Маша: «Что произошло, почему была такая ранняя смерть?»
Оля: Он говорит: «Я свою миссию выполнил». На тот момент этого было достаточно, нужно было уже возвращаться.
Маша: «Те люди, которые его знали, оберегали, защищали, они знали об этом?»
Оля: Они догадывались. Не то, чтобы знали. Он грустил временами. Старался это не показывать. Сам Иисус знал, как его казнят и когда. Т.к. ясновидением обладал и с Творцом общался. Это планировалось даже, как это ни странно звучит.
Маша: «Волхвы и группа приближённых людей это же всё видели?»
Оля: Они это всё видели. Но т.к. они общались с Творцом, они знали, что так будет. Там нет эмоций особых. Это неприятно, но так надо. Они не вмешивались, выполняли свою миссию, которую на них возложил Творец.
Были какие-то предложения, но ему виднее. Поэтому все доверяют. Его разум не постижим даже просветлённым. Безоговорочное доверие – это основа высоких вибраций, когда ты безоговорочно веришь Богу. Бог всё это придумал, у него несколько миллиардов реальностей одновременно прокручивается. Это непостижимая мощь, это не оспаривается. Так надо.
Маша: «Я, например, когда вспоминаю прошлую жизнь, само воспоминание про его смерть у меня вызывает сильное горевание, которое тянется очень давно. И такое ощущение, что головой мы понимаем, да, мы видим, слышим. Да, нам говорят, что так должно быть. Но Душой… невозможно. Потому, что душа будто раскололась на тысячи мелких частиц» (плачу).
Оля: Ты имеешь ввиду прошлую жизнь волхва? Сейчас посмотрю со стороны волхвов. Я смотрела со стороны Иисуса.
От себя не могу сказать, что горевание было. Я чётко знаю, кто такой Иисус. Тело – как скафандр.
Маша: "А у меня была какая-то нереальная любовь к этому мальчику. И я помню, когда в текущем воплощении я в 10 лет прочитала детскую библию, я проревела, мне кажется, целый час".
Оля: Если войти в тело волхва, ощущается внутренняя пустота. Столько сил было вложено. Он с детства рос на наших глазах. Ощущается прям ком в горле.
Это очень больно. И как будто мы сами больше переживали, чем Иисус. Как родители за ребёнка. Здесь больше отцовские чувства. Но умом понимали, что так надо. И что это во благо человечества. И раз мы подписались на эту миссию, надо это принять с достоинством. Просто головы склонили так, очень это всё неприятно.
Маша: «Волхвы видели сам процесс, как он нёс крест на себе?»
Я стою напротив Иисуса, который несёт на себе крест. Он не в одежде, что-то похожее на нижнее бельё намотано. Он израненный, поникший. На это смотреть очень больно. Не смотря на то, что я вроде как человек, а вроде и не совсем.
Маша: «Просто самое странное в этой истории, что любой из нас мог его оттуда забрать и перенести. И он сам мог легко уйти оттуда».
Оля: Могли.
Маша: «Но он запретил это делать, и мы просто смотрели на это молча».
Оля: Ну не просто – я вижу слёзы по щекам, поникшая голова, ком горле. И острое ощущение пустоты внутри. Наверное, как любой родитель, который видит, как гибнет его ребёнок испытывает подобное. Хотя у нас и не было своих детей. Для нас это было так.
В этот момент я пытаюсь с ним телепатически общаться, а он нас успокаивает. Представляешь?! Иисус идёт с крестом и говорит: «Не печальтесь. Так нужно. Это во благо человечества. Вы же сами всё знаете…»
Маша: «И самое интересное, было много опасных ситуаций, когда он был маленький, мы были на волоске от нападения. И мы справлялись со всеми эти ситуациями. А здесь, когда всё так просто было и легко... Мы ничего не могли поделать. Когда у тебя так много сил и мощи, а ты не можешь ничего сделать».
Оля: Творец нам запретил. Такое ощущение, что мы знали, что он уйдёт. Но не знали, каким образом и в какой момент. Подробностей у нас не было об этом. До последнего мы не знали, что это уже скоро произойдёт. Знали, что с нашей стороны переживания будут и попытки предотвратить эту ситуацию. Поэтому в секрете держалось.
Маша: «У нас будто была встроена программа: «Защитить любым способом. Умру, но он должен выжить. Вплоть до такого, мне кажется».
Оля: Нам изначально так и объяснили: "Иисус – самая главная ваша миссия. Спасти его жизнь – это самая важная задача на планете Земля на протяжении всего вашего существования. Это самое важное событие". И мы соответственно настроились. Поэтому и были такие переживания.
Маша: «Я помню меня как-то пригласил друг в кино. И мы попали на фильм «Страсти Христовы». Мы не знали, на какой фильм попадём. Что показывали, на то и пошли.
После просмотра фильма у меня было состояние шока. Я после этого 2 недели говорить не могла. Видимо, действительно, осталась какая-то боль, которую надо из себя убрать. Потому что это же про непринятие, правильно?»
Оля: По поводу боли и всего остального – он запретил мне. Я хотел его ввести в трансовое состояние, как Марию при родах – он сказал: «Нет».
Маша: «Почему нельзя было? Он же сам мог».
Оля: Вот я не пойму, то ли он сам это делал. Я говорю: «Я помогу тебе пережить боль».
Он говорит: «Нет, нельзя вмешиваться. Всё идёт своим чередом. Уходите». А мы не уходим и смотрим на это.
Маша: «Как Мария (мама) всё это пережила?»
Оля: Она рыдает, в полуобморочном состоянии. Её держит какой-то мужчина. Она падает в обморок, её подхватывают. Ощущение, что она не была в момент казни рядом. Она была возле дома. Ей кто-то сказал. Она не наблюдала это, не присутствовала на его казни. Иисус сделал так, что она не видела этого. Она бы просто не пережила.
Маша: «А Иосиф?»
Оля: Иосиф тоже не знал. Он её поймал, когда она падала в обморок, когда ей сообщили. Будто кто-то из нас даже сообщил. Мария очень тяжело это переживала – рыдала долго. Сразу пошла к месту казни, когда узнала. Она видела момент, когда он воскрес и очень обрадовалась.
