В сюжете этого фильма перекликаются страдания и удовольствие, мнимое исцеление и усугубление отклонений, поиск себя и слияние с другим. И таким противоречивым тандемам вторят переплетения психологических и колористических мотивов.
Девушка по имени Ли выписалась из клиники, где проходила психотерапию.
Сложная атмосфера в семье, пьющий отец, созависимая мать, свадьба сестры с тем, с кем хотела бы быть Ли - очень много боли в жизни девушки. Однако новая работа всё меняет. Она устраивается на должность секретаря к привлекательному мужчине адвокату. И тут начинается новая история - перед нами доминант и сабмиссив, тиран и жертва, для которых страдания превращаются в целительный оазис. Но так ли он целителен, как может показаться на первый взгляд?
Давайте рассмотрим это с точки зрения психологии и сексологии.
Изначально у девушки своеобразный способ проживания страданий. Когда какая-то ситуация её слишком расстраивает, делается невыносимой, она обращается к своей заветной шкатулке - мазохистическому набору для самоповреждений и другим способам причинить себе физическую боль.
Что это?
Если посмотреть через призму, например, гештальт-терапевтического подхода, то здесь налицо ретрофлексия - обращение на себя того, что хотелось бы сделать с другими.
Ли жалеет и любит своего отца, но вместе с тем ,по всей видимости, ужасно злится на него, испытывает к нему сильную агрессию. Видя отца пьяным, избивающим её мать, она не может, не разрешает себе проявить злость и агрессию в его адрес - закричать, например, возмутиться или как-то иначе прожить свои гневные чувства, переводя их из внутреннего мира на предмет злости.
Складывается ощущение, что Ли даже не осознаёт свою злость. В такие моменты она чувствует глубокое непереносимое страдание. А когда злость и агрессия явно ощутимы, девушка подавляет их внешнее проявление. Можно предположить, что так девушку воспитывала мать, которая на протяжении всего фильма являет собой образец долготерпения и ровного поведения со всепринимающей улыбкой.
В итоге, причиняя себе боль, Ли испытывает облегчение, эмоциональную разрядку.
С точки зрения клинической психологии здесь можно наблюдать психогенно-невротический патопсихологический синдром.
Но однажды она стала выполнять приказания своего шефа на новой работе. И порой приказания были не совсем обычные, например, поискать бумаги в мусорном контейнере. И здесь можно сказать, что «они нашли друг друга».
Адвокат упоённо отдаёт новые повеления, обнаруживает ошибки в напечатанных Ли текстах, наказывает девушку за них. Та с внутренним восторгом принимает наказания и…
По наказу шефа перестаёт заниматься самоповреждениями, выбрасывает заветную шкатулку с режущими принадлежностями в реку. И над гладью воду над упавшей шкатулкой символично вспыхивают яркие брызги, золотые и радужные, как предвестники новой счастливой жизни, в которой теперь нет прежнего недуга.
Но действительно ли недуг побежден?
Непроживаемые и непроявленные страдания и эмоции все равно требуют выхода, причем по привычному пути - через боль. Только теперь эта боль причиняется не собственноручно, а руками шефа. Он становится объектом желаний и влюблённости Ли.
Девиантное поведение с самоповреждениями по сути сменяется сексуальным расстройством, а именно сексуальной девиацией - мазохизм. Признаками такого расстройства выступают отклонения от общепринятых норм в сексе, снижение или отсутствие сексуалного влечения и возбуждения при отсутствии нужных стимулов (боли, подчинения, контроля со стороны доминанта, унижений) и соответственно усиление влечения по средством данных стимулов.
Когда Ли пытается заняться «традиционным» сексом со своим женихом, она не испытывает удовольствия и удовлетворения.
Но в отношениях с боссом девушке важны не столько сексуалные удовольствия. Интересно, что оргазм она получает не при непосредственном взаимодействии с доминантом, а при самоудовлетвореннии с фантазиями-воспоминаниями о своей ему подчиненности.
Здесь показательно и то, что и в повседневности Ли ведома и послушна. И лишь со своим возлюбленным она учится свободе действий и самостоятельности. Казалось бы.. Но лишь на первый взгляд. По сути она просто все прежние ограничения - своё воспитание, контроль матери - вручает своему возлюбленному. Из одной зависимости она переходит в другую. При этом в более жесткую. И лишь с такими жесткими ограничениями, подчинением и контролем доминанта над собой она чувствует вкус и радость жизни.
Для сексуальных расстройств такого типа характерно также и то, что сам объект не имеет значения. Важен именно способ достижения сексуального возбуждения и удовлетворения.
Но когда, отвергнутая доминантом Ли пытается найти себе другого «хозяина», ни с кем таких чувств она не испытывает. Что приводит девушку к выводу, что это любовь.
Что здесь? Ли действительно влюбляется в личность или с другими мужчинами просто нет тех же совпадений в средствах сексуального удовольствия?
Её избранник также являет собой психологически травмированную личность. Об этом говорит многое в его поведении, но ярче всего то, что он своими наказаниями не просто подчиняет и Ли, но и испытывает её «на просность». И в его попытке закончить с Ли отношения видится не столько желание проститься с нездоровой историей, сколько устроить провокацию девушке, назначить самое тяжелое для неё психологическое испытание - отвержение. Но в итоге и с этим она доблестно справилась, чуть не заморив себя в кабинете любимого.
Так или иначе, но финальный мазохистический акт самопожертвования и самоотречения как доказательстао любви приносит ей семейное счастье.
Хэппиэнд фильма вызывает сомнения. Для кино - такое завершение эффектно. Но по сути эти отношения не терапевтировали героиню, а привели её в ещё большую зависимость и нездоровые отношения. На поверхности завершение фильма выглядит обретением себя новой, счастливой, через желанные гармоничные отношения. Пусть и с нестандартными играми, но созвучными и на одной волне.
Но если взглянуть глубже, может ли быть безоглядное подчинение другому возвратом себя себя, а не потерей себя в другом? Ретрофлексия здесь явно стремится к конфлюенции.
В фильме интересны также переплетения психологических и колористических мотивов.
Будучи в своих травматических переживаниях Ли чаще в лиловых, фиолетовых тонах. Цвет комнаты, одежды, синее плате на свадьбе сестры - тональность красива, но скучна и однообразна, болезненно-пессимистично.
Но в новой истории доминируют контрастные тона: красный и зелёный, черный и белый - и в одежде героини и в интерьере офиса. Будто новый колорит вторит её новой жизни - яркой и чувственной.
И белое платье невесты доя финального акта самоотречения - белый, как символ очищения и будто обретаемой святости для вручения себя любимому.
Фильм даёт почву для глубоких размышлений о девиациях и их исцелении, о надобности или бесполезности такого исцеления, о гармонии и парадоксах отношений.
Терапевтичной здесь оказалась не лечебная клиника, не воспитание матери, а любовь - светлая, преданная, самоотверженная, где две потерянные половинки сливаются наконец в единое ресурсное целое. Но может ли на самом деле терапевтировать, исцелять такая любовь?.. Как хорошее искусство фильм оставляет больше вопросов, чем ответов!
Как психолог отмечу, что романтизация подобных сексуальных расстройств в этом и похожих фильмах не предлагает путь решения проблемы, а только усугубляет её.
#секретарша #подчинение #девиация #сексуальныерасстройства