В эссе представлено осмысление Раскола Русской Православной Церкви 17 века. События описываются через призму восприятия писателя-беллетриста, на основе "Жития протопопа Аввакума, написанного им самим". Загадочная личность вождя Раскола - талантливого писателя, философа, проповедника - предстает перед читателем с разных сторон: мы видим его становление, мученичество, подвиги, а также бытовые сцены, в которых он выглядит обычным человеком - страдающим, любящим, переживающим за близких...
Нет, все-таки возроптала один раз – в тех условиях, когда любая из нас и мужа прокляла бы, и детей, и самую жизнь свою. Когда пять недель ехали по голому льду на нартах – то есть, это «робяты» и «рухлишко» ехали, а протопоп с протопопицей шли пешком, «убивающеся» о лед. Кругом – варварская страна, в любой момент ожидали нападения диких туземцев, отстать от лошадей было нельзя, а идти за ними по скользкому бесснежному льду не поспевали. Она падала много раз – и вставала без слов. И однажды, споткнувшись об нее же, Настасью придавил кто-то из сопровождающих обоз. Встать не могли, оба без сил – барахтались – а лошади уходили вперед. Подобрался к ней муж, поднял кое-как и в первый и последний раз услышал – не ропот даже, а жалобу. Этот краткий разговор их на диком льду вошел во все анналы, стал навеки хрестоматийным: «Долго ли муки сея, протопоп, будет?» И я говорю: «Марковна, до самыя до смерти!» Она же, вздохня, отвещала: «Добро, Петрович, ино еще побредем».
Ей не исполнилось тогда и сорока. По нашим меркам – молодая женщина, у которой все впереди, – по тем называлась «старуха». Впрочем, при тех лишениях, что пришлось ей испытать… Внешнего ее образа история не сохранила. И не надо: прекрасней ее не было.
Имела и она свое маленькое чудо: черную курочку. Намоленная курочка во всех их суровых походах несла в день по два яичка для детей – и так целый год. Я до сих пор себе не уяснила – возможно ли такое по естеству птичьему. Или курица – не птица? Но и ее на нартах случайно «удавили по грехам»…
В Сибири Настасью Марковну любили и уважали – до того, что, когда она с мужем вместе скрывала в своей лодке беглого человека при выезде на Русь из ссылки, именно место под ее постелью, на которой она лежала, не тронули –а там-то как раз и скрывался несчастный беглец. Ей, дрожавшей, верно, как овечий хвост, свирепые казаки только и сказали: «Матушка, опочивай ты, и так ты, государыня, горя натерпелась», – вот и получилась у матушки некоторая конспирация. Хорошо, добром кончилось – не то не сносить бы головы…
«И мы то уже знаем: как бабы бывают добры, так и все о Христе бывает добро», –подмечает Аввакум – правда, не по поводу своей Марковны, но, мнится мне, сей афоризм к ней напрямую относится.
Раба Божия Анастасия шла к вершинам Духа тихо и без всякой ажитации: просто раз взялась за плуг – и больше не оглядывалась назад. Благодаря ее мужу, запечатлевшему эту сцену в «Житии», мы можем поднять голову и посмотреть туда, на вершину. И увидеть там смиренную Марковну –другим человеком, своему Аввакуму под стать.
Случилось это, когда уже добрались они до первых русских городов.
После долгих мытарств, какая ни есть – а первая тихая гавань. Чуть-чуть откормились, передохнули на пути в Москву. Задержались на некоторое время. В Сибири особо не разбирались – старый ли, новый обряд, а здесь вновь увидел Аввакум «греческую ересь». Он же был человек –семейный, с женой, заслужившей хоть толику покоя. С детьми, которых все же следовало уберечь. Что делать было? Проповедовать? Затаиться? Семья связала его. Ходил печальный – пока не бросилось это в глаза протопопице. Раскрыл ей душу: «Жена, что сотворю? Зима еретическая на дворе; говорить мне или молчать? –связали вы меня!». Другая – любая – взмолилась бы: дай хоть передышку! Ведь едва же от смерти бежали на время! Не меня – детей пощади! Но на вершинах Духа судят иначе: «…Аз тя с детьми благословляю: дерзай проповедати слово Божие по-прежнему, а о нас не тужи; дондеже Бог изволит, живем вместе, а егда разлучат, тогда в молитвах своих не забывай; силен Христос и нас не покинет! Поди, поди в церковь, Петрович, – обличай блудню еретическую!».
Он упал жене в ноги – «бил челом» – и с тех пор никогда больше не сомневался.
Их разлучили –уже навсегда – всего года через три после этого разговора, когда Аввакума сослали в Пустозерск, а Настасью с детьми швырнули в подземную тюрьму по соседству; он прожил в заточении еще пятнадцать лет – но увидеться им на земле больше не пришлось.
Собственно, о боярыне Морозовой, втором его «крыле», мы все впервые узнали не из писаний протопопа Аввакума, а из картины Сурикова. Вот так и творится история. Художник, Аввакума, конечно, читал, сделал свои выводы и, по преданию, однажды загляделся на ворону на снегу. Чудная, кстати, птица – самая умная из всех и очень целеустремленная. Это созерцание натолкнуло его на создание образа Феодосьи Морозовой, увозимой в тюрьму. Сколько часов своей жизни просидела я в Третьяковской галерее напротив картины – и все думала: она? Что-то есть, кажется… Но нет – не она… Не она.
Федосья (в тайном постриге – Феодора) Морозова считалась, конечно, одним из сотнями исчислявшихся духовных чад протопопа Аввакума, но по сути – его истинным другом, соратником и единомышленником.
Чтобы лучше понять ее подвиги, надо точно представить себе, кем она была: верховной боярыней, близкой ко двору, имела состояние около восьми тысяч душ, из которых триста только обслуживали ее дом. Она выезжала в карете с эскортом не менее ста человек – и могла не бояться ничьего гнева, потому что принадлежала сразу к двум могущественным боярским кланам: Морозовых – по мужу, урожденная же была Соковнина. Оставшись после мужа вдовой с одним ребенком – то есть, имея то единственное положение, которое делало в те времена женщину абсолютно свободной и неподконтрольной никому, она могла бы до глубокой старости наслаждаться безбедной и приятной во всех отношениях жизнью, если бы… Если бы не решила навсегда удержать старую веру и обычай. О том, как она жила на самом деле, мы знаем из двух источников: писем Аввакума к ней и из самого трогательного его произведения – своеобразного жития, написанного им после ее гибели: «О трех исповедницах слово плачевное».
Продолжение следует
В Санкт-Петербурге книги автора можно купить в Доме Книги, в Новосибирске - в сети магазинов "Умник", заказать бумажные версии книг можно также в магазинах "Лабиринт", "Читай-город", "Озон" - для этого достаточно ввести в поле поиска имя автора - Наталья Веселова; а те читатели, которые предпочитают электронные версии, могут найти их здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/
https://www.labirint.ru/books/915024/