На городском кладбище.
Я бежал со всех ног, а за мной шла погоня. Мне вслед доносились оскорбления, различные угрозы. Бандиты по-прежнему не отставали, преследуя меня по пятам. Мысленно я пинал себя за то, что решил идти через неблагополучный район. Ведь знал, чем это могло грозить. Вот и попал.
— А ну стой, иначе хуже будет! — орали мне в спину.
Я чувствовал, как мое сердце бешено колотилось в груди, а дыхание перехватывало от напряжения. Казалось, что каждый следующий шаг становился все труднее и труднее. Я понимал, что не могу остановиться ни на секунду, иначе всё кончится для меня плохо. Разум требовал лишь одного — убежать. И я несся, без оглядки, не зная, как долго мне придется продолжать свой бег, но зная лишь одно, остановиться нельзя.
В мозгу всплыли картины тех моих знакомых, кому не посчастливилось повстречаться с этими упырями. В лучшем случае они отделывались синяками и унижениями. Ну а в худшем…
— Стой! Убью!
Вдруг резко свернув, я промчался через дорогу, чуть не попав под колеса автомобиля. Затем бросился через кустарник, перепрыгивая его, устремляясь к городскому кладбищу. К этому моменту на землю опустились сумерки, так что я бы мог затеряться среди могил от бандитов.
Я пробежал вдоль стены, чтобы найти вход. И когда наконец отыскал его, быстро скользнул внутрь. Потом присел на землю и попытался успокоить дыхание. Но рассиживаться, это подобно смерти, поэтому, не жалея собственных сил, рванул вновь испуганным зайцем, постоянно спотыкаясь об оградки, мысленно чертыхаясь.
Погоня всё ещё продолжалась. Я обернулся, замечая несколько теней вдали. Мне вдруг захотелось упасть и плюнуть на всё, так как ноги просто отказывались уже двигаться.
— Боже, помоги мне, — прошептали мои пересохшие губы.
Я нырнул под низко нависающие ветви какого-то дерева, застывая у гранитной плиты, прячась за серебристым памятником. Обеими руками закрыл рот, чтобы заглушить дыхание, которое буквально рвалось из меня.
«Что же делать? Что? »
В этот миг я услышал осторожный звук шагов и буквально застыл на месте от страха, надеясь, что это не кто-то из бандитов. И когда мои глаза всмотрелись в темноту, я вдруг увидел высокого человека в длинном сером плаще с крупными пуговицами, который двигался по направлению ко мне.
Он остановился передо мной и спросил, что со мной случилось. Я коротко рассказал ему о нападении бандитов, и он ответил, что я должен быть осторожен в этом районе.
— Он всегда был таким. И десять, и двадцать лет назад.
«Будто я и сам не знаю».
Повернувшись на шум, я заметил преследователей, которые рыскали слегка в другой стороне, сбившись с моего следа.
— Я могу тебя вывести безопасным путём, — предложил он, протягивая вперёд руку с длинными пальцами. — Так что, если хочешь…
Я всмотрелся незнакомцу в лицо, замечая множество морщин и седые волосы. Ему было не меньше пятидесяти. Но фигура всё ещё крепкая, жилистая.
Вздохнув, я ухватился за руку помощи, чувствуя, как холодна его кожа, но списав всё это на прохладный вечер.
— Благодарю вас. Я бы не отказался. Вот только эти парни…
— Не беспокойся о них больше.
Развернувшись, мы двинулись в противоположном направлении, держа путь к восточной части кладбища, обходя могилы с памятниками и свежими крестами с цветами.
Вновь мелькнул силуэт преследователя, который направился прямо в нашу сторону. Я втянул голову в плечи, ожидая самого худшего. Но тут случилось удивительное. Парень резко остановился, тряхнув головой, а после двинулся дальше, пройдя от нас метрах в пяти, не заметив, хотя это было совершенно невозможно.
«Ого», — подумалось мне тогда.
Не задерживаясь, мы продолжали идти, с каждым разом удаляясь от опасности. А где-то минут через пять рыщущие силуэты исчезли окончательно, слившись с ночью.
— А вы… Вы здесь работаете?
Моё предположение оказалось верным.
— Работаю. Я кладбищенский сторож.
— У вас необычная профессия, — сказал я. — Наверное, интересная?
Незнакомец ухмыльнулся, по-прежнему крепко сжимая мою руку.
— Смотря как поглядеть. Некоторые считают это мрачным занятием. Но для меня это достойное дело, особенно если учитывать ценность и значимость работы, которую я выполняю.
Он посмотрел на меня, словно пытаясь определить, действительно ли понимаю ли я его слова.
— Согласен, — ответил я, улыбаясь. — Каждая работа имеет свою важность, правда?
— Точно. И работа на кладбище не исключение. Мы здесь не только поддерживаем порядок и чистоту, но и помогаем людям, которые проходят через трудные времена. Любой человек, пришедший на кладбище, может рассчитывать на нашу помощь и понимание.
Мы прошли мимо нескольких рядов могил и вдруг остановились перед одной, довольно старой на вид.
— Почему мы не идём дальше?
— Здесь покоится мой друг, — ответил незнакомец, снова улыбаясь. — Он был старше меня, но он всегда показывал мне правильный путь. Я очень ему обязан. И буду всегда благодарен.
Я почувствовал разливающееся тепло в груди, глядя на мужчину. Становилось ясно, он был человеком с глубокой душой и сердцем, который находил удовольствие и утешение в своей работе.
Помолчав с минуту, сторож вдруг проговорил:
— На ночном кладбище тишина глухая,
гробовая плита, точно белый лепесток,
и только лунный свет, слабо освещая,
спокойно светит на мертвый городок.
И слышен шорох листьев в саду осеннем,
покой здесь нарушен, и тишина больше не слышна,
Но не разбудит больше эхо их в этом месте,
Так тихо, что слышно в сердце лишь тоска.
Я не нашёлся, что на это ответить. А мужчина задумчиво продолжал:
— Но глядя на эти каменные могилы, задумываешься о жизни и смерти. О том, как мало времени дано на все. Как быстро пролетают годы и мгновения. И кажется, что на этом кладбище
не только те, кто ушел навсегда, но и наши собственные жизни, которые также когда-нибудь кончатся.
Он глубоко вздохнул.
— Но в этой тишине и покое, можно найти ответы на многие вопросы, и по-другому взглянуть на жизнь. И научиться ценить каждое мгновение.
Мужчина закончил свои размышления,
и мы на какое-то время остались стоять на кладбище, слушая тишину,
которую больше уже ничто не нарушало.
— Ладно. Нам пора, пожалуй.
Мы вновь тронулись, и уже спустя минут пять достигли второго выхода, с восточной стороны, который открывал дорогу и вдали горящий множеством огней микрорайон.
— Спасибо за помощь, — сказал я с искренней благодарностью, готовясь уходить с кладбища.
— Не за что. И помни, если тебе будет нужна помощь или просто кто-то, чтобы поговорить, то я всегда здесь, — ответил незнакомец, улыбнувшись. — Всегда готов помочь.
— А… А как вас зовут? Ну, чтобы знать хотя бы.
— Сергей Романович. Иванов.
Он выпустил мою руку, и я направился прочь. А когда обернулся всего через несколько шагов, мужчина пропал, будто его никогда не существовало.
Через несколько дней, возвращаясь из техникума, я решил зайти к своему недавнему знакомцу. Отыскал сторожку и поинтересовался у дедули, когда у Сергея Романовича будет смена.
— Иванов, говоришь? — переспросил тот.
— Ну да. А что, разве нет такого?
— Да есть, конечно. Ладно. Пойдем, отведу.
— А Сергей Романович здесь сейчас разве?
— Здесь. Вон там он.
Мы прошли несколько участков, останавливаясь возле старой могилы с пожелтевшей от времени фотографией. На меня смотрел тот самый мужчина, которого я встретил несколько дней назад, тем самым вечером.
— Имелся такой, — заговорил дедуля. — Лет тридцать назад работал здесь сторожем. Говорят, хорошим мужиком был при жизни. Многим помогал. Мог и словом утешить.
— А что случилось с ним? — поинтересовался я, чувствуя внутри растерянность.
— Умер ни с того ни с сего, — ответил старик. — Прямо на этом кладбище его и похоронили. Сын его уехал работать в Москву, позабыв про отца, а жена ушла к другому, так где-то и сгинула в чужих краях с каким-то мужиком.
— Как же так, неужели у него никого не осталось? — удивился я.
— здесь не было больше близких родственников, — сказал дедуля. — И похоронили его тут, как бы приютили.
Мои мысли затуманились. Какой же он был одинокий при жизни. Жена ушла, сына по сути нет. Неудивительно, что он находил утешение в этом месте скорби.
«Пускай будет светлей и спокойней вам там, где вы сейчас», — подумал я про себя.
Развернувшись, я побрёл прочь с кладбища, низко опустив голову, глядя в землю.
Когда мне особенно плохо, я прихожу к могиле кладбищенского сторожа, приношу цветы. Стою, разговариваю. И хотя Сергей Романович мне не отвечает, но отчего-то я знаю, что он меня слышит…