После первой выставки на Максима обрушилось так называемое головокружение от успехов. Он очень гордился тем, что удалось сразу перескочить через несколько ступенек - в отличие от многих молодых художников, ему не пришлось организовывать показы своих работ в подвалах, где тусуется сомнительная публика, или обивать чужие пороги, лишь бы его работу хоть где-то выставили.
Он даже собирался бросить учебу, но Лариса подключила всю семью, и Максу крепко настучали по шапке, чтобы даже не думал об этом.
- Я не могу сосредоточиться на написании своих картин! - жаловался он.
- Вот академию закончишь и сосредоточишься! - возражал отец. - Тебе всего один курс остался!
Пришлось Максиму смириться со своей судьбой и доучиваться. Впрочем, рядом всегда была Лариса, которая вдохновляла и поддерживала. И вот, когда наконец-то заветный диплом о высшем образовании был получен, Макс с головой погрузился в работу.
Тот год оказался для него очень плодотворным - он провел две собственные выставки, а также принял участие в нескольких крупных творческих мероприятиях. Ну... как - принял/провел? По сути, всеми делами занималась Лариса: аренда залов, доставка картин туда-обратно, приглашение гостей - это все было на ее плечах. Но девушке такие хлопоты были только в радость, и она чувствовала себя в этих делах, как рыба в воде. Так она и стала для Максима импресарио, бухгалтером и секретарем в одном лице.
Однако вскоре возникли трудности - совмещать эту деятельность с основной работой было уже сложно.
- Я не справляюсь, Макс, - сказала Лариса как-то раз за ужином. - Меня скоро ждет повышение, и тогда все. Я буду работать стандартный день с восьми до пяти.
- Ларис, но как же так? - расстроился Максим. - Как же мне самому все это разруливать?
- Видимо, придется нанимать помощника, - вздохнула она.
Некоторое время Максим задумчиво хрустел огурцом, а затем сказал:
- Давай ты будешь работать на меня? А со своей работы уволишься. Все равно денег она приносит мало.
- Хм... - задумалась девушка, - предложение действительно заманчивое...
Этот разговор состоялся через два дня после того, как Макс получил гонорар за портрет невесты для одного из весьма состоятельных бизнесменов города, и Лариса прикинула, что даже двадцать процентов от этой суммы были выше, чем ее нынешняя зарплата.
- Ну что ж, - сказала она, - это можно устроить. Оформим тебя как ИП, а на меня будем составлять договоры ГПХ на оказание тех же бухгалтерских или иных услуг.
- И это сработает? - спросил Максим. - Я в этих аббревиатурах ничего не понимаю.
- Зато я понимаю! - улыбнулась Лариса. - Я что, зря пять лет на налоговика училась?
Оформив все по закону, Лариса уволилась с прежнего места, чему была крайне рада - сейчас она занималась активной творческой работой, которая приносила ей куда больший доход, чем выяснение, к какому же именно подъезду изрядно подвыпивший гражданин заказал машину в три часа ночи.
- О, Лорик, ты сейчас себе вообще любую зарплату можешь рисовать в договоре! - смеялись ее подруги.
- Я что, дypa - красть у самой себя? - фыркала Лариса.
Мухлевать с договорами ей и правда не было никакого смысла - все равно общий бюджет на сто процентов был в ее распоряжении. Однако и тут Лариса показала себя грамотной и рачительной хозяйкой - она могла отчитаться за каждую копейку, и если были необходимы какие-то траты сверх необходимости, то это было оправданно с точки зрения общего дела. Если Максиму нужен был дорогой костюм для презентации или участия в серьезном и важном мероприятии, то денег на это не жалели. Если нужно было накрыть поляну в модном заведении, то это тоже шло в статью "представительские расходы". "Сытый спонсор - щедрый спонсор", - говорила Лариса. Сама она тоже работала над своим имиджем - за это время она овладела навыком выглядеть дорого, не отдавая почку за платье из новой коллекции крутого дизайнера. Также она училась мастерству переговоров и долгой ходьбе на высоких тонких каблуках.
- Это искусство приманивать жертву, как в дикой природе, - томно вещала ее знакомая стилистка, дымя кальяном. - Очаровательная нежная актиния с виду не представляет опасности, но стоит какой-нибудь глупой рыбешке подплыть слишком близко, как ее атакуют мириады стрекательных клеток.
- Так что же, я должна стать актинией? - усмехнулась Лариса. - А почему не грациозной пантерой или львицей?
- Слишком много беготни, - хмыкнула стилистка. - Пусть добыча сама плывет к тебе. Худенькая девушка на высоких каблуках кажется слабой и нуждающейся в защите. И на этих чувствах можно и нужно играть, чтобы добиться своего.
Словом, Лариса впитывала и применяла на практике все уроки, которые ей преподавала жизнь в столице. А Максим? Максим с головой ушел в творчество, чему Лариса была крайне рада: Макс умел писать картины, а она - считать и заниматься организацией его работы. Каждый был при своем деле.
Вскоре они переехали в другую квартиру попросторней, в более престижном районе ближе к центру, и в этих домах проживало много творческой молодежи. Максим оказался в своей среде и тут же влился в общую тусовку. Лариса этого не одобряла, но понимала, что иначе никак. Новые люди в новой компании - это новые знакомства, связи и возможности.
Лариса вообще во всем старалась видеть возможности. Даже когда у Максима случился мощный творческий кризис, она использовала этот период, чтобы сменить обстановку и съездить на отдых в какое-нибудь живописное место. Посовещавшись, они решили выбрать Китай, и после двух недель любования прекрасной природой и древней восточной архитектурой Максим выдал на-гора целую серию картин, посвященных этому путешествию. Выставка произвела такой фурор, что четыре картины были забронированы прямо во время открытия, а еще три проданы в течение двух последующих недель.
- Ох, Лорик! Как же я счастлив, что ты вытащила меня в Китай! - довольно улыбался Максим, обнимая Ларису. - Если бы не ты, то я не знаю, чем бы закончилась моя депрессия...
- Зато я знаю, - вздохнула она.- В лучшем случае - запоем. А в худшем... Даже думать не хочу.
- Ты права, - сказал Макс. - Как всегда.
Однако, несмотря на эту идиллию, были в их жизни вещи, которые Ларисе категорически не нравились. И чем дальше, тем больше.
В какой-то момент, вернувшись домой, она обнаруживала в квартире каких-то полуодетых девиц. На вопрос: "Что это такое?" Максим укоризненно смотрел на Ларису и говорил, что это натурщицы. И действительно - он писал их портреты, но Лариса все равно ревновала. А еще через некоторое время она поняла, что Максим изменил ей.
В тот вечер Лариса снова застала в квартире очередную полуголую нимфу
- Ой, извините, - смущенно прошептала она, поспешно застегивая платье. - Максим уснул. До свидания.
Лариса лишь молча смерила ее испепеляющим взглядом. "Надо же, какая вежливая! "Извините", "До свидания..."
Зайдя в мастерскую, Лариса обнаружила Макса спящим на диване и сразу поняла, что произошло. Если раньше можно было увидеть хотя бы эскиз или этюд на холсте, то сейчас мольберт был пуст. За него никто и не садился. Зато плед на диване был смят, а рядом с ним на кофейном столике красовался живописный натюрморт из почти пустой бутылки дорогого ликера, початой коробки конфет и пары рюмок. Да и у девицы был очень уж виноватый вид.
Плохо соображая, что делает, Лариса спустилась в продуктовый магазин у дома, купила маленькую бутылочку коньяка и вернулась домой. Несколько часов она просидела на кухне, думая, что теперь делать и как теперь быть. Первой мыслью было побросать первые попавшиеся вещи в чемодан и уехать как можно дальше. А что потом? Да, у Ларисы было высшее образование и какой-никакой опыт работы. Но вряд ли с ее активом можно хорошо устроиться в Москве. Ехать домой?
Перед ней встал сложный выбор - закрыть глаза на интрижки Макса и дальше оставаться спутницей и незаменимой помощницей молодого перспективного художника или пойти работать в бухгалтерию в какой-нибудь унылый офис. Прощаться со своей богемной жизнью, полной ярких впечатлений и интересных встреч, она не желала. Но это было лишь во-вторых. А во-первых, она любила Максима. Да, не удержался, не устоял. Но кто устоит, когда рядом с тобой красивые девушки вертят своими формами? К тому же, у художников это, можно сказать, профессиональное...
Наутро Макс сам во всем признался. Он плакал, целовал Ларисе ноги, клялся, что больше ни-ни, что любит только ее, на что девушка холодно сказала:
- На первый раз прощаю. Но если и впредь в нашем доме будут появляться какие-то девки, то только в качестве натурщиц. Застукаю еще раз - вышвырну за дверь обоих, в чем были одеты.
Лариса понимала, что таким образом по сути дает Максу карт-бланш на измены. Главное, чтобы не дома, а так с интрижками на стороне она готова мириться. "Это мой выбор, и я приму его последствия", - четко сказала она самой себе.
Шли годы. Из робкого юноши, приехавшего из провинциального городка учиться живописному мастерству в столице, Максим постепенно превратился в признанного художника, который пользовался уважением в творческой среде. Со своими работами он объехал почти всю Россию, участвовал в выставках как в ближнем зарубежье, так и в Европе, США и Израиле. С Ларисой они тоже побывали в различных живописных уголках мира, и каждый раз Макс возвращался из этих путешествий вдохновленным и горящим желанием творить. И за все это он благодарил Ларису - свою единственную и несравненную музу.
Они приобрели собственную квартиру в Москве и обставили и украсили ее так, что сразу было видно - здесь живут творческие люди. Ларисе нравилась такая жизнь.
- Неплохо для провинциальной дурочки! - смеялась она, обходя свои новые владения.
Жизнь пары напоминала какой-то сумасшедший калейдоскоп - выставки, встречи, вечеринки, тусовки, снова выставки... и так по кругу.
Однако в последнее время Лариса ловила себя на мысли, что устала от всего этого. Она устраивала себе отдых отдельно от Максима, пыталась найти какие-то новые увлечения, но ничего не помогало. Сам Максим тоже не помогал - все чаще он вел себя высокомерно по отношению к Ларисе и все чаще позволял себе различные вольности вплоть до того, что ей приходилось ехать за ним в какую-то странную квартиру, напоминавшую то ли особняк цыганского барона, то ли нapкoмaнcкий притон. Лариса тащила Макса домой, приводила в чувство, и начиналось шоу "Я больше не буду!" - слезы, мольбы, целование ног, клятвы, что это было в последний раз... Лариса прощала, а через некоторое время все начиналось по новой. Ее беспокоило, что эти загулы становились все более частыми и длительными, и из-за этого они с Максимом постоянно ссорились.
- Я же тебя, идиoтa, спасаю! - пыталась достучаться до него Лариса. - Сердечко екнет через год, и что? Ради этого ты столько работал, прогрызал себе путь?!
- Лара, отстань! - отмахивался Макс. - И без тебя плохо...
- Посмотри, на кого ты стал похож! - не унималась Лариса. - Тебя скоро можно будет с бомжом спутать!
Но Максим больше не прислушивался к ней - он жил, как хотел. Только вот последствия приходилось разгребать Ларисе.
В итоге все эти события привели к временной точке, где она лежала на диване, глядя на расписной потолок, и думала. Вчера вечером они снова поругались, и в пылу ссоры Максим бросил ей, что она только мешает ему, не дает творчески развиваться и всячески пытается подрезать крылья. В тот момент что-то сломалось у нее внутри. Она понимала - это последнее, что она может вытерпеть от Максима. Она терпела его измены, его депрессии, его капризы. Она и сама не была ангелом в последнее время. Но то, как легко и презрительно самый близкий человек наплевал на ее многолетний труд, стало последней каплей.
Утром она отправилась вытаскивать его с очередной гулянки лишь потому, что впереди было открытие новой большой выставки современного искусства, и к ним домой должен был приехать Орловский, чтобы выбрать лучшие картины. Лариса не привыкла бросать дела на полпути - раз она обещала помочь с организацией мероприятия, то в лепешку расшибется, чтобы все прошло идеально. А уж потом...
- Я ухожу, Макс, - сказала она на следующее утро после открытия экспозиции.
- Надолго? - буркнул он, не отрываясь от яичницы. - Купи апельсинов на обратном пути.
- Навсегда ухожу, - холодно ответила Лариса.
Максим так и замер. В кухне повисла такая тишина, что было слышно, как кусок белка с вилки шлепнулся на тарелку.
- Не понял...
- Повторяю еще раз - вздохнула Лариса. - Я. ОТ ТЕБЯ. У-ХО-ЖУ. Навсегда. Насовсем.
- Но почему?! - опешил Максим.
- Потому что мне все надоело, - сказала Лариса и подошла к окну. - Надоело пахать на тебя, надоели твои пьянки, твои дeвки... Да и ты мне тоже надоел, если уж совсем честно.
- Ах вот как ты запела! - ядовито процедил Максим. - Да я тебя вывез из грязи в князи! Ты бы сейчас жила в нашем убогом городишке и бумажки перекладывала за десятку в месяц! Кем бы ты была без меня, без моего таланта???
- Посмотрим, кем без моего таланта будешь ты, - усмехнулась Лариса.
Расставание пары было настолько бурным, что даже попало в таблоиды. Квартиру Максим делить не хотел, но так как она была куплена в долях, ему пришлось подчиниться и выплатить Ларисе ее часть. Когда она получила деньги, то сразу же исчезла из его жизни.
- Ну и черт с ней, - ворчал Макс, оставшись в квартире один. - Наконец-то никто не будет зудеть над ухом и мешать. Хм, надо бы проверить, не украла ли Ларка мои холсты...
Осмотрев мастерскую, он убедился, что все картины на месте. Но не заметил пропажу одной...
Лариса сидела под раскидистой ивой, глядя, как свет фонарей играет на мелкой речной ряби. С тех пор, как они с Максимом в последний раз были на этом месте, оно сильно изменилось - теперь здесь была красивая набережная, выложенная плиткой. Вместо диких зарослей травы и сорняков красовались стриженые газоны, а новые чистые лавочки так и манили присесть после рабочего дня и насладиться пышной зеленью и мягким плеском речных волн.
Достав из пакета взятую у мамы садовую лопатку, Лариса аккуратно сняла верхний слой травы, выкопала небольшую ямку и улыбнулась, глядя на ее содержимое - "сокровища" все еще были на месте: несколько обточенных речным течением бутылочных стекляшек и осколков пластика, покрытых золотистой краской. Изумруды и золото... Ларисе с Максом было лет девять, когда они закопали здесь эти несметные богатства. Это был их секрет.
Из того же пакета Лариса извлекла небольшой пластиковый тубус. Открыв его, она развернула холст формата А3 и печально улыбнулась. Это был тот самый портрет, который висел на их первой съемной квартире - на нем Лариса, ловящая солнечный свет, была изображена в позе и одеяниях рембрандтовской Данаи. Свернув холст, Лариса сложила его обратно в тубус и поместила в ямку, закопав ее и водрузив на место травяной слой.
И только после этого она наконец-то почувствовала, что даже дышать стало легче.
- Здравствуйте, здравствуйте! Проходите, пожалуйста, сюда. Очень рады видеть вас! Сеньор Эррера сейчас подойдет, а вы пока можете осмотреть выставочный зал.
- Благодарю.
- А как я могу обращаться к вашей очаровательной супруге?
- Леночка - лучше, чем супруга, она моя муза!
Девушка едва скрыла раздражение, кое-как натянув приветливую улыбку.
Максим осмотрел помещение и остался очень доволен - это был современный выставочный зал, в котором достаточно пространства, света и воздуха. Даже маршрут передвижения зрителей был грамотно продуман.
Вскоре появился и владелец - сеньор Назарио Эррера, известный меценат и покровитель современного искусства. "Напыщенный индюк!" - презрительно подумал Максим, глядя на высокого, подтянутого испанца в бежевом костюме с ярким шейным платком. Его молодое лицо было гладко выбрито, а вьющиеся черные волосы гладко уложены. В руках он держал трость с набалдашником в виде головы орла.
Широко улыбаясь, Эррера поприветствовал Максима и его спутницу.
- Сеньор Эррера рад познакомиться с вами, - перевел помощник. - Он уже больше года является поклонником вашего творчества и для него большая честь организовать выставку ваших картин в его лучшем выставочном зале.
- Muchas gracias, - с улыбкой кивнул Максим.
- Сеньора Эррера немного задерживается, - сказал помощник, глядя на часы, - она должна принести все необходимые документы. О, а вот и она!
Максим обернулся, чтобы посмотреть на эту сеньору, и побледнел - прямо к ним шла молодая женщина, отстукивая четкий ритм тонкими каблучками по гладкому полу. Она выглядела так, что Максим залюбовался ей - точеная фигура, простые, но в то же время невероятно элегантные одежда и прическа, легкие движения, улыбка... "Ларка! - подумал он в панике. - Но как такое возможно? Какая она, нaxpeн, сеньора?!" Лена тоже нахмурилась - она знала, что это за женщина, и какие отношения связывали ее с Максимом.
Лариса подошла к собравшимся, и они все вместе сели на диванчики, стоящие вокруг низкого столика.
- Здравствуй, Максим, - сказала она.
- Эм, здравствуй... - сдавлено пробормотал он.
- Вы знакомы? - удивился помощник.
- Да, пересекались по рабочим делам, пока я жила в Москве, - с улыбкой ответила Лариса. - Вижу, дела у тебя все так же идут неплохо.
- Не жалуюсь...
- Ну вот и славно! Что ж, приступим к бюрократическим формальностям?
Максим был сам не свой. Он и так-то всегда нервничал перед открытием, а тут еще и Лариска... Как она вообще сюда попала? Максим ломал над этим голову и никак не мог сосредоточиться на деле, поэтому его приветственная речь перед посетителями получилась скомканной и более короткой, чем планировалось.
После этого он разыскал Ларису - у него было слишком много вопросов к ней!
Он нашел ее на балконе, беседующей с какой-то пожилой дамой. Лариса прекрасно говорила по-испански, почти без акцента. Дождавшись конца разговора, Максим подошел к ней.
- Не ожидал увидеть тебя тут, - сказал он. - Я думал, что ты...
- Перебираю бумажки за десятку в нашем унылом городишке? - улыбнулась Лариса.
- Давай не будем об этом, - поморщился Максим. - Как тебе удалось охомутать этого идальго?
- Ну так я ж не зря свой хлеб с икрой ела, - пожала плечами Лариса. - Я налаживала связи, обрастала знакомствами. Ты, кстати, не в курсе, что когда... когда мы расстались, я работала у Орловского и сопровождала его в деловых поездках. Вот так мы и познакомились с Назарио.
Лариса жестом подозвала официанта, разносящего напитки, и взяла с подноса два бокала шампанского, один из которых протянула Максиму.
- Ты знаешь, - сказала она, понизив голос, - я немного удивлена. Я не стала говорить Назарио, что здесь в основном твои старые работы...
Максим понял, к чему она клонит. Но что он мог сказать? Что уже давно не может написать ничего стоящего? Что почти полгода лежал в клинике? Что не вылезает со дна стакана?
- Я... - замялся он, - я сейчас пребываю в творческом поиске. Ищу новые образы, смыслы...
- Ну что ж, приятно слышать, что ты не стоишь на месте, - все с той же очаровательной улыбкой произнесла Лариса. - Ты извини, но мне пора. Алехандро уже соскучился.
- Алехандро? - переспросил Максим.
- Мой сын, - ответила Лариса и ушла, оставив после себя шлейф тонкого аромата духов.
Этой ночью Максим не мог заснуть - встреча с бывшей возлюбленной сильно подкосила его, не помогли даже почти пол-литра коньяка, выпитых без закуски. Сон не шел, зато в голову лезли всякие дурные мысли.
После того, как Лариса ушла, Максим бурно радовался долгожданной свободе и ушел в долгий загул. Тусовки, выпивка, женщины... Много женщин! Много настолько, что он их имен не то, что не помнил - даже не спрашивал! Одна, вторая, двадцатая... Потом он кое-как пытался собрать себя в кучу, но не смог - пришлось нанимать помощника. В первый раз это стоило Максиму почти миллион рублей - ассистент обманул его, присвоив эти деньги себе, причем так, что в полиции только руками развели: по закону все чисто! Второй оказался не таким наглым, но до расторопности и организаторских навыков Ларисы ему было, как до Луны пешком.
К тому же, нужно было на кого-то возложить домашние обязанности, потому что Максиму было совершенно некогда следить за наполнением холодильника и чистотой полов. Впрочем, эта проблема решилась довольно быстро - Максим периодически сожительствовал с молодыми девушками из творческой тусовки. Конечно, большинство из них были совершенно не пригодны для домашней работы, но некоторые готовы были и щи варить, и носки стирать. В каждой из них Максим пытался найти музу, но не получалось. И только сегодня он понял, почему - все эти девицы если и любили его, то любили как Максима Федорова, известного художника и обеспеченного мужчину. А Лариска... Лариска любила его, когда он был тощим пацаном в нелепых очках. Любила, когда он был студентом худакадемии и они снимали мансарду у какой-то бабки. Любила, когда он карабкался к успеху. Любила и поддерживала. А он просто взял и из-за собственной гордыни спустил это в унитаз. Ну что ж, итог закономерен - сейчас Лариса в шоколаде: прекрасно выглядит, отхватила себе горячего испанского миллионера, воспитывает любимого ребенка... А Макс? Он сейчас тоже в чем-то коричневом, но на шоколад это совершенно не похоже.
Лена проснулась от света и прохладного воздуха, который проникал в номер сквозь открытые шторы.
- Макс? - сонно пробормотала она. - Ты чего не спишь? Который час?
Максим стоял у окна, глядя, как рассветное солнце заливает крыши старинных домов ярко-розовыми красками.
- Лена... - тихо произнес он, - поехали в Китай?
- Что? - удивилась девушка. - Зачем?
- Мне нужна полная перезагрузка, - вздохнул он. - Потому что иначе дальше - дно.
Лена села на кровати и потерла заспанные глаза.
- Максюш, ну зачем в Китай? - недовольно спросила она. - Может, лучше на какие-нибудь острова?
Максим быстрым шагом направился к входной двери. "Дypa!" - донеслось до Лены едва слышное ругательство. Щелкнул замок, и она осталась в номере одна.
"Это все Ларка! Крыска Лариска... - злобно подумала девушка. - Ну ничего, я ей покажу, как чужих мужиков уводить. Сама-то в свое время не удержала, вот и бесится теперь!"
Лена нашла в интернете телефон музея и с трудом дождалась начала рабочего дня, чтобы позвонить туда и потребовать позвать к телефону Ларису Эрреру. На смеси русского и ломаного английского она кое-как объяснила, что ей нужно, и через несколько секунд ее соединили с офисом старшего менеджера.
- Buenos días, te escuchо, - послышался приятный женский голос.
- Где Максим?! - сходу выпалила Лена.
- А, Леночка, доброе утро! - даже через динамик было слышно, как Лариса улыбнулась. - Не могу сказать, что ждала вашего звонка, однако ничуть не удивлена. Касаемо вашего вопроса... Я не знаю, где Максим. И не могу знать, потому что к себе в гости я его не приглашала и в наш офис он тоже не заходил. Если кто-то и мог его видеть, то только сеньор Эррера и исключительно в рабочее время.
- Ты мне зубы не заговаривай! - грозно произнесла Лена. - Макс ушел сегодня прямо на рассвете. Куда еще он мог пойти, как не к своей бывшей, которая по совершенно случайному совпадению оказалась именно в этом городе и именно женой владельца музея?!
- Лена, давайте-ка соблюдать минимальный этикет, - строго сказала Лариса. - На "вы", пожалуйста. Во-первых, сеньор Эррера решал вопрос с выставкой через нашего общего знакомца Орловского. А во-вторых... Поймите вы уже, что я никак не буду препятствовать вашим отношениям с Максимом. Несколько лет назад я в прямом и переносном смысле похоронила все свои чувства к нему. Поэтому я вас благословляю и искренне желаю вам счастья. А куда он мог пойти? Вы знаете, на рассвете залив и морской вид особенно хороши. А воздух какой! Я вам тоже советую как-нибудь прогуляться с утра пораньше, и... Лена? Лена, что с вами? Вы плачете?!
Лариса услышала в трубке всхлипы и шмыганье носом.
- Лена, что случилось?
- С ним невозможно! - сквозь слезы выпалила Лена. - Я стараюсь, но он все равно не воспринимает меня всерьез!
- Но он же называл вас своей музой...
- А толку? - всхлипнула Лена. - Я... я боготворила его! Я ему краски смешивала! А он может вот просто так взять и уйти, ничего не сказав...
- Ох, Лена, - вздохнула Лариса, - в этом и состоит тяжкое бремя музы. Ты живешь ради него. Трудишься ради того, чтобы он мог творить. Берешь на себя все заботы о нем и о доме. Вытираешь сопли, терпишь все капризы и... постоянно задаешь себе один-единственный вопрос.
- "Когда он сделает предложение?" - с надеждой спросила Лена.
- Нет, - решительно ответила Лариса. - "Сколько я еще выдержу".
