- Анатолий, Анатооолий, - выводила Люся с выражением, в полный голос, легко порхая по кухне и сооружая мясной пирог, - Ты от му̀ки, ты от боли…- она подцепила ручку духовки пальцами ноги, руки то заняты, и, с ловкостью фокусника, «метнула» противень в нутро плиты, - Ты от скуки, ты от слёз…
Тот, который «радость в душу мне принёс», возлежал на диване, среди многочисленных «думочек», призванных уюту в помощь, посасывал пиво и смотрел телевизор, почёсывая волосатое пузико, наетое «непосильным трудом» на Люсиных харчах. Готовила его зазноба знатно, все шеф-повара ресторанов и забегаловок их городка, нервно курили в сторонке. Толик поймал удачу за все места, когда приударил за Люсей. Собственно, приударять он не собирался, зашёл в овощную палатку, прикупить картохи, больно захотелось жареного корнеплода, с селёдочкой, да под рюмашку, а там…она! Люся «жонглировала» баклажанами, яблоками и морковкой, ловко пакуя их в пакетики, и, с улыбкой, передавая довольным покупателям. Когда до Толика «дошёл ход», он позабыл, зачем пришёл, не то, что в эту палатку, в этот мир. Он просто «утонул» в Люсиных глазах-озёрах, цвета летнего неба Италии. Да неее, в Италии Толик не был никогда, но включил это выражение в свой словарный запас, на всякий случай, набираясь донжуанского опыта.
- Чего желаете? – вывел его тогда из эстетической комы нежный голос.
- А?...Я?...- растерялся Толик, словно «носитель» ретроградной амнезии.
- Может, картошечки? – улыбнулась «Купринская колдунья», разгадав его мысли.
- Виноград! – выпалил Толик, - Да, самую красивую гроздь! – подтвердил он свой выбор.
- Конечно, - просто ответила она и взвесила товар.
Толик оплатил покупку и тут же вручил пакет с виноградом растерявшейся девушке, в качестве подарка. И Люся, конечно, пропала, попав под обаяние, харизму и королевскую щедрость вместе взятые. В тот же вечер Толик провожал Люсю домой, предварительно натырив ей георгинов из палисадника бабы Клавы, при этом больно оцарапавшись о штакетину, потому как «шаловливые ручонки», которые он засунул в «просвет» забора за цветочным чудом, пролазить назад никак не хотели. Люся, как настоящая «боевая подруга», пригласила его к себе домой, для оказания первой медицинской помощи, естественно, не подозревая о происхождении ранений. Дальнейшие события, включая смену места жительства, для Толика были уже делом техники.
Людочка никогда не мечтала стоять за прилавком, уважая представителей этой профессии, так сказать, издалека. Она мечтала стать логопедом и помогать детишкам корректировать дефекты речи. Собственно, им она и стала, получив соответствующее образование и отправившись трудиться в детский сад, чтобы начать с «низов» и «азов». Зарплата была не ахти, точнее сказать, зарплатка, зато опыт должен был образоваться бесценный. Примерно в тот же момент она и познакомилась с Аполлинарием, при странных обстоятельствах. Людочка шла с работы, мурлыкая под нос какую-то детскую песенку. Ей было хорошо и весело, ибо первые победки в карьере уже стали случаться, подтверждая верный избранный путь жизни. Она завернула к супермаркету, прикупить хлебушка, мама просила, вот тут и приметила ЕГО. ОН пытался войти в магазин, сквозь начисто вымытую витрину, словно призрак, или астральная проекция, в упор не замечая дверей-открывашек, радушно зазывавших покупателей. Людочка оценила сразу, что лоб странного субъекта может не выдержать пятого подряд удара в пуленепробиваемое стекло и оказала посильную поддержку, переориентировав парня на дверь. «Вождь краснолобых» назвался Аполлинарием и шаркнул ножкой, наивно полагая, что по-гусарски. Отоварившись хлебушком, Людочка предложила проводить Полика до дома, мама всегда учила её помогать сирым и убогим. Ну и попала, на свою голову….в профессорскую семью. Папа, Карл Владленович, был профессором самым настоящим, уважаемым и чрезвычайно умным. Мама, Инесса Аркадьевна, являла собой особу истеричную, томимую вечными диетами, дабы соответствовать статусу профессорской жены. Полик звался профессором будущим и ограждался любящей мамой от всякой действительности, мешающей его становлению великим учёным современности. Милочку нервная мама попыталась нейтрализовать тоже, причём уменьшительно-ласкательное имя девочки здесь было ни при чём, в её устах это было пренебрежением. Но Полик упёрся. Инстинкты брали верх. И отказать ему в этой «малости» мама не смогла. Под каким гипнозом на подобную авантюру согласилась Людочка, трудно сказать, но, что случилось, то случилось, Аполлинарий стал её мужем.
Фразеологизм «белка в колесе» Людмила поняла и оценила, только став замужней дамой. Домработницу решили больше не «тащить на своей шее», так как в дом вошла сноха. Все тяготы быта передоверили в её нежные руки. Совсем тяжко ей стало, когда, спустя два года «счастливого» замужества, Карла Владленовича «разбил» инсульт. Инесса Аркадьевна улеглась на перины и, покрыв голову мокрым полотенцем, принялась страдать. Полик прятался в папином кабинете, ваяя научный труд. И только Люда оказалась «жизнеспособной» в этой ситуации. Она уволилась с работы и окружила свёкра заботой. Через год он умер, болезнь победить не удалось. И домочадцы-дармоеды, не работавшие ни дня, угнездились на изящную Людочкину шейку. Любимая профессия прокормить ораву не позволяла, так девушка и оказалась в овощной палатке, после работы продолжая обслуживать тунеядцев. Конец её терпению пришёл, когда она застала мужа за немыслимым «непотребством». Не смотря на субтильную внешность, в глубине души Полик был воином. Танкистом. Запираясь в кабинете, якобы за научным трактатом, он тут же вступал в компьютерную баталию с невидимым противником, умудряясь тратить деньги, заработанные женой на покупку виртуальных танчиков. Выбитая из колеи Люда, собрала чемодан и ушла в «свободное плаванье».
Мама с папой уже были пенсионерами и предпочитали жить на даче круглогодично. Так что квартира была в полном Людочкином распоряжении. По инерции, девушка продолжала торговать овощами, где, на своё счастье, и повстречала симпатичного, простого, как валенок Толика. Толик именовал её любимой Люсей и носил на руках. Недолго, правда, пару месяцев. Его сократили на работе и он лёг страдать на диван. И Люся потащила на себе новую обузу.
- Людмила? – возглас покупательницы привлёк внимание девушки и улыбка «сползла» с её лица.
- Здравствуйте, Генриетта Владимировна, - прошелестела Люда своему любимому институтскому педагогу.
- Но почему? – удивлению пожилой педагогини не было предела, - Ты же была лучшей студенткой, почему ты ЗДЕСЬ?
- Обстоятельства, - промямлила девушка, грустно усмехнувшись.
- Все живы? – уточнила женщина.
- И даже здоровы, - кивнула Люда.
- Значит так!... – не терпящим возражений тоном заговорила Генриетта Владимировна.
Хозяин палатки, Джовидан, был чрезвычайно разочарован. Мягко сказано. Он брызгал слюной и размахивал руками, топал толстенькими ножками, и метал молнии из очей, словно Зевс. Вопли «раненого бизона» были слышны на три квартала. Люда молчала, склонив голову, пережидая «бурю», вызванную её увольнением. Стих Джовидан резко, как и начал. Всплакнул. И выдал Людмиле честный расчёт. Домой девушка летела на крыльях. Перспективы, открытые ей бывшей преподавательницей дарили чувство восторженного полёта.
- Толик! – крикнула Люда, забежав в квартиру и желая поделиться радостью с любимым, но тут же замерла на пороге спальни. Из-под одеяла торчали две головы. И вторая была из соседней квартиры.
- Здравствуй, Вера, - Люда отчего то начала веселиться, - До свидания, Вера. И Толя, - они ушли очень быстро, друг за другом, без попыток объясниться, Люда их пресекла. Потом сгребла с кровати постельное бельё и отнесла на мусорку, словно перелистнув нудную, завершившуюся грязненько главу собственной жизни.
- Людмила Григорьевна, рад, очень рад! – глава нового детского центра, Роман Алексеевич, поднялся из кресла ей навстречу, - Мне очень нужны хорошие специалисты, а Генриетта Владимировна мне Вас рекомендовала, как одного из лучших.
- Приятно познакомиться, Роман Алексеевич, - уверенно заговорила Люда, словно, наконец, оказавшись в «своей тарелке», - Постараюсь оправдать Ваши ожидания.
- А что Вы делаете сегодня вечелом? - донёсся до Людмилиного слуха детский голосок, и она повернулась к «источнику».
- Привет, - улыбнулась она мальчику, лет пяти, таившемуся до сих пор в глубинах большого дивана, - Наверное, работаю. Знаешь, я очень соскучилась по своей работе.
- Жаль, - тут же взгрустнул малыш, - Вот и дядя Лома вечно занят.
- Знакомьтесь, Людмила Григорьевна, - вступил в беседу Роман, - Мой племянник, Семён. Пока его мама, моя сестрица, устраивает свою личную жизнь, мы с Сёмкой живём вдвоём. Буду Вам очень обязан, если он перестанет звать меня Ломой.
- Я постараюсь, - ответила она просто и протянула мальчику руку, - Идём, Семён, штурмовать вредную букву.
- С одним условием, - лукаво улыбнулся пацан, глядя на взрослых, - Если я её выгова…выголю…скажу, то мы пойдём в кафе, все вместе!
Людмила и Роман переглянулись и дружно рассмеялись. Семён счёл этот факт положительным ответом.
