без хозяйства. А ежели определят на гарнизон, так сразу и появятся невесты да жены ихние. И городу облегчение великое от охальства и непотребства. Да и попугай ихний, глядишь, во дворец вернется…
Граф хмыкнул.
- Насчет гарнизона соглашусь, а вот попугай может и задержаться. Тут до Тарнгорода недалеко, а это его родные места.
Градоначальник грустно вздохнул.
- Нам теперича из всех зол выбирать обидно, будем в надежде…
- Хорошо, я немедля дам знать Его Высочеству.
И, отправив градоначальника, граф повернулся к анчутке.
- Как то быстро с челобитной прибежали, кавалерия еще даже в полный кураж не вошла…
Анчутка кивнул.
- Есть такие люди, очень им не по сердцу чужое веселье. А сами при этом радоваться не обучены, кроме как случайному грошику. Паскудный город.
Граф задумчиво кивнул на окно.
- Передай барону, что город готов уйти под королевскую руку.
Анчутка открыл окно и исчез. Для таких сообщений требовалось разыскать ворона.
Попугай внезапно сел на подушке, открыл один глаз и посмотрел на свою лапу. Потом пошевелил пальцами, икнул и громко сказал:
- Сопррррротивление бесполллллезно! Будут сххххххвачены и отхрррррреначены!
Граф вздохнул, накрыл вновь рухнувшего на подушку попугая полотенцем и вышел из номера. По приезду домой, похоже, придется просить у барона Перийского поручительства для попугая. Ибо Мадлен – женщина строгая, и в таком виде может его обратно не принять. Или превратит в какую-нибудь улитку, в целях воспитания. И тебе ни рому, ни кочерги. Ибо рожденный ползать все время грязный.
