Я прикинул: построить вокруг котла разъемный стапель, как в фюзеляжном цехе, поставить “изделие” на делительные круги, а сбоку рейсмусы - разметочные линейки. Конечно, точность не до микронов, но лучше, чем мелком. А если рейки сделать пожестче, - передвигай по ним сверлилку по длине, каждый раз поворачивая котел в делителях на нужный угол. На такие железяки миллиона не нужно. Сговорились на 960 тысяч».
Первым советским миллионером на заработанные честным интеллектуальным трудом деньги я тогда не стал. Идея дать интеллектуалу пару миллионов, чтобы государство получило на этом двести, родилась не в КБ, а в КГБ, но финансировал производство Госплан СССР, а там мое имя было слишком хорошо известно: именно потому меня и отлучили от официальной науки, что я пытался через ЦК отстоять предложенную мной в упомянутом выше Транспрогрессе скоростную модульную транспортную систему (СМТС), идеально выверенную для разрешения современных автомобильного и экологитческого «кризиса больших городов» и, прежде всего, в Москве. СМТС под названием СПТС и «транспорт на магнитном подвесе» перехватил у меня и два десятилетия безуспешно мусолил сын председателя Госплана С.Н. Байбаков. Сейчас, ее же, перевранную и сделанную «наоборот», Ю. Лужков своим именем пытается внедрить в столице, подавая то как «легкое метро», читай скоростной трамвай, то как «скоростную электричку», то как бессмысленный в городе монорельс. Все эти три убогие вида городского транспорта генетически вышли из полноразмерной СМТС.
Но я не о том. Приведенные примеры показывают, что даже работая в научно-коммерческой бригаде реформированного прикладного института творческий работник, освобожденный от тарифной «клетки» в принципе может дать государству на порядок больше, чем он заработает сам, даже если его зарплата будет превышать заработок его непосредственного начальника. И это при том, что не нужно впустую карябать наукообразную диссертацию, а если уж захочет оформить результаты своей работы, то и защищать ее не очень-то сложно, поскольку результат налицо.
4. Второй госбюджет - благотворительность
Прежде, чем говорить далее о финансировании науки, необходимо вторгнуться в, казалось бы, далекую от него область – налогообложение. Сейчас, как известно, оно узаконено «плоским» - на уровне 13%. Это было сделано, как долго разъясняли нам по ТВ, для того, чтобы улучшить налогособираемость. Последнее, действительно, представляет существенную проблему для любого государства и, если я не ошибаюсь, в Америке непревышает 72% от теоретически возможного. Наши данные, естественно, засекречены, но где-то промелькнуло, что в родном отечестве указанная собираемость чуть выше 50%. Если бы это было не так, Госдума не начала бы сейчас снова и весьма активно будировать этот вопрос. Последнее показывает, что главный довод апологетов социального равенства налогообложения бедных и богатых не выдержал проверки жизнью. Не говоря уж о том, что отбирать у бедняка 13% от тысячи – это совсем не одно и тоже, что вычитать оное из миллиона и выше. Одним словом, и статистика налогообложения экономически развитых стран, и здравый смысл, и защита экономических интересов государства, требуют возвращения к неравновесной налоговой шкале, при которой чем выше прибыль, тем выше и налог. В этом случае, помимо действительного улучшения налогособираемости, государство получает дополнительный рычаг для создания параллельной бюджету финансовой структуры, которая может взять на себя не только практически всю социальную сферу, но и обеспечить действенное финансирование науки, в том числе и фундаментальной. В общем, речь идет о благотворительности, государственно регулируемой через налоги.
Вот не совсем последние, но тоже впечатляющие данные о благотворительной деятельности в Америке, которые я взял из статьи В. Торчилина в “Новом русском слове”, 08.01.99. Называется она очень странно для русского уха: “Что делать с лишними деньгами?”. Выборочно процитирую.
“В нормальных человеческих условиях владельцы законным образом приобретенных крупных состояний не только не прячутся от бдительного ока государства или от завистливых взглядов соседей, а, совершенно наоборот - сами изыскивают разнообразные пути, как бы своими деньгами поделиться. Именно поэтому значительное число американцев, у которых образовалось больше денег, чем им может понадобиться, пытаются создать надежные механизмы крупной благотворительности. Одним из наиболее распространенных в наши дни механизмов является организация так называемых некоммерческих фондов. Координационный центр этих фондов, расположенный в Нью-Йорке, недавно сообщил, что из примерно 45 тысяч благотворительных фондов Америки (здесь и далее подчеркнуто мной, - И.К.), выдающих гранты на самые разные полезные цели, более 9 тысяч создано только за последние 9 лет (тысячу в год при ни одном у нас! - И.К.). В прошлом налоговом году только эти новые фонды владели примерно шестнадцатью миллиардами долларов (напоминаю - безвозмездно внесенных богатыми людьми), из которых за тот же год в виде различных благотворительных грантов было выдано на разные нужды примерно 1,1 миллиарда. А всего, по данным налоговой службы, в распоряжении благотворительных фондов находится около 250 миллиардов долларов... (А я напомню еще, что принимаемый сейчас Думой российский государственный бюджет чуть больше 100 миллиардов долларов, - И.К.). ...
Рокфеллеровский фонд явился прообразом многих нынешних благотворительных фондов. И все больше и больше богатых людей такие фонды создают. Только за последнее время крупные целевые фонды создали такие финансовые магнаты, как Джон Мэлони (глава крупнейшей американской телекоммуникационной сети) … для поддержки образования. Размер фонда около полутора миллиардов долларов. Примерно миллиардный фонд в поддержку различных начинаний ООН создал хорошо известный телевизионный магнат Тэд Тернер. ...
Но это лишь самые крупные примеры. Многие люди, достаточно богатые, чтобы делать крупные пожертвования на благотворительность, но недостаточно богатые, чтобы организовывать собственные многомиллионные фонды, … создают объединенные фонды, например, недавно возникший 155-миллионный фонд Охраны Здоровья штата Нью-Джерси... И только в том же Нью-Джерси с начала 1990 года создано 375 фондов разного назначения.
Конечно, налоговые списания пожертвованных денег всем хорошо известны. Но против этого мало кто возражает. Более того, многие законодатели выступают за увеличение налоговых льгот для благотворителей, чтобы больше денег попадало в подобные фонды. Как полагают они, создание таких фондов снижает давление на федеральный бюджет, к тому же, как правило, фонды способны проводить политику финансирования различных проектов, более гибкую и динамичную, чем бюрократизированные правительственные организации. …
Если судить по тому, что сейчас происходит с отчислениями на благотворительность в Америке, можно предположить, что богатым людям очень мешают их деньги. ... Сумма добровольных пожертвований американцев на благотворительные нужды возросла ... до небывалого уровня - 203,45 миллиарда долларов. Если верить докладу Американской ассоциации советов по сбору средств, это почти 2% валового внутреннего продукта страны, достигшего 9,96 триллиона долларов. ... Львиная доля пожертвований ... приходится на частных лиц: они внесли 152 миллиарда».
Напомню, что для стимулирования процесса расставания с «лишними» деньгами существует особый экономический механизм, называемый налоговыми льготами на благотворительность. Сущность его в том, что если богатый человек передает часть своего дохода на эти цели, то налог с такой суммы не взимается, а оставшаяся сумма дохода облагается по общепринятой пониженной ставке. При определенном сочетании этих параметров, сумма, переданная на благотворительность, оказывается меньше, чем разность между налогами с большой начальной суммы дохода и оставшейся меньшей частью минус налог с необлагаемой части дохода. В итоге государству уплачивается меньшая сумма налога и богатый человек выигрывает на этом, то есть получает дополнительную прибыль. Это самый быстрый и без затратного способа получения прибыли с уже полученного дохода. Именно поэтому богатые американцы так рвутся отдать свои деньги в благотворительные фонды. Не потому, что они такие доброхоты или патриоты, а именно потому, что они хорошие бизнесмены.
С другой стороны, государство также выигрывает при этом. Для того, чтобы “сделать такой бизнес”, нужно обязательно показать без утайки полную сумму своего дохода. В итоге облегчается сбор налогов и их общая сумма, собранная государством, увеличивается. Кроме того, - и это наиболее важно - с государства снимается финансовое давление по тем направлениям, на которые рассчитан тот или иной фонд, например, по образованию, медицине или социальной помощи.
Все эти соображения и доводы были опубликованы мной упоминавшийся в начале данного доклада научно-газетных дискуссиях «Московских новостей», но вскоре Госдумой было принято «плоское» налогообложение и вопрос отпал сам собой. Будем надеяться, что здравый смысл и государственные интересы все-таки перевесят доводы «защитников олигархов» и прогрессивное налогообложение появится и в нашей бедной стране. Совместно с принятым Госдумой законом “Об инвестиционных фондах”, ... предусматривающим создание различных типов фондов, в том числе фонда промышленных инвестиций, фонда технологических инвестиций, в интеллектуальную собственность” (“Национальная служба новостей ”, 28.06.2001) оно позволит создать стройную систему финансирования прикладных институтов, которые, в случае принятия предложенной выше схемы их деятельности также превращаются в государственно-частные предприятия, в которых государство через вертикаль управления по-прежнему может контролировать их тематику и научный процесс. Беда только в том, что в России культуры благотворительности еще нет. Она, как и просто культура, воспитывается. Для этого нужны соответствующие законы и, прежде всего, федеральный закон о благотворительных фондах и стимулирующих их создание налоговых льготах.
Между тем, фондовое финансирование может быть использовано более эффективно, вплоть до курирования всей науки и быстрого наполнения государственного бюджета. Это возможно потому, что помимо промышленных товаров и сырья, которыми обычно оперирует экономика, есть другой, нематериальный товар, который стоит гораздо дороже. Это передовые научные идеи и разработки, которые при доведении их до промышленного производства могут резко увеличить внутренний валовый продукт, поскольку передовые технологии, занимая по определению лидирующее и монопольное положение на мировом товарном рынке, обеспечивают в начальный момент интенсивное распространение нового изделия и получение сверхприбылей и инвестиций. В зависимости от массовости этого изделия, сверхприбыли могут, как это показано во 2-ой части доклада, измеряться десятками и сотнями миллиардов долларов.С другой стороны, положение сейчас таково, что по миру «гуляют» большие и очень большие деньги “Согласно отчету, опубликованному в Лондонском финансовом центре, прошлый год (1998-ой, - И.К.) стал рекордным по объему размещенных на мировом рынке облигаций. В течение последних 12-ти месяцев было выпущено и продано ценных бумаг на 908 млрд долларов. … Эти данные позволяют сделать вывод о наличии в мировой экономике значительного количества свободного капитала, который активно ищет инвестиционные возможности”. («Доверие к облигациям растет. - “Новое русское слово”, 15.01.99). При разработке передовых, а тем более, как показано во второй части доклада, опережающих технологий, эти деньги могут стать нашими, российскими, поскольку вкладывают их в облигации не от хорошей жизни, а потому, что просто нет перспективных капиталоемких проектов и объектов.
Но прежде, чем получать столь высокую отдачу от новых технологий и научных идей, необходимо создать структуру, которая, с одной стороны, взаимодействовала бы с наукой, а с другой - с государством (правительством). Реализация обеих идей может быть осуществлена путем создания Фонда Передовых Технологий России (ФПТР), в устав которого изначально закладывается как финансирование передовых разработок - основы его наполнения, так и процентные отчисления на финансирование науки и государства. Последнее образно представляется как некий насос, закачивающий в государственный бюджет финансовый поток, порожденный интеллектуальной мощью науки. С другой стороны, сама наука переводится на самофинансирование, она становится независимой от государства.
Однако в нашей стране, где все всегда было государственно, невозможно, хотя бы и в силу традиций, игнорировать государство, тем более в такой жизненно важной для него области, как наполнение государственного бюджета. Поэтому обойтись без самых тесных контактов с правительством России просто невозможно. В частности, можно допустить, чтобы финансовая деятельность этого фонда жестко контролировалась с участием государства, скажем, ежеквартально (компьютерная техника позволяет показывать текущее движение средств хоть ежедневно), хотя западные фонды и банки обычно отражают свою деятельность только в публичных ежегодных отчетах. Но в России все на особицу…
Прототипом ФПТР в какой-то мере может служить The National Science Foundation (Национальный Научный Фонд США). Через этот научный фонд американское правительство осуществляет финансирование фундаментальных работ, важных именно с точки зрения правительства. Однако принципиальное отличие здесь в том, что правительство в данном случае не раздает «положенное» всем подряд научным структурам, как при государственном управлении наукой, а заключает через Фонд контракты на выполнение государственного заказа по науке. Если Фонд сочтет, что выбранный им субподрядчик не выполняет своих обязательств, он может передать государственные средства другому научному центру путем заключения с ним нового контракта.
Предлагая Фонд Передовых Технологий России прежде всего для поддержки российских ученых, я с удивлением узнал недавно, что в Российской Федерации нечто подобное уже существует, так и называясь: Фонд поддержки ученых «Научная перспектива». С его вице-президентом, проф., доктором философских наук Михаилом Наумовичем Ночевником я познакомился в Гастроэнтрологическом институте, где мы оба случайно, а по некоторым признакам совсем и не случайно, оказались на обследовании в одной палате. Мой визави, будучи мобильным, то есть, имея не только мобильный телефон, но и служебную машину с личным шофером, имел возможность широкого общения с внешним миром.
После одной из поездок для встречи с управляющим «Тверь»–банком, он предложил мне освоить 30 млн. долларов, которые якобы предоставил ему этот банк. «Можно, - сказал я, - запустить в производство один из наших небольших проектов – универсальную портативную коляску. Благодаря особым свойствам, у нее практически неограниченный маркетинг». После переговоров по мобильнику, он сообщил: «они сказали это мало, нужно купить или построить завод». Я предложил тогда запустить нашу установку для производства пресной воды, поскольку кризис питьевой воды на сегодня – один из самыхострых в мире. Одновременно я предупредил, что мне надоело выдавать идеи, а потом смотреть как из корежат другие. «Я этого не допущу, - пообещал М.Н. – Будет создано акционерное общество и каждый получит акции в зависимости от личного вклада». («Так что, командовать парадом буду я, то есть, он, подумал я). Тут же выяснилось, что есть еще, по крайней мере, два доктора наук, «которые тоже хотят поучаствовать». И это при том, что «фонд берет за услуги 30% от выдаваемой суммы».
Тридцать миллионов американских долларов – это даже по меркам Запада внушительная сумма, и я не настолько наивен, чтобы поверить, что банк её отдает «просто так». Я полагал, что руководство страны, наконец-то вняло моим неоднократным письмам и приняло политическое решение о разработке предлагаемых нашим Научно-техническим центром «Взлет» опережающих технологий для стимулирования экономики России. Сумма, в общем-то соответствует решаемым задачам. Но при предложенных посредником условиях, да еще с таким неопределенным руководством, она расплывалась неизвестно по каким каналам и конечно же, в таком виде была отвергнута мной.
К тому же Михаил Наумович по своему мобильнику слишком часто общался с абонентами в Израиле, что также отвратило меня. «Я работаю в России, но Вы же понимаете, что я все-таки еврей…», - приватно объяснил он. А я русский и хочу работать для России, а не для Израиля, Америки или Канады, хотя для последних такую возможность имею…
Я понимаю, что у руководства России возникли проблемы, как государству финансировать частный институт, каковым является наш НТЦ «Взлет». Очевидно, что схожие проблемы возникли и у Юрия Владимировича Андропова, когда он пытался в преддверии перестройки соединить на договорных началах государственное предприятие и мое «частное лицо». Личный опыт показывает, что посредничество здесь – самый бесперспективный путь, поскольку посредник всегда тянет всё одеяло на себя. Я полагаю, что появившееся практически сразу после неудавшегося альянса НТЦ с «Научной перспективой» предложение премьер-министра М.Е. Фрадкова о финансировании государством «неподъемных проектов» путем создания - на законных основаниях! – государственно-частных предприятий – это самый оптимальный и верный путь. Именно для этого и нужен закон о кардинальной реформе науки.
Развивая свое предложение о создании Фонда Передовых Технологий России, я смог очертить проблему только в общем плане. Честно признаюсь, что многие ключевые вопросы, например, как формировать руководство Фонда, чтобы ни один из его руководителей не мог сказать, подобно М.Н., «я могу сделать там все, что захочу», как отбирать перспективные работы, как отдирать «прилипал» и вообще, как застраховаться от «ночевников», наделенных дутыми званиями и степенями? …
* * *
В доверительной беседе на ранчо в Техасе президент США Джордж Буш с моей подачи определил президенту Путину будущее нашей страны: «Предназначение России в двадцать первом веке – быть двигателем мирового развития и центром новаторского мышления».
Передовые технологии, которые прежде всего нуждаются в обеспечении наукой, могут быть “сильными” в нашей пока еще «слабой» стране именно в силу безвыходности положения и особенностей русского менталитета, неоднократно доказавшего свое превосходство в разработке новых идей в “безвыходных” условиях – вспомним, хотя бы план ГОЭРЛО, индустриализацию, атомную и ракетную эпопеи… Именно по этому пути – технологическому – я и призываю пойти российскую науку на данном временном интервале, ибо, как сказал «профессор Капица: богатым государство делает не “вертикаль власти”, а интеллект».
И.Н.Колпакчиев
Москва, 5 октября 2004 г.