Собака продолжала тыкать мордой в дверь. Марья её всё-таки открыла.
Венера Марью чуть с ног не сбила, вбежала в дом и стала скулить.
Это было больше похоже на плач.
Марья оцепенела.
На полу лежала женщина. Собака обнюхивала её и скулила.
Марфа на ватных ногах подошла к женщине и ужаснулась.
Это была нелюдимая. Её волосы были белее белого, лицо морщинистым. Даже ресницы побелели.
"Повесть об окаянной" 26 / 25 / 1
Поначалу Марья подумала, что кто-то просто надел одежду нелюдимой. Но потом поняла, что это не так.
Ксанка лежала на кровати без сознания.
Марья приложила ухо к её груди, услышала стук сердца. Перекрестилась.
Что теперь делать с нелюдимой, она не знала.
Собака от хозяйки не отходила. Когда Марья попыталась до неё дотронуться, Венера зарычала.
— Чёрт с тобой, — выругалась Марья.
Взяла мужу одежду и побежала через реку.
Растормошила спящего мужа. Тот был пьян. Похоже выпил что-то из запасов хозяйки дома.
Марья кричала мужу на ухо:
— Михей! Поднимайся! Помощь нужна! Плохо нам будет, если не уладим всё.
Но муж смотрел на Марью непонимающе. В итоге она отпустила его, он рухнул на кровать и захрапел.
— Божечки, — хныкала Марья, — что же делать мне теперь?
Она прилегла рядом с мужем.
— Прости меня, Мишенька, что сглупила я тогда. Надо было Ксанку оставлять возле правления. Ну что, я одна такая сердобольная? Мне на старости лет зачем это всё? Прости меня, Мишенька! Не послушалась я тебя…
Марья причитала до тех пор, пока её не сморил сон.
Очнулась она ночью. Сначала не сразу поняла, где находится. Потом вспомнила всё, задрожала от страха.
Входная дверь почему-то хлопала сильно. Марья помнила, что закрывала её.
На порог насыпалось довольно много снега. Печь потухла. Было очень холодно. Марья стала руками убирать снег. Голову не поднимала, сметала его ладонями.
А когда руки коснулись носков сапог, подняла голову и закричала.
На пороге стояла нелюдимая.
Она загадочно улыбалась. Рядом с ней виляла хвостом Венера.
— Не-е-е-т, — замотала головой Марья. — Уходи… Уходи…
— Куда же я пойду? — засмеялась хозяйка дома. — Ты меня и выгоняешь уже, быстро вы тут обустроились.
Марья пятилась назад.
Нелюдимая зашла, стала топить печь.
Михей продолжал храпеть.
— Как проснётся, дай ему уголёк пожевать. Вот этот, — нелюдимая протянула Марье кусочек обугленного дерева. — Поможет, храпеть не станет. Он и пить больше не станет. Проще тебе будет.
Марья взяла уголёк. Стала понемногу приходить в себя.
— А что дома у меня такое было? — спросила она осторожно.
— Сама же видела. Похоронить надобно… Сама справишься?
Марья помотала головой.
— Ну тогда я… Ты сама за помощью пришла. Я тебя не звала. Тяжёлая девчонка тебе попалась. Рядом с ней лежит её душа. Поседевшая и скрюченная. Душа, которую она отдала… Первое время безумной будет девчонка. Вспомнит всё, когда встретит кого-то знакомого. Откуда она?
— Не знаю, — прошептала Марья. — В Митрофановке она была. На работу устраивалась. Там она набросилась на жену председателя… Я рассказывала уже.
— На жену… — задумчиво протянула нелюдимая. — Не зря она на неё накинулась.
— Как звать тебя? — поинтересовалась Марья.
— А как тебе хочется, так и назови. Нет у меня имени. То, которое дали, забрали вскорости. Родители просто дочкой называли. Так что зови как хочешь.
— Так не бывает, — удивилась Марья. — Как же ты без имени?
— А вот так… Я и сыну своему имя дать не успела…
Марья увидела, как слёзы побежали по лицу нелюдимой.
Та быстро вытерла их и произнесла:
— Не болтай лишнего, если спрашивать будут обо мне. Когда домой вернёшься, три вечера будут приходить незнакомые. Обо мне будут справляться. Все как один начнут говорить: «Здравствуй, хозяюшка, нет ли знакомой ведуньи? Помощь нужна человеку».
Ты как услышишь это, одну руку за спину заведи, указательный палец и средний крестом скрути и ответь: «Нет у нас таких. Богу молитесь. Он поможет».
Если в один из дней придёт женщина, запомни её лицо. Потом мне опишешь. Она воды попросить может. Вот эту ей дашь.
Нелюдимая налила в кружку воды, протянула Марье.
— Сама не пей.
Муж твой у меня пока побудет.
Я его не отпущу, не бойся. Зря ты пришла с собакой раньше времени. Ну ничего. Самое страшное позади. Хорошо, что ты не касалась той сморщенной души. Венера молодец. Хоть и собака, а понимает всё. Гости будут ходить узнавать ради своей выгоды. У них на одну душу меньше стало. Власть теряют.
— Какую власть? Советскую? — спросила Марья.
Нелюдимая засмеялась.
— Советскую… Ох, рассмешила ты меня. Метель закончится, и уходи. Я сама приду, когда нужно будет.
Марья испуганно смотрела на хозяйку дома.
Как представила себе, что её ждёт, мурашки побежали по коже.
— Иди спать… — скомандовала колдунья.
Марья сунула уголёк в карман блузки, прилегла рядом с мужем, прижалась к нему.
Утром Михей разбудил её.
Марья тотчас сунула ему уголёк в рот.
Тот выплюнул и закричал:
— Дyра! Ты чего мне суёшь?
Рядом тотчас появилась нелюдимая.
Она подняла уголёк и произнесла спокойно:
— Отведайте, Михей Гаврилович. Вам полезно будет. Вы на голом снегу пробыли долго. Застудиться можно. А это поможет.
Михей зачарованно смотрел на хозяйку дома.
Стал жевать уголёк. Губы его почернели. Он улыбнулся, когда проглотил и спросил:
— Ведьмы дровами питаются?
— И дровами тоже, — кивнула нелюдимая.
Михей поднялся на ноги, посмотрел на жену и сказал:
— Ты одежду мне принесла?
Та кивнула, показала рукой, куда положила.
Михей пошёл одеваться.
— Михей Гаврилович, — окликнула его хозяйка дома, — вы мне с дровами помогите, пожалуйста. Я женщина слабая.
— А что? Черти дрова не колют? — недовольно произнёс Михей.
— Колют, но нет их сейчас рядом, вот вас и прошу.
— Ну ладно, — кивнул мужчина. —Так и быть… Наколю.
Марья молилась, чтобы метель была долгой. Чтобы она всю жизнь мела и не пришлось идти домой.
— Ты справишься, — успокаивала её нелюдимая. — А потом вспоминать будешь без страха.
Но Марья не могла себе представить, как вновь зайдёт в родной дом.
Метель закончилась через 4 дня.
Нелюдимая дала Марье лыжи. Перелила воду в бутылку.
— С богом, — сказала она вслед.
Марья заходила домой на полусогнутых ногах.
Ничего не изменилось с её последнего визита.
Ксанка так и была без сознания. А скрюченная старуха, похожая на нелюдимую, кажется, стала чуть меньше по размерам.
Марья взяла старое покрывало. Положила его рядом с седой старухой, боясь до неё дотронуться. Взяла лопату и стала толкать «душу» на покрывало. Справилась довольно быстро.
Потом присела и заплакала.
— Как я буду хоронить её? Снега намело.
Дождавшись ночи, Марья открыла дверь. Стала тянуть покрывало к двери. Кое-как выволокла его на улицу. Забыла, что не оделась. Вернулась в дом.
Быстро накинула платок и полушубок.
А когда вышла, ужаснулась.
На покрывале сидела крупная ворона и что-то клевала.
Марья с трудом подошла ближе.
Ворона клевала большие куски хлеба.
Марья попятилась назад.
Услышав: «Кар-р-р-р», почувствовала, что земля уходит из-под ног.