Макс Клара (12 февраля 1899 года — 13 марта 1966 года) — немецкий анатом и член НСДАП, проводивший исследования на трупах казненных заключенных. В 1937 году Макс Клара описал новый тип секреторных клеток в бронхиальном эпителии человека; они были известны как «клетки Клара» по крайней мере с 1955 года. Первым, кто использовал эпоним, был Поликар, который в 1955 году назвал их по-французски "cellule de Clara", когда составлял ультраструктурное описание бронхиол крысы. Похоже, что тогда этот эпоним был популяризирован, по крайней мере в Германии, Эрихом Шиллером, учеником Клара. Из-за исторического фона, «клетки Клара» были переименованы в «клубные клетки» в 2013 году.
Макс Клара родился 12 февраля 1899 года в Южном Тироле, в то время входившем в состав империи Габсбургов, и перешедшем к Италии после Первой мировой войны, в 1919 году. В октябре 1918 года Клара поступил на медицинский факультет Инсбрукского университета и провел один учебный год (1921–1922) в Лейпциге. Он завершил учебу 5 мая 1923 года, по словам Х. Фернера — с отличием, но, согласно его экзаменационной ведомости в университетском архиве Инсбрука, он закончил с «достаточными» оценками.
После учебы, в 1923 году, Клара устроился работать в Институт гистологии и эмбриологии в Инсбруке, однако, после внезапной смерти отца в 1924 году, покинул этот пост, чтобы продолжить общую практику своего отца в родной деревне. В свободное время Клара продолжал свои гистологические исследования, получив в 1929 году степень "libera dozenza" по гистологии и эмбриологии от Министерства народного образования в Риме, и с того же года начал читать лекции на неоплачиваемой должности в Падуанском университете (Падуя, Италия). В 1929 году он также вступил в Anatomische Gesellschaft, базирующуюся в Германии международную ассоциацию анатомов. В 1930 году Клара получил очень престижное назначение в качестве члена немецкого элитного научного общества «Леопольдина» по рекомендации Германа Стеве, директора анатомического института в Галле.
Клара активно занимался политикой из-за неспокойной истории своей родины, Южного Тироля. В 1919 году Клара попытался заявить о своем немецком происхождении, став членом Корпуса Готия в Инсбруке, принимая активное участие в инициативах корпуса. После незаконного референдума в 1921 году члены корпуса Готия отменили границы между Баварией и Австрией, продемонстрировав принадлежность Тироля к Германии. Благодаря корпусу Клара стал ближе к национал-социалистической идеологии, и после присоединения 74% членов Готии к НСДАП он познакомился с Максом де Кринисом. Де Кринис с 1939 года занимал кафедру неврологии и психиатрии в Университете Шарите в Берлине. Он принимал активное участие в деятельности СС и широко известен как ключевая фигура в нацистской программе «эвтаназии», в ходе которой были убиты десятки тысяч пациентов психиатрических клиник.
Сразу после вступления в НСДАП в 1935 году Клара, к недовольству авторитетных анатомов, был назначен заведующим кафедрой анатомии в Лейпцигском университете. Хотя он, несомненно, был опытным гистологом-исследователем, у него практически не было опыта в общей анатомии, когда он получил должность заведующего. В 1936 году он стал лидером местного национал-социалистического союза преподавателей немецких университетов (National Socialistischer Deutscher Dozentenbund) в Лейпцигском университете. Инаугурационная речь Клара в Лейпциге, на которой присутствовали представители всех организаций НСДАП, и которая состоялась «не во фраке, а в простой коричневой рубашке», была скорее политической демонстрацией, чем академической церемонией. Его речь, опубликованная в общем медицинском журнале, открыто приветствовала «национал-социалистическую революцию 1933 года» и призывала ученых «присоединиться к марширующим колоннам нашего фюрера». В 1942 году Клара написал введение к национальному академическому справочнику, в котором он заявил «с гордостью», что «наука внесла свой вклад в великие планы фюрера», и призвал ученых подчиниться господствующей идеологии и быть готовыми обеспечить притязания Германии на европейское лидерство «как в интеллектуальном плане, так и в политике силы».
Его карьера в это время, с 1935 по 1945 год, достигла апогея. Дружба Клара с де Кринисом стала более тесной, и он начал поддерживать нацистский истеблишмент, в том числе СА. Хотя содержание научных публикаций Клара не способствовало распространению расистской или антисемитской «псевдонауке», он активно участвовал в университетской политике, включая предоставление политически предвзятых оценок для получения стипендий. Например, в 1937 году оценка Клара помешала назначению Герхарда Геземана из Праги (Чехословакия) на недавно созданную должность заведующего кафедрой славистики в Лейпциге; 16-страничная экспертная оценка Клара обвиняла Геземана в сотрудничестве с еврейскими профессорами, тем самым идя «вразрез с концепцией нордической расы».
В ходе другого процесса назначения на кафедру оториноларингологии в Лейпциге Клара отдал предпочтение не тому кандидату, который продвигал местный гауляйтер НСДАП. Последующая ссора с могущественным и деспотичным гауляйтером привела к официальному выговору Клары Высшим партийным судом в сентябре 1942 года; решение было смягчено, но оставлено в силе на апелляционном слушании в феврале 1943 года. Неизвестно, имело ли это решение какие-либо последствия для Клара.
В 1937 году Клара описал новый тип клеток в терминальных бронхиолах, который он морфологически охарактеризовал как имеющий секреторные гранулы и куполообразную апикальную поверхность без ресничек. Клара описал материалы как «полученные исключительно от казненных лиц, и которые были сохранены путем сосудистой инъекции сразу после смерти», добавив, что, по его мнению, этот «довольно обширный и идеально зафиксированный материал» дал ему преимущество перед предыдущими исследователями. Из 25 исследовательских публикаций Клара в период с 1935 по 1945 год 12 основаны на тканях казненных заключенных. По меньшей мере 14 работ, опубликованных его коллегами из Лейпцигского института, также были основаны на такой ткани: в институт регулярно направлялись тела из соседнего Дрездена, где в период с 1933 по 1945 год было казнено более 1300 заключенных, в основном по политическим мотивам. Также известно, что Клара экспериментировал с живыми заключенными: в 1943 году он просил мюнхенскую тюрьму Штадельхайм предоставить ему тела казненных заключенных, а также добавлять определенное количество витамина С в пищу приговоренных к казни заключенных, чтобы исследовать влияние перорального поглощения витамина С на гистохимическую локализацию аскорбиновой кислоты в клетках головного мозга.
Клара был не просто пассивным получателем тел. Всего через неделю после вступления в должность заведующим кафедрой анатомии в Лейпцигском университете, он написал в Министерство образования Саксонии письмо с призывом расширить действие законов, разрешающих использование тел казненных заключенных. Поскольку закон от 1877 года по-прежнему запрещал анатомическое вскрытие, если родственники требовали тело, Клара предложила изменить его, чтобы разрешить анатомическое вскрытие независимо от желания семьи. Он также предположил, что, пока закон не будет изменен, исследователи должны препарировать такие тела независимо от того, было ли у них соответствующее разрешение, но маскировать свои незаконные действия сохранением внешнего вида тел — предложение поддержал главный прокурор Дрездена.
В марте 1936 года министерство, наконец, дало согласие на вскрытие, даже если родственники просили тела, но запретило любое извлечение органов. Это, фактически, запрещало Клара его гистологические исследования, если тела действительно были востребованы семьями, но, учитывая задокументированные возражения Клара, неизвестно, придерживался ли он этого решения. Официальный указ, предусматривающий, что семьи больше не должны быть информированы о казни, был издан только в 1942 году. Поскольку это постановление привело к тому, что отчаявшиеся родственники начали обращаться в анатомические институты в поисках останков своих близких, Клара позже предложил местной тюремной администрации в Мюнхене вообще не сообщать родственникам об анатомическом использовании тел.
В октябре 1942 года Клара был принят на работу в Мюнхенский институт анатомии в качестве директора и занимал эту должность до конца войны.
В октябре 1945 года Клара был арестован армией США. Спорный послевоенный процесс денацификации классифицировал Клара как Mitläufer («последователь») в июне 1947 года, но оправдал его после апелляции в следующем году, когда Клара успешно доказал, что его ссора с гауляйтером НСДАП была актом «активного сопротивления» партийным лидерам, которая в конце концов, якобы, привела его, вопреки желанию, к назначению на кафедру анатомии в Мюнхене в конце 1942 года. Фактически это, однако, было маловероятно, поскольку гонорар Клара в Мюнхене был значительно больше, чем в Лейпциге, а также архивные письма Министерства просвещения свидетельствуют, что он активно добивался этого поста по крайней мере с 1941 года. После освобождения в октябре 1946 года, Клара не смог найти постоянную работу в Мюнхенском университете или где-либо еще в Германии, несмотря на многочисленные отчаянные усилия. Его статус в немецких академических кругах после 1945 года, по-видимому, был «персоной нон грата».
В 1950 году Клара, наконец, принял должность профессора гистологии в Стамбульском университете, которую сохранял до 1961 года. Во время своего пребывания в Стамбуле Клара опубликовал 34 журнальные статьи (28 на немецком языке и 6 на турецком), но только 4 из них были написаны в соавторстве с молодыми турецкими коллегами. Большинство статей, которые он написал в то время, были основаны на человеческих материалах и материалах некоторых животных, гистологически подготовленных до 1949 года, когда он еще находился в Германии.
Макс Клара умер в Мюнхене в 1966 году.
Оригинал:
