«Раньше их называли плесенью, потом стилягами, потом хипами... Названия менялись, а явление оставалось, и оставался вопрос: откуда они берутся в нашем обществе — эти совсем еще юные, но уже умудренные, циничные и агрессивные ребята? Что с ними делать? Как перевоспитать? Как подступиться?
В фильме «Несовершеннолетние» об этом думают и рассуждают почти все действующие лица. В подходящий момент тот или иной персонаж выходит на крупный (или средний) план и обстоятельно излагает свою точку зрения. Послушаем некоторые высказывания.
Недоумевает учительница Полина Борисовна: «Почему они иногда такие дикие растут? Мы все им отдаем, все. Учим их добру. Одинаково всех. А они...»
Недоумевает пожилой милиционер Куваев: «А вот как их воспитывать? Особенно вот на улице. Вот он раз нахулиганил — сошло, два — ему и понравится. Вот что с ним делать? Вот он окно выбил — не в колонию же его за это? К родителям, значит. А им некогда, они на работе. Тут какой-то фокус есть. Хорошими ребятами все занимаются: и музыкальные школы, и пионерские лагеря, и танцкружки, и черт те что для них, сто воспитателей. А вот как он на улицу попал — все, как из лукошка выпал...»
Тут Полина Борисовна (а именно с ней беседует Куваев) решается перейти от недоумений к предположениям: «А мы их слишком долго в вакууме держим — и в школе и дома. Иногда даже привираем, чтобы их души не потревожить. И вот они выходят в мир, а он ведь не такой простой, как в учебнике. Ну, они и начинают конфликтовать, они же люди, маленькие, но люди...»
Наконец, начальник отделения милиции, майор с серыми глазами и доброй душой, формулирует непосредственно перед финалом фильма позитивную программу: «Райкомы сейчас лучших ребят направляют на работу с подростками. Разве не может каждый отдать ребятам часть своего времени? Тут любой труд окупится сторицею. А работа с детьми — здесь и романтики хоть отбавляй и трудностей. Каждый подросток — это целый мир».
Такого рода обсуждения часто ведутся на страницах наших газет и журналов. Там можно най¬ти высказывания и поострее и поглубже.
Но художественный фильм — это ведь не журнальная статья. Он убеждает (должен убеждать) не отвлеченными доводами, а логикой самих жизненных ситуаций, конфликтов, характеров.
Поэтому постараемся сосредоточиться на том, что происходит на экране.
Молодой парень Женя Прохоров (Владимир Летенков), отслуживший в армии, в десантных войсках, возвращается в родной город. На вокзале он случайно встречает товарища по школе Костю (Станислав Жданько), который приехал тем же поездом.
Откуда? Из скупых, отрывочных ответов Кости выясняется, что тот отбывал срок наказания, как выяснится позже, из-за пьяной драки. Был он когда-то гордостью школы, боксером-перворазрядником, но связался с дурной компанией: выпивки, драки,— и вот два года в исправительно-трудовой колонии, и жизнь, как считает сам Костя, исковеркана навсегда.
Итак, с первых же кадров перед нами драматический контраст человеческих судеб: в жизни Жени все ясно и четко, как на топографической схеме, в жизни Кости все запутано и темно, как в глухом лесу.
Правда, у Жени своя драма: любимая девушка не дождалась его, вышла замуж. Но эта ситуация решается героем (да, кажется, и авторами фильма) вполне однозначно: девушка, безусловно, виновата, она ходит, как побитая, а герой ее презирает и в глубине души гордится своими страданиями.
Однако история с девушкой не имеет для развития сюжета существенного значения, главный конфликт еще впереди. Он возникает с появлением на экране Сашки-Гоголя (Леонид Каюров) и его банды.
Самого Гоголя мы имеем возможность хорошенько рассмотреть в отделении милиции: глаза с прищуром, скептическая улыбка, самоуверенная медлительность в движениях и интонациях. С чувством собственного превосходства он дает майору милиции свою (а вернее, где- то подхваченную) интерпретацию проблемы воспитания: «Я вас понимаю и даже сочувствую. Ведь раньше порядок на страхе держался перед богом: «Не убий, не укради, боженька накажет, он все видит». А теперь порядок на ком держится? На вас да на всеобщей сознательности. А вы же не бог. Вы милиционер». И все это, конечно, не всерьез, а с издевочкой.
На что майор жестко парирует: «Между прочим, религия — это ответственность перед богом, а сознательность — ответственность перед обществом. Вот и подумай, кому легче призвать тебя к ответственности — богу или обществу? Кто ближе?»
Поскольку этот спор подается в фильме как показательная идейная дуэль, то нельзя не отметить, что и майор в своих доводах оказывается не вполне на высоте: ведь вслед за гаерствующим юнцом он подменяет моральную ответственность страхом перед наказанием. Впрочем, не будем придираться к аргументации: в конце концов задача майора в данном случае в том и состоит, чтобы предупредить нарушителя о грозящей ему ответственности.
Но Гоголь предупреждениям не внемлет. Он, что называется, отпетый. Он не только занимается со своими дружками пьянкой, картежной игрой и мелким хулиганством, но доходит и до прямой уголовщины — грабит подвыпивших граждан по темным переулкам. Под его растлевающее влияние чуть не попадает племянник Жени Прохорова, Шурик, отличник, филателист и лауреат математической олимпиады. Правда, чем именно так уж привлек Шурика Гоголь (от которого мальчик терпел в прошлом только побои и унижения), остается неясным.
Хотя в фильме и сказано, что «каждый подросток — это целый мир», мелькающие на экране юные правонарушители собственной судьбы не имеют, и нам остается только гадать, какие обстоятельства заставили их свернуть с прямой до-роги. Единственное исключение — Алик, о котором мы узнаем, что у него отец алкоголик. Да и здесь перед нами не столько художественное исследование жизненной ситуации, сколько короткая информация.
Но вот по ходу сюжета неблагополучным подросткам наступает время исправляться. Добиться этого оказалось, в общем, не так уж трудно: стоило только открыть при местном клубе секцию бокса да пригласить туда в качестве тренера Костю.
Обосновывая полезность этого начинания, майор скажет в своем заключительном выступлении: «Вы думаете, что только БАМ или целина — романтика и передовой фронт. А есть еще целина детская. Почему бы ею не заняться? Вы с Костей организовали секцию бокса. Другие могут еще что-то...»
Ну, а Гоголь? После того, как он поломал оранжерею всеми любимой учительницы Полины Борисовны (в этой маловыразительной роли перед нами мелькнула хорошая актриса Вера Васильева), приходит час расплаты и для него.
Слегка побитый бывшим десантником Женей (этот момент долго назревал и готовился в фильме), разоблаченный как мелкий уголовник, он понуро стоит перед майором, который сурово констатирует: «Гоголя мы, конечно, упустили. Им теперь займется суд.
А вот остальные?» Последний вопрос имеет скорее всего риторический характер. Зрители могут не сомневаться, что с «остальными» все будет в порядке.
Просмотр фильма закончен. На все вопросы вроде бы даны ответы. Но в сознании зрителя остаются сомнения. Во-первых, относительно универсальной воспитательной силы спорте. Создание секции бокса преподносится в фильме как решающий, поворотный момент в развитии сюжета.
По логике этого развития получается, что неблагополучный подросток фактом своего вступления в секцию отрывается от дурных влияний.
Но как согласовать с этим жизненную историю самого тренера Кости? Ведь в свое время он тоже занимался в секции, и даже был классным боксером, и даже победил какого-то кубинца, но при всем том его социальное поведение оставляло желать лучшего и привело его в исправительно-трудовую колонию.
Другое сомнение касается художественной стороны фильма. Как справедливо говорит в фильме Полина Борисовна, подростки выходят в мир, «а он ведь не такой простой, как в учебнике». Было бы прекрасно, если бы эта мысль не просто декларировалась с экрана, но была бы положена в основу драматургии и режиссерской стилистики произведения» (Виктор Божович. Опасный возраст // Советский экран. 1977. № 22. С. 3-4).