В честь дня космонавтики хочу рассказать вам увлекательнейшую историю про свой последний полёт...
Конец 90-х...
Я в тот день шатался по Крылу с понимаем происходящего, при этом не зная, чем бы себя занять. Сунулся к одному, ко второму - никого нет. Великий, как всегда, не открывает, Сметана в Тарасовке, Влас ваще хрен пойми где... И тут вижу, чешет Аксёнов с огромнейшим разноцветным мешком за спиной...
Сюда иди! Это чё такое? Он говорит, что это параплан, что он идёт на холмы летать, а ты со мной пойдёшь? А как же, говорю я, один хрен скучно ведь.
Полчаса чешем на давно известную точку, залезаем на самый высокий Крылатский холм, а там целый шабаш парапланеристов. Все разгоняются, летают, потом возвращаются пешком наверх...
Аксёнов слетал раз, пока я лёжа в траве, курил и наслаждался видами, даже подремал, и тут он вернулся, и говорит "хочешь тоже слетать?". Это было нечестно. Говорить нетрезвому человеку "слабо?" - это подло, но учитывая, как много лет мы всей нашей командой над ним издевались, я думаю, он просто хотел меня убить. Учитывая, каким измывательствам он подвергался с нашей стороны, убить меня таким способом было с его стороны даже гуманно.
Я был великодушен, и потому сразу же согласился на полёт. В те года я обожал высоту и не боялся её. Очень быстро Аксёнов и его товарищи парапланеристы прицепили на меня этот огромный мешок, с карабинами, со всей фигнёй, тяжеленная штука, если честно, и начали объяснять, как уйти в полёт.
Просто бежишь с горы, пока тебя купол сам не поднимет, упирайся рогом изо всех сил... Хорошо, я понял.
Первые четыре забега я просто падал рылом в траву, было очень больно, всё лицо расцарапал, а купол всё не вставал, всё не подымался. Есть подозрение, что это Аксёнов его придерживал в отместку за годы его унижений. Но всё равно каждый раз вся толпа парапланеристов, стоящих рядом, хором инструктировала "ты неправильно делаешь, беги вперёд, а не вниз".
И с очередного разбега я вдруг полетел...
Я поднял голову - надо мной был огромный жёлтый купол, который нёс меня вперёд. Такая эйфория наступила. Я смотрел вниз, как уходит земля, как мельчают люди, и мне становилось офигенно...
Церковь, родник, перелесок вокруг него... И тут я понимаю по ветру, что скоро придёт пора готовиться к посадке - в низинке он-то вообще не дует. И в это же мгновение наступило понимание, что взлёту меня учили перед стартом наверху холма все, кому не лень, но никто ни слова не сказал, как надо приземляться...
Мой самый самый друган детства Серёга Уханов, мастер спорта международного класса по спортивному парашюту, 200 прыжков, участник Книги Рекордов Гиннесса по самой большой составленной в небе фигуре, как-то по пьяни говорил мне "чтоб хорошо приземлится, давишь две ручки под зад и скользишь триста метров по траве"...
На принятие решения у меня оставалось полсекунды, я летел прям в родник, поэтому по заветам Серёги я просто взял и задавил обе ручки управления себе ниже задницы...
Что произошло дальше это... Мягко говоря, очень сильно удивило. Вместо того, чтоб пойти вдоль травы на посадку, меня выбросило вверх метров на двадцать, и я оказался вверх ногами. И тут до меня дошло, что Серёга летал на спортивном куполе, а я сейчас - на параплане...
Системы управления у них одинаковые, но получаются совершенно разные эффекты от одних и тех же действий, ибо аэродинамика куполов разнится категорически. И если спортивный купол потащил бы меня вдоль земли, то параплан просто сложился за спину и выкинул меня максимально вверх...
Находясь вниз головой на адской высоте, в верхней точке своего полёта, я увидел, как мой жёлтый купол лёг на траву. Я понял, что дальше у меня будет только гравитация...
И с этой высоты я просто начал падать вертикально вниз...
Дальше приведена схема моего великого по своей тупости полёта длиной в несколько секунд.
В верхней точке я прекрасно понимал, что наступившая невесомость означает лишь одно - свободное падение начнётся уже вот прямо сейчас. Я физику в школе всегда знал на пять, поэтому сообразил единовременно, что сейчас меня к себе призовёт Земля. Возможно, уже насовсем. Падал я несколько секунд, как мне показалось, вечность, поэтому всё очень чётко осознавал. Был твёрдо уверен, что всё, конец, вот в этот раз точно насмерть. Уж очень высоко было. Или просто казалось, что высоко...
Шмякнулся я о поверхность нашей планеты просто люто, пляшмя, на спину. Но от смерти меня спасли огромный рюкзак параплана, что был прицеплен к спине, кусты, в которые я упал и сильное алкогольное опьянение.
После удара о землю я вдруг вспомнил это ощущение, когда трещат рёбра, нет воздуха и дыхания, но ты понимаешь, что ты всё ещё жив. Это очень радует. Но нет ответа на вопрос, почему нет дыхания. Долго не дышать смертельно опасно. И пока я искал инстинкт восстановления дыхания, вдруг накатили воспоминания о том, что что-то подобное уже было в моей жизни, я это уже точно проходил...
Май 1994 года. Мы с братом в обед пьём очень много пива у него дома в Кунцево и играем в преферанс. Потому что мы то ли тонер для принтеров грузили на Балаклавке, то ли медь на Рижке, но заработали сильно дохрена бакинских за полдня. Баночного взяли как щас помню два кейса - 48 банок "Лапин Культа", финского. В те времена оно ещё было родное, очень качественное. Но брат-то зубр пивной, на девять лет старше меня, в него сколько ни залей - ни в одном глазу, а я после десяти банок по 0.33 сделался в кашу. И конечно же захотел любви и поехал к Ане.
Я как тогда рассудил: типа, я сейчас на Рабочем Посёлке, Аня - на Беговой, значит электричка! Я сунул по две банки в каждый внутренний карман джинсовки и ещё по две в каждый рукав, откланялся и поехал на Беговую. Было очень сильно засветло.
Но поскольку я был уже просто невменько, я сел на электричку не в ту сторону. Поспал до Можайска и поехал обратно. Но я этого не помню. Ибо открываю я глаза, за окном темно, в вагоне выключен свет, электричка едет и я не знаю, что происходит. Я вскакиваю, вылетаю в тамбур и вижу открытые двери, в которые выхожу.
И уже в полёте я понимаю, что электричка ехала, платформы нет, а я падаю на соседние рельсы, просто выйдя на ходу...
Высоту тамбура электрички все себе представляют? А если на скорости? И вот я при этих вводных выхожу из неё руки в карманы...
Я ударился о параллельные рельсы грудаком очень сильно. Я не мог дышать пару минут, потом просто не мог шевелиться, меня заливал ледяной ливень, а я просто лежал и не понимал, что происходит. Мне показалось, что прошла вечность, когда ко мне подошёл железнодорожник в оранжевой манишке. Он меня ткнул молотком, а я что-то промычал. Он очень удивился. "Живой что ли? Отползай, щас поезд пойдёт на Савёлу" и потащил меня за шиворот джинсовки в сторону насыпи.
Прошла элька по тому месту, где я только что лежал. Мне было очень больно везде, а так же мокро и холодно - ливень только усиливался. Я ощупал себя - четыре банки пива в рукавах и вроде ничего не сломано, но это не точно. Я достал одну из банок и дал дядьке с вопросом "где я?" "Оборотный тупик за Белорусским вокзалом". Я дал ему вторую банку и спросил "А как мне на Беговую улицу попасть?" Он ухмыльнулся и ответил "Вот тут подымайся, направо пешком, а дальше троллейбус номер 20"...
И он пошагал вдаль. А я ещё десять минут потом пытался забраться на насыпь, но каждый раз скатывался по грязи снова в низ выемки. А ливень становился всё сильнее и сильнее...
К Ане домой я пришёл в начале первого ночи в виде Песочного Человека. Штурмуя грязевой склон Бутырского Вала, я извалялся там до полного и абсолютного глиняного цвета - волосы, белые кроссы, черные джинсы и голубая джинсовка были одного и того же земляного железнодорожного оттенка. Меня, естественно, сразу же все три Колгановых послали нахрен, даже не пустив на порог, но при этом я смог бухой в кал не только доехать до метро "Беговая" на троллейбусе, но и пройти внутрь в таком виде, и даже добраться до дома в Строгино на последнем 687...
...и вот я прихожу в себя, я лежу, хриплю, не могу дышать, я снова на Крылатских холмах... Мне очень больно, но при этом почему-то очень смешно. Я вспомнил за мгновение всю эту историю с выходом на ходу из электрички и с полётом через голову на параплане и подумал: ёлки, неужто опять живой? Лёжа на спине, закатываю голову ещё сильнее назад, и вижу, как с вершины холма бегут толпой парапланеристы, ибо мой чудо-перфоманс видели все. Беглый опрос потом подтвердил мои первоначальные предположения: все свидетели данного авиационного происшествия были уверены, что я разбился насмерть. И тут я вдруг начинаю дышать и врубается первая истерическая реакция - смех. Я начинаю очень злорадно хихикать, потому что очень короткое дыхание...
Мне потом очевидцы говорили, что шмякнулся я метров с 15-20 и очень на серьёзной скорости. Был бы трезвый - убился бы насмерть, но поскольку я был в дугаря, то даже ни одного перелома. Опять ни одного перелома. Как и тогда на Белорусской...
В общем, отпаивало меня потом коньяком парапланеристическое сообщество (за счёт Аксёнова, естественно) и всё недоумевало, с какого рожна я остался жив... А я в ответ лишь хвалился, что я заговорённый, меня нельзя убить, я бессмертный. Я тогда действительно в это поверил и всем потом вещал об этом на абсолютно серьёзных щах.
Но только лишь до этого дня. После чего я навсегда перестал играть в игры со смертью...
Да, и больше в своей жизни я не летал. Как-то хватило. Самолёт не в счёт - там сел и вышел, я о другом...
За сим вечно ваш
(с) Касым, 2023