Наступил проклятый вечер. В тишине у меня родилась мысль, сходить ночью на кладбище. Сорок дней прошло со времени смерти трудовика. После полуночи его душа должна взмыть в небеса в виде яркого свечения.
И в девять вечера пропел петух. Он набрал, закончил на полутона ниже чем вчера. Я начал сборы. В рюкзак засунул: ножик, фонарик, термос, хлеб с салом. Я одел пальто. Зашнуровал ботинки, накинул рюкзак. И вышел на улицу, оставив в прихожей гореть лампочку. Шел неторопливо. По пути завернул в магазин, купил энергетика в зеленой бутылке. Открыл и глотнул кисло сладкого напитка. Сердце стало работать в пол оборота быстрее. Мысли скручивались не так уныло. Быстрыми шагами дошел до железного навесного мостика. На другой стороне встретил деда, одетого в женскую одежду. Проходя мимо него, меня охватил ужас, лицо этого человека было все в шрамах и порезах. Отойдя от него, я решил спросить, что с ним случилось, когда повернулся назад, его уже там не было.
Горели фонари, я шел по Муромской, вспомнил, как начиналось утро. У Рубина я дождался Аллигатора. Он постучал в окошко машины. Сказал: "сейчас я загляну в магазин". И потерялся. Мне надоело ожидать, вылез из автомобиля. Аллигатор вышел с магазина, одновременно, черный кот хотел проскользнуть в помещение.
«Иди отсюда!» – пнул аллигатор кота и так громко заматюгался, что его услышали люди, стоящие на остановке. Затем мы сели в машину, поехали на кладбище. Аллигатор и рассказал мне про трудовика. Тот жил неподалеку от него, заболел и умер от рака. Сегодня у него сорок дней. Я давно хотел проверить теорию о восхождении фосфора.
Вчера я отыскал его могилу.
Добравшись до кладбища, я поднялся на камень, расположился, чтобы было удобнее наблюдать. Впереди виднелась дорога, по обе стороны от нее силуэты могил, крестов и памятников. Я вытащил с рюкзака термос, налил в кружку чаю и перекусил.
Внизу в пятидесяти метрах в первом ряду лежал трудовик.
Ничто не указывало на присутствие кого-либо живого: не слышно собачьего лая, мычания коров – ничего, кроме тоскливого кладбища. Я лег грудью на обломок скалы, ноги утонули в траве.
Шум позади заставил меня оглянуться. Ко мне приближался зверь или собака. Она остановилась и заскулила, оголяя нервы. Я бросился к ней с воплями. Собака невозмутимо пробежала мимо и скрылась за кустами. Затем я услышал её жалобный вой.
«Что я тут делаю, ночью, на погосте,» – пронеслось у меня в голове.
Минуту спустя невдалеке, словно из-под земли, вынырнула голова человека, – он поднимался по склону холма. Скоро и вся его темная фигура возвысилась над окружающей травой. Он загорланил песню: «Ночь темна над рекой, тихо шепчет трава!»
Вдалеке зловеще прокричала сова, в отдалении откликнулась другая. Поглядев вверх в разрыве облаков, я увидел мерцающий Млечный путь. Собака, человек, сова. Все мои чувства обострились: я ощущал плотность воздуха, я слышал тишину. Как шелестела трава, стрекот кузнечиков, взмах крыльев ночных бабочек, похрустывание челюстей полевых мышей. Вместе с тем это была безмолвная тишина.
Я проснулся и горизонтальный луч пурпурного цвета упал на моё лицо. На востоке вставало солнце, я вскочил на ноги. Вспомнил, зачем пришел сюда. Увидел, как над могилой трудовика вспыхнул сине-зеленый факел и устремился вверх, в виде фигуры человека со крещенными руками на груди, навстречу к багровому диску.