- Да бесят они меня. – склонив голову, Петр засопел. - Я тут за сороковник сижу, в мониторы пялюсь. Все зрение посадил, а эти – ни черта не делая – такие бабки заколачивают. Мне уже три года зарплату не поднимают, а какая-то шпана, у которой опыта нет, уже на крутых тачках раскатывает. Квартиры у них… море-океаны… Всех на завод, чтобы знали, почем пуд соли!
- Лишь бы ничего не делать, - Петр сидел напротив монитора в своей кабинке и рассматривал покупателей, снующих в магазинах, оснащенных камерами наблюдения. – Ходят и ходят. Деньги девать некуда? – он откусил батон, запил горячим чаем из термоса и шмыгнул носом. – Вона, какие туфли, так и гляди, проткнет каблуками кафель. Ха! Представляю, как она потом босиком до остановки побежит! Хотя нет, - приуныл мужчина, жуя батон, - у этой точно тачка имеется. О, еще одна… А кто это с ней? Явно не муж. Муж на работе, поди… Сто пудов – хахаль левый. Ха! Ее мужик на заводе, небось, трудится, а она с этим шнырем за трусами прискакала! Так и прибил бы.
Стукнув кулаком по столу, Петр наморщил лоб. Отхлебнул чаю, откусил кусок хлеба побольше.
- Терпеть не могу дармоедов. Согнать бы их всех на лесоповал, а то дышать нечем, - дожевал, допил чай и потянулся. – Тачки за пять лямов, квартиры – за десять. Море-океаны, тряпки, сумки, жратва – что повкуснее. Тьфу! Вы родки помойные.
Встал, подтянул ремень на брюках, прошелся по тесной комнате. Бросив короткий, презрительный взгляд на монитор, откашлялся.
- Михалыч! – в приоткрытую дверь пролезла голова Никиты. – Пойдем на перекур!
- Чего орешь? – гаркнул Петр, забирая пачку сигарет со стола. – Пойдем, - продолжил спокойным тоном.
- Ты чего такой? Жена обидела? – усмехнулся Никита, выходя в общий коридор.
- Да понимаешь, Никит, терпеть не могу несправедливость.
- А что такое?
- Ну, вот посмотри.
Мужчины оказались на эскалаторе, и Петр развел руки в стороны.
- Глянь, сколько их тут.
- Кого?
- Бездельников, кого ж еще? Шляются с раннего утра. А работать когда?
- У всех график разный, - сомневающимся голосом ответил напарник.
- И что? А зарплата? По какому такому принципу у них денег куры не клюют? А? Вот я! Дожил до пятидесяти пяти, имею среднее специальное по механике, отработал тридцать лет, имею семью, квартиру, детей… и кучу болячек по всему телу.
- Ну? – не понял Никита смысла в рассказе друга.
- Что «ну»? Мне пятьдесят пять.
- Ну?
- Гну! – занервничал Петр и сошел с последней ступени эскалатора. – Вон, глянь, - кивнул на мимо проходящую девушку лет двадцати, обвешанную безделушками и одетую, будто бежит на красную дорожку. – Видал?
- Что?
- Сколько ей, как думаешь?
- Ну-у, - задумался Никита, прикидывая в уме приблизительный возраст хорошенькой девушки.
- Вот и я о том. Еще пороха не нюхала, а уже в золоте.
- Может, родители купили.
- И что? А у них откуда деньги, чтобы такие бирюльки покупать? – пройдя вертушку, Петр сунул руку в карман, чтобы достать зажигалку.
- Может, в фирме какой работают, - размышлял Никита.
- В какой? Вот ты мне скажи, как туда попадают? Каким образом? – подперев спиной стену, Петр прикурил. – М-м? Я пытался, меня не взяли.
Никита затягивался сигаретой и думал.
- А я тебе отвечу, эти барыги залезают туда только по знакомству. Вот у меня нет таких знакомых. А у тебя?
Никита пожал плечами.
- Во-о-от, значит, эти слои населения пора раскулачивать. А то, ишь, моду взяли: разведут курятник, а потом нос задирают. Мол, мы все нищеброды, а они – олигархи. – Петр так распалился, что затронул и певцов современного мира, и даже актеров. – Как увижу их по телеку, сразу рыгать охота! Ходят, как ряженые, зубы искусственные, улыбки фальшивые. Личные самолеты, мерседесы, рестораны! Тьфу! Всех раскулачить и на завод!
- Да ладно тебе. Нормальные люди, умеют зарабатывать.
- Нормальные? Умеют? Да у них мамочки и папочки – толстосумы! Да черт с ним! Но куда катится сегодняшнее поколение? Блогеры, коучи, смм-щики, курьеры! Ты знаешь, сколько курьеры зарабатывают?
- Примерно, - и Никита, опустив глаза, побледнел.
- Сотку! Сотку, чтоб им ноги пооткрутили! Катаются на великах и самокатах, за спиной рюкзак, а им за это сотку?
Пожав плечами, Никита отвернулся.
- Нет, ты сюда смотри. Никит, ну как жить? За себя, за тебя обидно.
- А ты чего так взъелся-то? – напарник выбросил окурок в урну.
- Да бесят они меня. – склонив голову, Петр засопел. - Я тут за сороковник сижу, в мониторы пялюсь. Все зрение посадил, а эти – ни черта не делая – такие бабки заколачивают. Мне уже три года зарплату не поднимают, а какая-то шпана, у которой опыта нет, уже на крутых тачках раскатывает. Квартиры у них… море-океаны… Всех на завод, чтобы знали, почем пуд соли!
- А ты возьми и заделайся под коуча. Будешь рассказывать молодняку, как с механикой управляться. Вот тебе и дополнительная зарплата.
- Я что, на ду рака похож? И какая механика? Я один год в техникуме отучился, и меня выпнули.
- За что?
- За пьянку.
- А квартира? Ты же смог купить квартиру.
- Это квартира моей Ленки. Она ей от родителей в наследство досталась.
- А тридцать лет ты где отработал?
- То там, то здесь, - Петр, набираясь заумных фраз для продолжения осуждения, покосился на очередную жертву мужского пола, выходящую из белой тойоты.
- А я думал, на заводе.
- Я что, на ду рака похож? Какой завод? Делать мне нечего сутками там торчать среди гула этих агрегатов. Пылью дышать и гайки крутить. Я лучше здесь, - потер взмокшую грудь под майкой. – В тепле, никто не шумит, не стучит. Захотел - телек посмотрел, а захотел - прикорнул на несколько минут. Ненапряжно. Ну ладно, пошли, - Петр взглянул на наручные часы, купленные за копейки. – Перерыв закончен. Сейчас перекусим, а потом в морской бой сыграем.