Как ни искусен в бою Кердо, как ни быстра её шпага – вряд ли они сумеют одолеть всех. Или хотя бы продержаться, пока не прибудет кнез-лорд Регор.
* * *
Оборванцы. Слегка обученные кем-то. Рвань городских улиц. Они нападали кучей, мешая друг другу и пихаясь. Но упрямо и зло лезли и лезли. Глядя на это их тупое упорство, ведьма поняла, что оставшиеся на дороге гварды – мертвы уже.
Ибо это – не просто разбойники. Это – свергатели тиранов.
Начало тут
Предыдущая часть здесь
Плотный круг желающих ей смерти. Клинок Кердо летал, быстрый и убийственный, ни одного удара впустую или мимо.
Рагна так не умела. Но кое-что тоже могла. Первого она уколола в живот, второму умудрилась рассечь горло, в третьем её шпага застряла. Рагна провела укол, попала в грудь и, пока вытаскивала шпагу обратно, один подошёл справа. Рагна ударила его ногой и локтем промеж глаз, снова дёрнула шпагу и в этот момент почувствовала чужие лапы на себе и вонючее дыхание:
- Попалась, ведьма!
От этого пахло так, будто он ни на день не расставался с кружкой дешёвой браги. Рагна брезгливо сморщилась.
И выгнулась от боли. В бок медленно вонзали лезвие.
Вонзив его до рукояти, женщину выпустили.
Рагна с тихим стоном села на землю. Растерянно тронула рукоять торчавшего из неё ножа, она всё как-то не могла поверить.
«Неужели – вот так?»
Взгляд скользнул по лицам стоящих вокруг людей. Рагна с отстранённым удивлением прочитала на них радость. Чему они радуются? Чужой боли?
Рядом свалили ещё кого-то. Рагна с трудом вгляделась в него – мир мутнел. И мутнел быстро, но Кердо она узнала. Он был мёртв.
Во рту почему-то оказалось так сухо, что произнести его имя не получалось.
- Кердо… - еле слышный хрип. На большее она не способна сейчас.
Рагна вдруг поняла, почему так сухо во рту – она вляпалась в свою, текущую по правому боку, кровь. Липкая, гадкая, но такая нужная, кровь вытекала прочь. И Рагну почему-то особенно расстраивало то, что кровь пачкается о лесную землю. «Как же теперь ей течь в венах, если в ней – иголки и муравьи?»
В разрывающееся от слабости и боли сознание ещё проникали крики людей вокруг. Проникали, непонятые и лишние сейчас.
- Ведьма у наших ног! Больше не будет чёрного колдовства на землях Ллота! Больше не будет неупокоенных и кровавых ритуалов! В Ллот пришло благоденствие и время света!
С десяток голосов дружно одобряли этот бред, но Рагне уже не было до этого дела.
Один из оборванцев вышел вперёд. Рагна не сразу поняла, что он там читает с листа. Одно слово повторялось чаще других. «Приговариваем…», и снова «приговариваем…»
За одним понятым понялись и прояснились и другие: «ведьму», «за колдовство», «за убийства» «к смерти».
Ведьма сидела перед беснующейся толпой. Тонкая хрупкость мудрости перед животной яростью.
Ей уже не было до них дела.
«Неужели умереть – это вот так? Вот так просто? Так обычно?»
Рагна чувствовала, что проваливается куда-то. В Пустоту-меж-мирами? Тёмный, тёмный колодец. И, пока она летела в нём, не отводя глаз от всё уменьшающегося пятна серого лесного света, к ней пришла ещё одна мысль. Образ. Образ и эмоция.
Она увидела Регора. И снова почувствовала, как сильно любит его. Любовь, потребность в нём, как в воздухе и уюте, зарождалась в груди тёплым светом и растекалась оттуда всепоглощающим счастливым покоем. Освещая даже ту темноту, в которую она проваливалась сейчас.
«Регор»
* * *
- Кто… это... это сделал?
Кудрявый парнишка беззвучно рыдал. Слёзы текли по его лицу, словно сами по себе, не меняя выражения его лица. Не стирая с него решимости и сдерживаемой ярости.
Черноволосый колдун взглянул на него снизу, коротко, как будто Цим отрывал его от чего-то более важного.
И снова жадно, не отрывая глаз, не отнимая рук, вернулся к жене. Насмотреться, запомнить её, свою ведьму, унести в своём сердце, в своей памяти её образ. Регор гладил её плечи, поправил тёмную прядь, осторожно коснулся губами лба и белой тонкой ладони.
Сейчас её не станет. Совсем не станет. Регор стремился сохранить её в памяти. Сохранить эту тонкость, мягкость, тёмную мрачную силу и нежную тёплую мягкость.
Рагна.
- Чернь. Они убили её, освобождая Ллот от власти колдовства.
Парень провёл рукой под носом. Он, не отрываясь, смотрел на мёртвую женщину. Тонкая кисть с изящными пальцами лежала ладонью к небу. Полная ладонь крови.
- Вы будете мстить?
Регор покачал головой. Осторожно положил ладонь на белый лоб мёртвой.
- Нет. Нет, Цим, не буду. Зачинщика, метившего на мой престол – я убил. И посмертия у него не будет.
Колдун коснулся губами белого лба, там, где начинался шёлк волос, тёмный и отливающий блеском, и встал, улыбнулся углом рта.
- Уж я позабочусь, чтобы не было. Остальные...
Он сделал жест презрения — будто грязной водой плеснул с ладоней. Лицо Цима болезненно сморщилось:
- Как вы можете… Неужели такое можно простить?! – он произнёс это яростным шёпотом, не отрывая глаз от тела учителя.
Регор даже развернулся к нему от удивления:
- С чего ты решил, что я их простил? Нет. Они сами себя наказали так, что сильнее и больнее даже я им уже не сделаю. Весь город держится на её магии. А сколько монстров и тварей ещё удерживают её заклятия? Жаль, змея она отправила в Пустоту-меж-мирами. А остальные только проголодались в заточении. Её чары будут слабеть, пока не падут. И Ллот захлебнётся кровавой отрыжкой своей глупости. Чернь. Иного они не достойны. Вот такая она, свобода. От колдунов свобода.
Тело его жены едва-едва засветилось. От кожи исходило тонкое, едва различимое сияние. Золотое с алым – почти закат. Закат, который называют иногда кровавым.
Регор обхватил мальчишку за плечи и указал рукой:
- Смотри! Смотри, Цим!
Свечение становилось всё ярче, всё плотнее, окутало тело целиком и вдруг распалось множеством светящихся точек. Часть их растеклась по лесу, несколько закружились вокруг ладони Регора и пропали, коснувшись его кожи, но большинство плотным роем поднималось в вечереющее небо. Словно звёзды, падающие в небо. Обратно в небо.
Колдун и его ученик уходили прочь от обречённого города.
- Ты ведь слышал эту легенду? О том, что ведьма...
Finite Incantatem
Рина Алискина, 2016