…«В том гробу лежит невеста». Как мне заткнуть уши, чтобы не слышать своих мыслей? И почему в голову лезет всякая чушь? Ведь умерла мама. Моя мама. Сказочница, песенница и фантазёрка. Как я. Вот она вытянулась стрункой в обитом красной материей ящике. Восковое бесстрастное лицо, мокрое от моих слёз.
Они катятся помимо моей воли, и я напоминаю себе сосульку за окном, что хрустальным сталактитом свешивается с крыши. Март, оттепель. Но морозы ещё вернутся…
***
«Дет-дом, дур-дом, род-дом. Я ро-дом из…Откуда? Да-да, оттуда, из детства. А оно вот такое: приютское, бесприютное, сиротское… Сирот, сироп, ситро. А кто виноват? Вино и вата! Вино сладкое, им причащают. Вата – мягкая, но ей можно убить. Как? Если завернуть в неё утюг. Где я слышала эту дурацкую шутку? Убить можно чем угодно. Словом, делом, даже невинной шалостью. Кажется, у меня бред. Голова просто горит!.. Мама, я хочу в роддом. Роди меня ещё раз. И, пожалуйста, перекрести, когда я появлюсь на свет, и благослови. Да-да! Может, в первый раз ты просто забыла это сделать? Мама, прости. Это всё из-за меня… ты умерла из-за меня».
В пролёте лестницы, где я сижу на широком подоконнике, холодно… В детдоме всегда холодно. Но не сейчас. Сейчас мне жарко. Хоть и дует из окна, и не работает отопление, и ботинки у меня со вчерашнего дня сырые (и оттого пальцы ног совсем заледенели). Но мне всё равно жарко. И весело.
Вот сумерки за окном сменились непроглядной тьмой. Открывают спальни. Хочется скорее завалиться в постель и впасть в забытьё, вычеркнуть из жизни детдом, голод, оскорбления – всё. Всё? Как бы не так!
Воспитательница выстраивает нас, квёлых и полусонных, вдоль стены и сверля глазами требует: «Признавайтесь, кто в чём провинился сегодня. Пока каждый не признается, будете стоять. Хоть всю ночь!».
Я выхожу из строя и громко говорю:
- Из-за меня умерла мама!
В глазах темнеет, и я куда-то падаю. До чего жарко!..
***
Я сижу на облаке и гляжу на людей. Сверху вниз-сверху вниз. Раскачиваюсь на краешке облака, как на качелях, и поглядываю через стеклянное небо на землю. По ней снуют туда-сюда махонькие чёрненькие «муравьи» - люди. Толку от их беготни ровным счётом никакого. Но они этого не знают.
Ох, как бы не свалиться – совсем на край сползла. Ёрзаю, отодвигаюсь подальше, к центру и опять раскачиваюсь…Солнце то приближается, то удаляется. Хорошо здесь… Не хотела бы я на землю. Там ничего не видно. Только спины впереди идущих. Даже если они двигаются тебе навстречу – всё равно ты видишь одни спины. Нет у людей лиц!
- Анжелка! Чего расселась?! – кричит мне Боженька. Он сердитый. Он не любит, когда кто-нибудь без дела ошивается. – Вот тебе первое поручение…
Боженька талдычит что-то, а я в ответ согласно киваю. В небесной обители главное – послушание. Да и числюсь я здесь в послушницах. Так называют тех, кто испытательный срок проходит. А что меня испытывать? И так понятно: не гожусь я на роль ангела. Внутри у меня бесёнок сидит и вечно толкает под руку. Неужто Отец Небесный не видит этого? Почему посылает меня помогать людям? Тягостно мне добро творить, да деваться некуда.
Боженька замолкает и суёт мне в руки список. Знает, поди, что я всё прослушала…
***
Небо - стеклянное. Оно похоже на лёд, сковавший озеро с прозрачной водой. Через него всё видно. А захочешь на глубину, в мир, так на этот случай есть «полыньи и проруби».
Дорога к людям – нехитрая, нырнул – и там. Обратно на небо возвращаться – намного труднее. Надо, чтобы солнце светило, путь указывало. А в сумерках пропадёшь, заплутаешь – и так и останешься на земле.
А задание-то вроде несложное. Управлюсь быстро – и назад. Сяду опять на облако и буду на звёзды любоваться.
***
«Шур-шур-шур», - шуршит под ногами пёстрая осенняя листва. Звук этот словно мягкой лапкой гладит по ушам, и Александра щурится от удовольствия. Она медленно идёт по дорожке парка с букетиком кленовых листьев в руках, иногда поглаживая им спину увязавшейся за ней симпатичной дворняги.
«Представляю, как я выгляжу со стороны, - фыркает про себя Александра. - «Дама с собачкой».
Впереди до горизонта тянется липовая аллея с призывно манящими присесть скамейками. «Как тут всё по-тургеневски. Вот сяду и почувствую себя героиней романа», - мелькает в голове Александры шутливая мысль.
- Отдохнём? - советуется «дама» со своей "спутницей", вальяжно разместившись на скамейке.
- Ну, давай, - одобрительным вилянием хвоста отвечает собака и ложится рядом, утыкаясь носом в ноги «хозяйки». «То ли утешения ищет, то ли меня утешает», - грустно думает Александра.
- Скорее – второе, - теперь не хвостом, а взглядом поддерживает беседу дворняга, подняв морду и добродушно оскалившись. Она смотрит в глаза женщины, будто считывая её судьбу: одиночество, душевную неустроенность, нерастраченные ласку и заботу…
«А псинка-то, наверняка, голодная», - прерывает Александра этот сеанс психотерапии:
- Пойдём в магазин. Я тебе колбаски куплю.
Но послушная прежде собака вдруг села, всем видом давая понять: «да с места не сойду».
- Идём, - ещё раз ласково поманила Александра упрямицу, пятясь спиной в сторону супермаркета. Раздражённо тявкнув, дворняга догнала её и, смешно подпрыгивая, звала в противоположную сторону.
- Ну, ладно, - сдалась «хозяйка». – Веди!
И вот они уже гуляют вдоль парка, время от времени одобрительно поглядывая друг на друга.
- Похоже, у вас очень добрая душа, - открыто улыбаясь, обратился к Александре приятный мужчина, выходя из припаркованной машины. - Так вы здорово ладите со своей питомицей, так ласково общаетесь с ней, что я, извините, невольно залюбовался.
- Да это не моя собачка…- попыталась объяснить Александра. Она обернулась, но дворняги уже и след простыл. Вроде и не было её никогда.
- Как странно, что псинка так внезапно исчезла, - сказал незнакомец, будто прочитав мысли Александры.
Они переглянулись, и глаза сказали намного больше, чем это можно было бы сделать с помощью слов. Во взгляде читались интерес и симпатия. И что-то ещё, что обычно называют родством душ.
– А давайте завтра встретимся, если вы не заняты? Меня, кстати, зовут Сергей…
***
Меж тем дворняга деловито бежала по парку. И всем казалось, что псинка улыбается, и прохожие улыбались ей в ответ. Если бы они умели читать мысли, то прочитали бы примерно следующее: «Надо же, у людей есть лица! Это только сверху все похожи на муравьёв. И вообще не так уж и скучно быть ангелом».
Во время этой восторженной тирады внутренний бесёнок почему-то молчал.
А небо? Небо перестало быть стеклянным. Это же на самом деле был обычный лёд, который вдруг растаял. Оттепель на дворе! И нет уже между небом и землёй для Анжелки никакой преграды.
***
Вот она сидит на своём любимом облаке и мечтает. А вдруг эти двое – её будущие родители? Анжелке очень хочется сделать маму счастливой. И в её смерти нет Анжелкиной вины. Это всё соседская бабка… она наговорила со зла. Ведь от детского непослушания родители не умирают.
Анжелке сверху теперь всё видно и всё ясно. Эти знания получает каждый прилежный ангел. У мамы был рак. И хорошо бы в будущей жизни стать чудесным доктором и всех-всех вылечить.
Анжелка раскачивается на облаке. Вверх-вниз, вверх-вниз и выглядывает в небе счастливую звёздочку. А с земли на этот же космический светлячок смотрят двое – мужчина и женщина.
- Я хочу дочку, - говорит она.
- И я, - улыбается он.
Автор: Гога
Источник: https://litclubbs.ru/articles/23760-stekljannoe-nebo.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: