Решив поделиться кое-какими личными воспоминаниями с выраженной профессиональной направленностью, позволю себе рассказать о «чудесном исцелении» от аэрофобии (термин стал привычным, но точнее было бы говорить и писать – авиафобии) – боязни полётов на самолёте (и вертолёте, автожире, и прочих аппаратах тяжелее воздуха). Вот такая байка от «Летающего нарколога» - спасибо друзьям за вполне удачную, на мой взгляд, извините, «погремушку».
Небольшая теоретическая преамбула, которая позволит вникнуть в сущность «содеянного». Я уже много раз писал о том, что для формирования алкогольной зависимости необходимо, чтобы употребление алкоголя стало для человека внутренне обоснованным – осознанно или нет. То есть, давало, как ни странно это прозвучит, какой-либо положительный эффект. Поначалу спиртное работает, а затем происходит «сдвиг мотива на цель», то есть уже сама выпивка, желание употребить алкоголь мотивирует человека тянуться к спиртному.
Попытки бороться со страхом полётов на аэроплане приёмом спиртного – довольно стандартный путь формирования зависимости у людей, часто перемещающихся из точки А в точку Б в качестве пассажиров воздушных судов гражданской авиации, или «паксов» - на авиационном сленге. Пакс – пассажир, происходит от английского сокращения PAX - международного обозначения пассажиров (passenger). Поначалу это принимает форму защитного ритуала, потом дозы нарастают, ну, а дальше…
Поэтому, людей с такой формой зависимости лечить «по старинке» так называемыми «запретительными» методами, не подкрепляя психотерапией, направленной на снижение тревоги, исцеления от ритуалов и т.д., дело неблагодарное, заканчивающееся мнимым кратковременным результатом, который нужно понимать как пиррову победу.
И ещё немного специальных знаний, после чего можно переходить к непосредственному повествованию.
В лечении больных с ритуалами - проявлениями их неправильной самостоятельной борьбы со страхом полёта - в комплексе психотерапии используется приём экспозиции.
Экспозиция - это методика, при которой пациент целенаправленно погружается в ситуацию, которая провоцирует у него беспокойство и потребность выполнять ритуалы, и пребывает в ней до тех пор, пока дискомфорт не уменьшится. Например, человеку, страдающему страхом загрязнения и избегающему посещения общественных уборных, даётся задание отправиться в общественный туалет и находиться там некоторое время (воздерживаясь от выполнения ритуалов), пока он не почувствует, что сила беспокойства у него снизилась.
Вот теперь собственно «клинический случай».
Было это в середине 90-х, мне часто приходилось в командировках в одну поездку совмещать дела в разных городах. В той истории полёт происходил по маршруту «Крупный город Поволжья – Москва». Здесь и далее будет применена глубокая конспирация, поскольку история связана с фигурой публичной, а для доктора сохранение врачебной тайны свято и непреложно.
Самолёт был рядовой для того времени и линии той протяжённости – Ту-134, «награждённый» авиационными острословами прозвищами: Свисток, Красавчик, Ржавая торпеда, Стиляга и Рогатый. К слову, имеет этот аэроплан одну уникальную и весьма романтичную особенность: в его туалете, расположенном в хвостовой части, присутствует небольшой иллюминатор, высоко под потолком, но небо в него всё же немного видно. Как психотерапевт не могу не похвалить славное туполевское КБ: это неплохое средство для профилактики невротических реакций у пассажиров, страдающих клаустрофобией. К теме туалета в ходе повествования я ещё вернусь.
Итак, история эта началась ещё у стойки регистрации, где я профессиональным орлиным глазом нарколога выделил из очереди вполне симпатичного мужчину в прекрасно сидящем на нём бриониевско-прадовском-или-кто-его-знает-каком, но шикарном костюме, в идеально начищенных ботинках и значком-триколором на лацкане пиджака. Причём, значком, не купленным в сувенирном киоске аэровокзала, а выдаваемом исключительно по адресу: Москва, ул. Моховая, дом 7. И, казалось бы, всё у мужчины должно быть хорошо, но, как говорят специалисты, налицо и на лице, в движеньях и жестах и т.д. и т.п. отчётливо проступали «невербальные сигналы тревоги». Он был трезв, но врачебная интуиция подсказывала: вот-вот начнёт «готовиться» к полёту. Регистрацию мы прошли быстро, а вот из отстойника нас всё не выводили на посадку и не выводили. Смотрю, господин с депутатским значком не на шутку встревожен, и скрывать своё беспокойство ему едва удаётся. Чувствуется, что держится он из последних сил, чтобы не начать паниковать по поводу задержки. Он попытался закурить, стал нервно ощупывать карманы, но, похоже, зажигалки не нашёл. Весьма вероятно, что зажигалка у него была, только он не мог толком собраться и найти её. В те годы курение в отстойнике не возбранялось, да и ваш покорный слуга тогда ещё курил – «здоровью вредил». Я протянул г-ну депутату огонёк, он закурил. Каким-то образом он почувствовал во мне полезного для себя в этой тревожной ситуации собеседника и протянул ладошку – холодную и чуть влажную.
- Вадим. (Имя изменено – см. выше)
Я пожал ему руку, достаточно энергично, но не столь и сильно, чтобы своей, как ему могло бы показаться, излишней бодростью не продемонстрировать, что я пытаюсь его подавить. Представился по имени.
- А вы врач?
Белого халата на мне не было, но вычислен я был моментально, чему последовало объяснение:
- А я из врачебной семьи, вашу «породу» моментально вижу. Знаете, доктор, я очень боюсь летать. Вам, доктору, могу сказать – сами, наверное, видите. В общем, у меня с собой в портфеле есть «лекарство». Составите компанию?
В то время «огненную воду» на борт пронести было можно вполне легально.
Я улыбнулся и ответил фразой администратора нашей клиники, которая разговор с любым человеком, позвонившим впервые, начинала с фразы: «Вы обратились по адресу».
- У меня есть встречное предложение, врачебное. Давайте полетим в Москву трезво. Просто я постараюсь вам помочь справиться со своим страхом другим путём.
- А это возможно? - с недоверием спросил Вадим.
- Возможно, но вам придётся мне довериться! Были ли в вашей жизни авиапроисшествия, участниками которых становились вы или ваши близкие?
- Пожалуй, нет.
- Ну, позвольте и мне угадать вашу профессию. Гуманитарий? Юрист?
- Да, ну это, думаю, вы легко раскусили.
- Конечно, конечно. Вы не известный артист или спортсмен-думец. Скорее всего, я бы в таком случае вас легко узнал. Ну, а технари-инженеры- завлабы… Это представители первый волны демократии. Значит, извините, физику вы сдали на выпускном экзамене в школе и капитально забыли. Так? И почему эта здоровенная железяка держится в воздухе и не падает? Как работает реактивный двигатель, можно ли лететь на одном двигателе? А сесть с неработающими обоими движками? А, если шасси не выпустятся? И так далее и тому подобное. Так? Ваша проблема разрешима, корни её в том, что вам страшно находиться в той ситуации, когда от вас ничего не зависит, да и всё, что происходит, как говорится, тайна сия велика есть. На самом деле, авиация многократно безопаснее обыкновенной езды на автомобиле и тем более на мотоцикле – об этом вы не можете не знать. В общем, ждём посадки, пока – разговоры на любые отвлечённые темы. Ни политику, ни медицину обсуждать не будем. А об авиации – на борту.
- По рукам!
продолжение следует..