Легендарный в разных смыслах рынок в центре Северной столицы обещают и грозятся закрыть уже много лет, однако это так и осталось словами и красивыми заголовками. Они то и дело появлялись в петербургской прессе, постоянно отодвигая срок исполнения «проекта века» и «избавления от городской раковой опухоли». Обещали то уникальное городское пространство с элитным жильем и культурными центрами, то открытые творческие студии с подземной сетью улиц, то Музей купечества и экспериментальную сцену Большого Драматического театра. Но со временем грядущие перемены, похоже, вообще перестали воприниматься всерьез, превратившись в одну из городских легенд в плохом смысле.
Так что же такое этот Апраксин двор и каково его культурное и символическое значение в Санкт-Петербурге? И как получается, что он комфортно себя чувствует в самом духовном, парадном и туристическом центре города, по соседству с царством искусства, моды и развлечений большого города?
Имя рынок получил от графа Федора Апраксина, одного из совладельцев земли в XVIII наряду с купцом Иваном Щукиным. На половине, принадлежащей купцу, уже тогда шла торговля сельскохозяйственными продуктами, а участок графа был оборудован торговыми лавками лишь после его смерти. К середине следующего века у рынка появилось и культурное значение — здесь стали продавать книги и подержанные картины. Две части объединились в 1833 году. Значительная часть строений погибла при пожаре 1862 года, после чего рынок был заново отстроен до начала XX века. Его восстанавливали разные архитекторы, в том числе Иероним Корсини и Александр Кракау.
В начале прошлого века рынок пережил очередное огненное бедствие и накануне Первой Мировой войны по неофициальным данным стал крупнейшим в Европе по оптовому товарообороту. Сохранился он и в советское время, превратившись в один из важных центров комиссионной торговли. В 1990-е годы, по утверждениям очевидцев, в том числе прежнего губернатора Георгия Полтавченко, рынок имел почти тот же облик, что и в настоящее время. Сейчас он по-прежнему остается одним из крупнейших мест городской торговли. Работы по фундаментальной реконструкции торгового комплекса с выводом действующих площадок на окраины планируются с начала XXI века, но никакого прогресса петербуржцы и приезжие пока не замечают.
Узнав историю этого места, можно предположить, что оно обладает какой-то удивительной жизнеспособностью и гибкостью к меняющимся декорациям. Поневоле задумаешься, нет ли в этом мистического элемента. Проходят эпохи, свергаются властители, народ отрекается от прежних социальных и культурных убеждений, а Апраксин двор живет, как будто его опекают не диаспоры, не заинтересованные лица из правоохранительных органов, а нечто неосязаемое и непобедимое. На первый взгляд, это нечто может оказаться банальной падкостью людей на дешевый товар, равнодушием к безопасности и качеству, надеждой на «авось» и подсознательным желанием приключений.
Однако при более глубоком рассмотрении можно заметить, что порочность и опасность этого наполовину вымершего, а наполовину — страшно живучего места давно уже превратилась в самостоятельный культурный объект. И хотя затягивание его переустройства скорее всего объясняется просто и рационально, при желании его можно растолковать как неспособность противостоять какой-то темной силе, держащей баланс между изящной и интеллигентной стороной Петербурга и его изнанкой, где кипит жизнь во всех проявлениях.
Культуру можно условно разделить на «декоративную», то есть направленную на любование, отдых души и прикосновение к некой роскоши в разных смыслах, и «прикладную», непосредственно связанную с прозаическим бытом человека и его насущными потребностями. Свадебные платья на грязных манекенах, стоящих посреди пыльной дороги, выставленное напоказ нижнее белье, сувениры ужасных расцветок из опасных материалов и завлекающие вывески — всем этим можно сколько угодно возмущаться с эстетической точки зрения.
Но пока существует эстетика, никуда не денется и приземленная рутина, и пока есть парадный фасад — останется и «чрево», которое есть во всех мегаполисах. Не везде, правда, оно расположено в центре, как «Апрашка». Но раз все попытки сместить ее на периферию кончаются неудачей (а то и вовсе являются имитацией деятельности) — значит, это в самом деле кому-то нужно. И не факт, что этот вопрос имеет чисто материальный характер.
