Однажды ребенок пришел домой в 12 часов ночи - грязный и принес ведро картошки. Первая мысль: боже, он стал вором!
Не знаю, надо ли воспитывать ребенка как-то по особому, готовя его к чёрным полосам жизни. Как это делать? Что ему говорить?
Одно знаю точно: если в детстве ребенка любили по-настоящему, отдавая ему душу, то это и есть тот фундамент, на который в будущем ребенок сможет опереться и выжить в любой ситуации.
Не сдрейфит, не раскиснет, не покончит с собой, не кинется в водку или наркоту.
Не считаю, что неприятности кого-то стимулируют. Неприятности отнимают много сил и здоровья, я не думаю, что неприятности могут быть допингом в скучной жизни.
Готовиться к ним вовсе не надо, не надо ждать чёрных дней. С тяжелыми временами нужно справляться по мере их поступления. Надо учиться жить сегодня, знания, которые мы получаем, не бывают лишними. Не завтра и послезавтра, а когда-нибудь, всё равно пригодятся. Надо жить сегодня сейчас, не задумываюсь, что будет впереди.
А когда пришла беда, не успел закрыть калитку, проскочила она в дом, в квартиру. Хотел бы что-то исправить, не получается, не те обстоятельства, ушел поезд.
Спасает пассивное принятие беды, то, что вошло неожиданно в твою жизнь. Это выход, переждать.
Случилось в моей жизни, не успела захлопнуть дверь, когда беда постучала в квартиру.
Мне сделали серьезную операцию. Жизнь висела на волоске. Врачи обмолвились моему мужу, что я не жилец на этом свете, что буду жить на грани.
До сих пор не могу понять, мне казалось, что он меня любит, у нас родился сын.
Он ушел, не ставил записки, не сказал прощальных слов.
Из-за болезни, я долго не могла выходить на работу. Каким то образом, начальство узнало о моей болезни, в ту пору перестройки, были большие сокращения и я попала в первую очередь.
Никому не было дела, что я мать, воспитываю ребёнка одна без мужа.
Самостоятельно муж не платил алименты, а я из своей гордости, не стала его искать. Мне было не по себе, ходить по судам и выпрашивать ненавистные деньги, без которых трудно жить на этом свете.
Я попала в первую волну сокращения.
Денег нет, любимый человек предал, а друзья, которые показывали, что я для них незаменимый человек, без которого они прожить не могут, постепенно ушли в туман.
Раньше они клялись, что без меня и дня прожить не могут, вдруг перестали меня замечать. На работу меня никто не брал.
Из-за своей гордыни, я не могла попросить своих родителей, чтобы они помогли мне в трудную минуту, они мне в свое время достаточно помогали. Я изредка звонила им и на вопрос: «Как у тебя дела?» бодрым голосом говорила: «У меня всё хорошо, у нас все нормально» Мне надо было как-то жить, у меня на руках был ребёнок, мальчик, которому было, на тот момент, 10 лет.
Этих, проклятых, денег постоянно не хватало. Мне не стыдно было выполнять любую работу.
Физическую работу врачи строго - настрого запретили мне делать из-за угрозы для здоровья.
Мне даже в голову не приходила мысль чтобы выпрыгнуть седьмого этажа, из окна своей квартиры или взять билет на поезд и спрыгнуть с поезда в чёрном туннеле, где не было ни света, только один тёмный мрак.
Ни травиться, ни вешаться я не собиралась.
В тот период «перестройки» много молодых людей и не только молодых, но и людей в возрасте, покончили жизнь.
У меня остались ещё, на тот момент, настоящие друзья, не те, что пели мне сказки о своей бесконечной дружбе.
Иногда меня мамочка упрекает, что я легко даю деньги взаймы, когда они у меня есть.
Я просто помню, как много порой значат эти чёртовы дензнаки, и если кому-то они помогут, то это моя плата за небольшие деньги, что когда-то спасли нас с ребёнком.
Зная мою гордыню, институтский друг насильно запихивал мне в карман деньги: «Это тебе на кино». Какое там кино! Я покупала хлеб, картошку.
Одна подруга договорилась в издательстве, чтобы мне дали небольшую статью для перевода с немецкого на русский. Немецкий я знала с детства совершенстве.
Другая приятельница договорилась чтобы я иногда читала лекции. Иногда проводила экскурсии по городу.
Эти маленькие, крошечные заработки не давали умереть с голоду мне с ребёнком.
Мы с ребёнком завели тетрадку доходов и расходов, записывали все деньги какие я зарабатывала и как мы их тратили.
Моему сыну было 10 лет, он как бухгалтер вёл эту тетрадку.
Когда мой сын сказал, что у нас есть свободные три рубля. «Купи себе ,мама, платье». Мне не было стыдно ходить в одном и том же одеянии. Мы вместе с сыном сделали мне покупку нового платья. За три рубля было не возможно купить платье, но обидеть сына я не могла. Мы вместе с ним пошли в магазин уцененной одежды. Там из кучи запачканных платье, выбрали красивое платье. Это не беда, я оторвала не модные крашения, постирала погладила и оно прекрасно смотрелось. Радовался больше всего сын, что на его маме красивое платье.
Однажды мой сын не пришел вовремя с улицы, я начала переживать, волноваться, паниковала. В 12 часов ночи он пришел грязный с ведром картошки.
Первая мысль, которая влетела мне в голову: боже, мой ребёнок вор, он украл картошку! Ужас! А он обиделся: «Мы мы с пацанами зашли на овощную базу и нам разрешили заработать. Нам дали контейнер картофеля и мы его хорошенечко перебрали, гнилой отделяли от хорошего. Это моя зарплата».
Спасибо, тому начальнику овощной базы, за то, что он позволил ребятишкам честно подрабатывать.
Потом он ещё несколько раз ходил и приносил картошку морковь капусту. Он рос настоящим, заботливым, понимающим человеком.
Ближе к осени одна подруга пригласила нас на дачу, мы собрали ранетки, ягоды смородины и крыжовника и сделали варенье, из овощей сделали заготовки на зиму.
Трудный год мы с сыном пережили. Со временем, у меня всё стало нормально. Слава богу, я поправилась.
Вскоре я устроилась на работу с достойным заработком.
С тех пор, как я получила работу, я не нуждалась в деньгах, денег было достаточно.
Я приобрела дачу, теперь у меня полно всяких ягод, овощей, я пытаюсь кому-то их предложить, вдруг они кому-то помогут также, как помогли нам с сыном.
Чёрная полоса сменилось светлой.
Не все люди сволочи, боль от предательства утихла не сразу.
Вскоре я раздала все долги, и больше сейчас, денежном выражении, никому не должна.
Мой долг другой, долг - за доброту - остается недоплаченный. И мне надо успеть его вернуть, вернуть тем, кому сегодня хуже чем мне.
Парадокс: с собой, в тяжелое время, покончила не я, растоптанная, униженная, оскорбленная, обиженная, а он, любимый мой человек.
Он казался таким сильным, таким надёжным, я верила, что мы с ним пройдём жизненный путь до конца.
Когда он пропал в туман, в его чёрной жизненной полосе не оказалось настоящих друзей рядом, он затянул на шее петлю. Предавший сам оказался предан ими.