Цель моей работы – принести пользу молодым людям, особенно студентам и кандидатам на получение духовного звания, для которых (при хорошем изучении Слова Божия) нельзя найти более близкой и необходимой науки, чем предлагаемая мной в этом трактате – она выше всех других отраслей знания.
Несомненно, главная цель философии, как естественной, так и нравственной, состоит в познании себя и Бога.
Высшая наука – быть мудрым, а высшая мудрость – быть добрым, как говорил Марк Антоний.
Размышляя об этом, мне часто приходила мысль: как жаль, что такая важнейшая наука находится в полном пренебрежении.
При новом методе воспитания, наставники и попечители, как в государственных, так и в частных училищах и семинариях, забывают о том, что нравственное образование более необходимо для лучшего воспитания молодежи, чем одно лишь рассудочное. Сократ придерживался этого же мнения и всю философию подчинял нравственности; он в большей степени заботился об исправлении нравов своих учеников, чем о том, чтобы обогатить их всевозможными сведениями, и смотрел на всякое знание, как на бесполезное, если в нем нет главной цели - сделать человека мудрым и добрым.
И без сомнения, если бы молодые люди имели счастье изучать великую науку – беречь свою добрую нравственность, управлять своими страстями и остерегаться слабостей, то, конечно же, извлекли бы намного большую пользу в жизни, нежели от интеллектуального знакомства с системами древней и новейшей философии.
На вопрос "Чему нужно в первую очередь обучать юношество?" Агесилай Спартанский весьма справедливо и умно заметил: «Обучать нужно тому, что им будет всего нужнее, когда они станут мужами». Если бы только одно это правило было введено в метод воспитания, то оно, конечно, принесло бы гораздо больше пользы нашей молодежи, чем то, как это обычно происходит. Доктор Фоллер заметил, что «труд, прилагаемый нами к изучению книг, в которых излагаются предметы весьма далекие от пользования ими в жизни, можно назвать трудолюбивой праздностью». И часто бывает так, что молодые люди могли бы практически воспользоваться наукой самопознания, но, к великому сожалению, этим знаниям они не были обучены. И существует ли вообще что-нибудь, в чем бы их так мало направляли добрыми советами, как в умении владеть своими страстями и предрассудками? И какое время жизни, как не ранняя юность, более пригодно для такого руководства, чтобы заложить основание для этой, хотя и трудной, но истинно полезной науки?
Мне могут сказать: долг и забота родителей состоит в том, чтобы наблюдать за своими детьми и исправлять их характер с самого детства, когда это удобнее всего. Но если этого не было сделано в самом начале (что нередко случается), то тем более необходимо позаботиться об этом. Это общая обязанность всех, кому поручена забота о детях, и на это надо смотреть как на самую важную и необходимую часть воспитания.
Один из великих богословов сказал: «Человек, преуспевающий преимущественно в науках, нежели в нравственности, в большей степени теряет, чем приобретает». Мы же от себя добавим к этому: тот, кто не преуспевает в улучшении своего нрава, наравне с приобретением знаний, тот не становится лучшим, потому что свои успехи в науках он должен соизмерять с исправлением своей нравственности и помнить, что он не станет истинно образованным человеком прежде, чем сделается мудрым и добрым, и не может считаться подлинным философом, пока не станет истинным христианином.
По какой же причине нравственная философия, столь уважаемая в древней академии, вынуждена была в новейшей уступить место натуральной философии, которая раньше считалась лишь вспомогательной наукой? Это оказывается не только непоследовательным, но и вредным в учебных заведениях. Ум и мысли получают в жизни такое направление, какое задают им в молодости, и поэтому так естественно совсем не обращать внимания и не заботиться о том, о чем нам никогда не говорили как о важном предмете. Следовательно, остаются в полном небрежении и неуважении такие вещи, какие, по сути, гораздо необходимее человеку, чтобы он стал более разумным, по сравнению с теми основами наук, которые мы выносим из школы или колледжа. И действительно, грустно видеть молодого, благородного человека, джентльмена, с блестящими способностями, который, окончив обыкновенный курс академических или университетских наук, живет в обществе, как раб своих страстей и предрассудков, которые росли вместе с его образованностью и о которых он будет впоследствии сожалеть или стыдиться, когда лучше познакомится с жизнью и человеческой натурой.
К несчастью, он может и за целую жизнь не приобрести того, что при правильном воспитании должен был получить в юности; ведь дурное воспитание – одна из причин того, что лишь немногие умеют владеть своими страстями.
У меня нет цели унизить какую бы то ни было отрасль человеческих знаний, но я был бы рад, если бы увидел уважение по отношению к самой полезной ветви науки – познанию сердца, открытию и исправлению вреднейших предрассудков и умению владеть своим темпераментом и страстями. Это самая необходимая наука, помогающая юноше стать истинно благородным человеком и христианином. Если в этом трактате найдется то, чем молодые люди могут воспользоваться, желая познакомиться с наукой, наиболее применимой к жизни, то я бы желал, чтобы эта книга оказывалась в их руках чаще для их же пользы.
Я ничего не могу добавить к сказанному, кроме пожелания, чтобы читатели простили меня за ту свободу, с которой я выразил свои чувства, и передать мой труд их чистосердечному и не легкомысленному вниманию, испрашивая на то Божье благословение.