2003 год. В одной из моих паломнических поездок произошел интересный случай. Вряд ли его можно назвать необыкновенным, но все, что приводит нас к размышлениям о единении земной и Небесной Церкви, вызывает не только удивление, но и пасхальную радость.
Еще в поезде я перебирала множество писем и просьб наших прихожан, так сказать, однополчан с поля духовной брани. Перебирала и удивлялась, какие могут быть недоразумения у наших верующих. Какие могут быть вопросы к старцам, если у нас есть опытный и мудрый настоятель? Но пытлив и недоверчив человеческий ум, а ведь духовное руководство возможно лишь при доверии своему наставнику.
Перед отправлением поезда ко мне подошла София и попыталась убедить меня посетить одного батюшку в Питере, настоятеля храма на Серафимовском кладбище – отца Василия.
– Ох, он такой прозорливый, такой мудрый! Дал мне хлеб и сказал: всегда будешь сыта.
– Так у меня и вопросов-то вроде и нет, – ответила я ей.
– Ну что ты, что ты... Жизнь такая тяжелая, мало ли что.
Совет-то я выслушала, запомнила, но ехать все же не собиралась. Перебирая письма, фото, – а люди верили, что, вглянув на фото, старец обязательно прочтет все будущее и настоящее человека и уже точно не прогадает с советом, – я все-таки задумалась. Ведь по святым местам еду, великих людей в монастырях встречу, неужели у меня не найдется в душе какого-нибудь неразрешенного вопроса? Ведь впереди известнейшие монастыри, удивительные отцы: Иоанн (Крестьянкин) в Печорах, Кирилл (Павлов) в Троице-Сергиевой лавре, отец Илия в Оптиной пустыни и, наконец, известные в России своей прозорливостью священники – тот же отец Василий в Питере и отец Николай Гурьянов с острова Залита.
Покопалась в себе, но так ничего не нашла. Даже обидно стало. Спохвачусь, вернувшись, да поздно будет, батенька, щи валенком хлебать, мысленно посмеялась я. Человек от природы своей жаден: до денег, до власти, до знаний, да мало ли до чего еще. Вот и закручинилась я. Эх, надо все-таки обмозговать да придумать, о чем вопрошать великих перед Господом людей, – решила я и на этом успокоилась.
Во время поездки в Питер я всегда стараюсь попасть в Вырицу, к великому преподобному Серафиму Вырицкому, что я сделала и в этот раз. Когда мы прочитали акафист на могилке (тогда еще не было ни часовенки, ни надгробных мраморных плит) я вдруг услышала внутри себя мысль.
– А теперь поезжай на Серафимовское кладбище, к отцу Василию.
– Так я же не успею, – возразила я мысленно. – Да и не знаю, о чем говорить.
– Поезжай.
Более я спорить не стала и, удивляясь происшедшему, отправилась в сомнениях в Петербург, пытаясь вычислить, во сколько же я заявлюсь на это Серафимовское кладбище. А уж о чем говорить с отцом Василием, вообще не имела представления. Успокоила себя, что Господь всё управит.
Добралась я к вечеру, нашла кладбище и храм. Зашла, служба уже подошла к концу. Когда спросила отца Василия, мне ответили, что он служит только в субботу и воскресенье. А день был будничный. Вот, подумала я, тебе, батюшка, и Юрьев день. Зачем ты меня сюда отправил, если заранее знал, что отца Василия здесь нет? Я растерялась, так как обратного пути уже не помнила, и обратилась за помощью к какому-то мужчине. Он отправил меня вслед за выходящей из храма женщиной. Окликнув ее, я попросила довести меня до ближайшей станции метро. Жила я при монастыре праведного Иоанна Кронштадтского на Карповке, а города не знала. Она согласилась, и, идя за ней по узкой тропинке среди могилок, я вдруг попросила ее рассказать об отце Василии.
– Я раньше ездила к отцу Николаю Гурьянову на остров Залит. И как-то батюшка предложил мне больше не ездить так далеко, а начать окормляться у отца Василия на Серафимовском кладбище. И прибавил, что батюшка он мудрый, опытный и в беде меня не оставит. На путь спасения, так сказать, выведет. Я согласилась и перешла под духовное руководство к отцу Василию.
– А расскажите мне о нем подробнее, – попросила я, и она продолжила свой рассказ.
Я шла и слушала. Слушала и удивлялась. Казалось, что рассказывают не о незнакомом мне человеке, а о моем батюшке. Когда мы подошли к метро, я засмеялась. Моя спутница удивленно обернулась и спросила, почему я смеюсь.
– Простите, но вы точно описали мне моего духовника. Вернее, моего наставника. И я поняла, почему меня отправил сюда батюшка Серафим Вырицкий. Развеять последние сомнения, которым так подвержен немощный человек.
Я не шла домой, а летела от радости. Я искренне верила, что святые с нами и не оставляют нас в трудные минуты.
Я вспомнила эту поездку спустя 12 лет, во время интервью в день ангела моего батюшки. Я не знала, о чем говорить, помня его слова: хочешь навредить человеку – похвали его. Хвалить своего батюшку по телевидению было страшновато. И я, вспомнив тот случай, рассказала о нем.
Уже на следующий день дома я открыла интернет, и каково же было мое удивление, когда я наткнулась на статью об отце Василии в годовщину его ухода из жизни. О том, что он отошел в мир иной, я уже знала из книг Александра Ракова, издателя православных газет и журналов Петербурга, но о самом батюшке так подробно еще не читала. У меня во время описанной истории было еще одно смущение: почему мне был указан именно отец Василий. Разве не было в Питере не менее опытного пастыря? Но потом я о нем быстро забыла. А сейчас пришлось вспомнить.
В статье об этом замечательном батюшке я прочла, что он знал преподобного Серафима Вырицкого и получил от него благословение на служение Богу и людям, и нес эту радость до конца своих дней. Это интервью было последним. И дочитывая его, я уже не скрывала слез. Как они похожи с моим батюшкой! И это еще не все. Таким образом, всей этой историей я получила еще одно благословение свыше: держаться за своего настоятеля. Благословение от самого преподобного Серафима Вырицкого, который окончательно утвердил меня в доверии к моему духовнику.
Хочу еще кое-что добавить. Все те, кто мучился своими вопросами, с ними так и остались по сей день, как и в своих пустых и тщетных поисках, а кого-то уже и нет на этой грешной земле. Если человек сам не слышит Бога, не ищет Его и не стремится к Нему, не познает своей духовной нищеты, то и Сам Господь не сможет управлять им даже через немощных на земле священников, несмотря на всю их мудрость и любовь к нам. Сомневающийся подобен пене морской. Когда твоего сердца касается радость духовного утешения, его касается Сам Господь.
