— Всё зло от учёных, — проворчал скрипучим голосом старик. Пряча искалеченную руку под полой старого пальто, он поёжился от холода и шмыгнул носом. Его голова, лишённая растительности блестела в свете огня, а яркие голубые глаза совершенно не подходили образу шестидесятилетнего деда, размышлял Рой. Шрам на правой щеке, как напоминание о прошлых сражениях. Юноша всегда хотел расспросить о них старика, но разговор никак не заходил об этом.
Дожди шли вот уже вторую неделю, погода стояла мерзкая. Холод пробирал до костей, а пронизывающий ветер словно насмехался над людьми, пытавшимися согреться у печек в жалких лачугах. В жилище Ухаря тепло и пахло едой. Рой с удовольствием слопал тарелку гороховой похлёбки.
— С чего это ты взял, Ухарь, что учёные — это зло? — спросил паренёк старика, прикуривая ему, потом себе цигарку, припасённую накануне в посёлке. Закончив, он отбросил со лба длинные тёмные волосы, приподнял брови и наморщил лоб, ожидая ответа. — Ну?
— Понимаешь, Рой, раньше они яды создавали, потом на людях вирусы всяческие испытывали, а оружие придумывали такое, что несколько грамм урана превращали огромный город в выжженную пустошь. Вот и профессор Синцов, полез, куда не следовало. Удовлетворил, гад, своё любопытство, а мы мучайся.
— Да, ладно, тебе! Наверняка же не один он виновен! — недоверчиво бросил Рой. Затянулся глубоко, выпуская сизый дым.
Старик жадно тянул цигарку, хоть табак и был дерьмовым, но курить хотелось.
— Молод ты ещё и многого не понимаешь, — вместо ответа проскрипел старик, — и не за этим пришёл, так ведь?
— Дело у меня к тебе.
— Дело у него, — скрипуче рассмеялся старик, закашлялся и смачно харкнул в сторону ящика с картонным хламом. — Я как под «Дугой» побывал, на всю жизнь запомнил вся беда от этих умников. Вот видишь рука, совсем съёжилась, ничего ей делать не могу, а она правая рабочая.
— Ухарь, ты радуйся, что мутантом не стал, и отделался легко.
— Ага, хрена с два, радуйся.
— Ты, говорят, дорогу до Пади знаешь?
— Чавой? — словно не расслышав вопроса, переспросил Ухарь, потирая нос. Рой усмехнулся мнимой глухоте старика и повторил вопрос. На самом деле он знал, что старик не так прост и набивает цену.
— Так знаешь дорогу к Пади, или болтают зря?
— А зачем тебе?
— Да, не мне. Тётка одна проводника ищет, да и команда нужна. Вояки дорого берут, гражданские через одного, то калеки… Прости, — Рой осёкся, мельком поглядывая на искалеченную руку Ухаря и продолжил. — Сына она ищет, а тут недавно приехал из Пади человечек. Болтать любитель, как горячительного хряпнет, вот и рассказал о парнишке. Тот, правда, полумутант, уродец, конечно, но, что для матери уродство… Сам понимаешь.
— Ага, — соглашаясь, кивнул Ухарь. — Мать своего ребёнка и в образе твари жалеть и любить будет. И что она в Падь собралась? Глянь, сезон дождей начался, погода душит, кости у меня старые, к вечеру ломить опять начнёт.
— Ты, Ухарь, брось, знаю тебя. Скажи цену, а я с тёткой поговорю.
— Ну, скажем и я бы не против с бабой поговорить, — как-то подбоченясь усмехнулся Ухарь. — Кто такая и вообще, как она тебе?
— Нормальная тётка, ей лет сорок, наверное, держит бар в посёлке, там и услышала историю этого, как там его, — Рой задумчиво потёр переносицу, потом хлопнул себя по лбу. — Вот, блин, забыл.
— Молодой такой, а с памятью плохо, — ехидно хихикнул старик.
— Сохатый! Вот, вспомнил, — после недолгих мучений, разродился Рой. — Он пока в бар не заходил, но из посёлка не уехал ещё. А тётка та хотела бы с ним поговорить подробно.
— Так что она обратно с этим Сохатым не поедет?
— Так он, дед Ухарь, дальше идёт. Сказал, до Костромы топает.
— Эко далеко ему маршировать парадом, — старик покачал головой, посасывая тлеющую цигарку, и подбрасывал полено в печку. — На северном форте твари тоже всякие расплодились.
— Да он отчаянный, как показалось мне. Ну, что решил, поможешь, а то мне бежать пора?
Ухарь глянул на нагрудный карман куртки Роя. Оттуда высовывался портсигар – классная вещь. Металлический корпус обтянут кожей. Вещица из старых времён до апокалипсиса. Рой поймал взгляд старика, улыбнулся, вытаскивая заинтересовавшую деда штуковину, протягивая ему.
— Ценный, наверняка? — поинтересовался старик.
— Он мне дорог, как память, — отозвался Рой, — от отца остался. Не отдам, а цигарки можешь все забирать, я ещё накручу.
— Понял. — Кивнул старик. Парень раскрыл знатную вещицу, протягивая Ухарю. Тот сгрёб мозолистыми пальцами левой руки папироски и бережно сунул в карман. — Спасибо, сынок. Береги память отца. Скажи этой барменше, как её зовут-то, что завтра приду, и пусть наколдует, чтобы дождя не было.
Рой хохотнул, сказал, что зовут её Ирэн, а так по-свойски Ирка, но это для тех, кто давно знаком с ней. Парень предупредил, что баба она суровая и под барной стойкой у неё обрез, который она применяла неоднократно. Ухарь примиряюще поднял руки вверх и скрипуче рассмеялся, поясняя, что он с женщинами быстрее найдёт общий язык, чем малолетний пацан. Рой не обиделся. Ухарь был самым старшим из тех, кого знал он. Юноша поражался, как старик выжил, как уцелел. Вспомнил, как раньше тот любил всякие байки рассказывать, но ни разу не описывал, как выглядела аномалия «Дуга». Её по-разному называли — серой радугой, синусоидой. Рой повторял, что ему было бы интересно глянуть на то место, где скрывались Врата Армады. Старшие обычно качали головами, а кто посмеивался и крутил у виска, бывали и такие, кто начинал материться и обещали дать мальчишке по ушам.
Он хотел отправиться вместе с Ухарём, но надо было взять ещё кого-нибудь. Парень перебирал в памяти имена, лица и пока не приходил к верному решению. Поднялся с табуретки и направился к выходу со словами:
— Бывай, Ухарь, до завтра! — накинул на голову капюшон и с ощущением выполненного долга вышел наружу.
Ветер рванул ветхий навес укрывающий вход в обитель товарища. Лачуга на вид была хлипкой и ненадёжной. Так могло только показаться. Старик, сколько Рой знал его, латал её и перестраивал, перекрывал крышу в сухую погоду, защищал окна металлическими щитами, когда в окрестностях поселения появлялись мутанты или банды «Легиона». Провоенная секта, последователи которой называли себя важными птицами, держала в страхе местных жителей.
Ухарь только на вид казался немощным старцем. Рой знал это поэтому и обратился за помощью именно к нему. Раздумывал, что наверняка, смекалка и справедливый характер помогали ему в жизни. Старик был не так прост, знал с кем водить дружбу, а кого обходить стороной.
Под ногами хлюпало, ручейки воды бежали, торопились к болоту, наполняли его мутной жижей. Парень застегнул верхнюю пуговицу куртки и прибавил шагу. Перед глазами стояло лицо Ирэн. После рассказа Сохатого о мальчишке, она стала задумчивой и отрешённой. Лицо осунулось и сделалось вымученным, бледным, смеяться и шутить перестала. Какой теперь из неё бармен, рассуждал Рой. Проникся он её историей и хотел помочь.
Она приехала в селение три года назад на вороном коне. Рой поначалу её за парня принял. Высокого роста, с короткой стрижкой и мужскими манерами. Как сейчас он помнил, зашла в бар, что раньше принадлежал одному из жителей, Грэгу Одноглазому, по-свойски плюхнулась за стол, где обычно хозяин заведения сидел. Сняла шляпу, положила ноги на стул и, откупорив бутылку, спросила, чем кормят в этой дыре.
Сталкеры рассмеялись. Грэг отпустил в её сторону грязную шутку, а она вытащила обрез, и, подскочив к бармену, приставила его к горлу Одноглазого. Причём провернула Ирэн всё это так быстро, что никто и глазом не успел моргнуть. Она рассматривала лицо хозяина питейной, зажав в зубах спичку, а потом выплюнула её на барную стойку и бросила, усмехаясь: «сегодня твой день, бармен, живи, пока я добрая, но впредь будь вежлив с дамами». Сказала это Ирэн таким тоном, что у Грэга совершенно пропало желание шутить. Один из завсегдатаев бара, назвал её курвой и получил не только резкий взгляд в ответ. Клинок, молниеносно вылетая из пальцев дамочки, вонзился в деревянную столешницу, аккурат между указательным и большим пальцами правой руки обидчика.
Ирэн опустила обрез, подошла к столу, вытаскивая из столешницы нож, что-то проворковала нахалу. Окинула презрительным взглядом зал, вытащила из портсигара сигару и спички, усаживаясь на прежнее место. Повторила вопрос насчёт меню, попутно отозвавшись о неприятной атмосфере, назвав бар клоакой, что впервые встретилась ей на пути.
Дочка Грэга притащила ей картонку, на которой было написано, что готовят из горячего и холодного в баре. Ирэн улыбнулась девушке, положила нож на стол и заказала куриную похлёбку.
С тех пор никто не связывался с приезжей. Потом привыкли и не лезли на рожон. Рой уважал её, считал хорошим человеком, понимая, что характер ей подпортила тяжёлая жизнь, перестрелки, бегство и преследование мародёров. Играла она в карты, играла отменно. Парень вспоминая, как она резалась в покер, улыбнулся. Грэг Одноглазый — заядлый игрок, ей и проиграл свой бар. Год прошёл уже, как Ирэн стала новой владелицей. Сказала, что здесь закончились её путешествия, и она остаётся в посёлке, пока стоит заведение. Управляла она им отлично, довольны были все: гости, работники, даже Грэг с дочерью, которые не лишились куска хлеба и жилья. Тут Ирка оказалась порядочным человеком, взяла их на работу и разрешила жить в пристройке, что была на задней стороне питейной.
Со временем она стала менее вспыльчивой, и Рой отметил, что её шутки всегда отличались остротой юмора.
Ирэн сказала ему, найди старика, он знает дорогу. Вот Рой и пошёл к нему. Сам-то давно хотел в Падь податься, болтали всякое об этом месте, что там артефактов, как грибов. Местность с аномалиями порождала не только мутантов и смертельные ловушки, но и по- настоящему чудесные вещи.
Рассказывали и о Вратах, которые открывают двери в таинственный мир. Однако одному стрёмно и опасно соваться туда, размышлял парень. Набралось бы ещё человек пять, было бы спокойнее. Жуткие места эти — болота, да чащобы, твари и кровожадные банды мародёров. Главное их пройти, потом, по словам сталкеров, мутанты почти не встречались. На открытой местности видно их хорошо было, как и бандитов Харда. Упыри в человечьем обличье грабили и убивали странников, и порой таких нелюдей приходилось опасаться больше, чем стай мутантов.
Твари что, по сути, они не выбирали судьбы кровожадного хищника, аномалия их сделала такими. Легионеры же, фанатики-сектанты «Бастиона», они когда-то были обычными людьми. Рой не верил, что «Дуга» способна так изменить нравственные устои человека, считал, что это отмазка такая. Типа аномалию прошёл не стал мутантом, так стал мародёром и убийцей. Конечно, улыбался он, это удобно, это оправдывает преступления и жестокость.
Вернулся Рой домой затемно, открывая люк, втиснулся в узкий проход землянки, обитой деревянными досками. Зевая, нащупал лампочку, поворачивая её, она лениво вспыхнула тусклым светом. Генератор пахал на «три дома», парень зевнул и растянулся на скрипучей кровати, сегодня очередь соседа заправлять машину. С топливом вечная беда, вспоминал он, засыпая, хорошо местные умельцы соорудили устройство типа самогонного аппарата. Оно оказалось прожорливым, перерабатывало всё — пищевые отходы, пластик и даже нечистоты из выгребной ямы. Правда, Дизель, что собрал агрегат, никому не рассказывал, принцип его работы. Говорил, что унесёт секрет с собой в могилу, жидоморская рожа.
Рой натянул на себя одеяло. Дырявое, поеденное молью оно худо-бедно согревало. Сейчас разжиться хорошими вещами было проблематично. Латали старые, брат Ирэн Жига шил куртки из брезента, получалось весьма неплохо. Случалось, что при нападении мимикримов, материя такой куртки защищала не хуже брони. Глаза у кровососа горели в темноте, как два флуоресцентных огня, пасть раскрывалась на четыре языка, обнажая массивные челюсти с острыми зубами.
Рою часто снились кошмары, вспоминал отца и мать, а ещё как к нему прилипло дурацкое прозвище, которое потом многие считали иностранным именем «Рой». Звали его на самом деле Генка, но так давно его никто не называл. Семья приехала из северного форта в земли окружённые чащобами. Отец в карты проигрался, вот и пришлось уносить ноги всему семейству. Он всё надеялся отыскать артефакт, способный открывать замки и двери, чтобы добраться до врат Армады. Мамка смеялась поначалу, а потом увидела, что муж и вправду затеял податься в сторону Пади на болота, где скрыты Врата охраняемые стражами.
В то лето сушь стояла несколько месяцев. Отец решил землянку выкопать рядом с домиком, что наспех сбил после приезда. Всё говорил, что так безопаснее будет. Ходячие и кровососы в этих местах появлялись редко, но было достаточно одного нападения, когда нескольких жителей маленького селения и двоих детей загрызли прямо в центре посёлка.
Ограждение поправили, нашли дыру. Проволоку колючую дед Ухарь крутил. Опоясали деревню, но отец Роя решил, что самое лучшее это схорониться в землянке, если бандиты явятся или твари какие. Многие соседи после нападения ходячих перестраховались, рядом со своими жилищами вырыли похожие убежища – схроны.
продолжение следует...