Сплюнул Егор на землю, глазами Маринку буравит, а та на него смотреть боится.
- В дом надо, - дальше идёт Светка, позади себя сестру тащит.
- Маринка, - бросает вслед Егор, и та на месте как вкопанная замирает. – Принеси-ка мне воды умыться.
Начало истории
Предыдущая глава
Давыд смотрел волчонком, хотел перед братом отличиться, а теперь как пленник в избе сидит под постоянным приглядом Прохора. Он даже и не знал, что тут, в лесу, человек живёт, так избу схоронил, что найти насилу можно. Если б не ветка, которая мальчишку выдала, был бы уж дома с новостями. Догнал его Прохор, с ног сбил, а братец помог упирающегося Давыда в дом затащить.
Только кричи – не кричи, не слышно тут никому, окромя диких животных. Хозяин в избе суровый, брови сдвинул, так на Давыда посмотрел, что присмирел тот разом. Борода чуть ли не до пояса, волос длинный в косу убран, на голове очелье, давно такое никто не носит, видать из староверов. Рубаха простая да порты.
- Кого приволокли, - так сказал, что боязно Давыду стало. Голос громкий, рокочущий, поди ж пойми, чего делать теперь с ним будут. И пока Прохор на улице что-то мужчине объяснял, Гришка за пленником присматривал.
- И чего теперь делать со мной будете? – скосил глаза на Гришку Давыд, напустив на себя вид, будто не боится ничего, а так лишь из любопытства интересуется.
- Зачем за нами увязался? – вопросом на вопрос отвечает Гришка.
- Чтоб братец твой от правосудия не убёг, - корчит рожу Давыд, будто правда на его стороне. Соврал так, что сам же себе и поверил, отмотал назад событие, да приписал туда вину Прохору вместо брата.
- Я б тебя пришиб, - сжал руки мальчик, потрясая одним кулаком перед лицом врага, - да не дал Прохор. Нельзя таким как ты по земле ходить.
- Чего это?
- А то сам не знаешь!
Хоть и одногодки, одному уж 14, а другому через пару месяцев исполнится, только не дружили особо. У Давыда характер не сахар, частенько на других задирался да свою удаль показывал, потому Гришка в стороне от него держался. Из такого друга никогда не выйдет.
- Мало мне проблем с тобой, ещё и мальчишку какого-то привёл, - говорил тем временем Демид за дверью.
- Да не будет у тебя проблем.
- Не будет, - усмехнулся тот в усы, - ужо есть! Что за малец?
- Егоровых, - вздохнул горько Прохор.
- Это Харитон который?
- Он, - согласно кивнул парень. – Да мы ненадолго, отец разберётся – и восвояси.
- Разберётся, - как-то недоверчиво отозвался мужчина. – Я не пойму зачем вообще ко мне пожаловал, никогда к дядьке не заглядывали, а тут сразу втроём.
- Схорониться надо.
- Ах, схорониться, - посмотрел пристально Демид. – От кого ж и почему?
И поведал Прохор ему всю историю.
- Против воли удерживать станешь? – ахнул. – Негоже.
- Так на пару деньков всего.
- А потом чего? – сдвинул брови, поглаживая себя по бороде Демид.
- Обратно.
- Обратно, - покачал головой. – А ежели не решится?
- Сердцем чую, моя правда будет. Так пустишь?
Вздохнул Демид.
- Оставайтесь, коли надо. Только на полу спать придётся.
- Ничего, мы привыкшие.
Побежал Гришка обратно отцу новость сказать, а Давыд с Прохором в избушке остались.
- Погостишь? – интересуется Демид у мальца. – На вот, - придвинул чашку с кашей.
- Не голодный, - вскидывает тот нос, отворачиваясь. – Да и не гость я, пленник.
- Я никого силой не держу, - не соглашается Демид.
- А он? – кивает на Прохора мальчик.
- Тебя никто сюда не тащил, - откликается парень. – Посидишь уж теперь, чай не связан.
- Ты силы-то побереги, - предупреждает мужчина. – А коли бежать придётся.
Смотрит Давыд на него недоверчиво, о чём толкует незнакомый человек?
- Ешь-ешь, - кивает на миску, - ты у меня в гостях, я тебе слова плохого не сказал.
Глянул зло на Прошку Давыд, в животе заурчало, когда запах ароматный в ноздри забрался. Другие уж ложками орудуют, за обе щеки едят. Осторожно он взял прибор, да всю кашу и умял.
- Добро, - похлопал по плечу его Демид.
- Брата сх0ронить не дадите что ли? – подал мальчишка голос.
- Нехорошо, - согласился Демид, глядя на племянника. – Пустить надобно.
- Завтра подумаю, - насупился тот, не собираясь быть недобрым человеком.
- Спроводишь, - кивнул дядька, вставая. Нашёл шубейку старую и на пол постелил. – Тут нынче поспишь, а завтра видно будет.
Глянул в угол Давыд, вздохнул, только от мужика добром веет, спокойствием.
- Ты коли бежать надумаешь, лучше поутру, - предупреждает. – Волки лютуют, а днём все ж шансов больше.
Верить или нет, Давыд не знает, только ложится в свой угол отведённый и думы думает. Бежать в ночь и впрямь глупо, дорога неизвестная, надо утра дождаться.
Как позвал Егор Маринку, та обмерла.
- Сама тебе воды вынесу, - говорит Светка, - за братом поухаживаю.
Проводил взглядом, ох, доиграется, самой умной себя возомнила. Не женское дело супротив мужчины выступать, он во всём превосходство имеет. А Маринка понять была уже по одному тону должна, что к чему.
- Боюсь, - хватается за руки Светки Маринка. – Не смогу сказать, язык к нёбу прилипнет.
- А ты прежде на иконки посмотри, Бог тебе силу и даст.
- Может, после?
- Сейчас надо, ты только отцу шепни, пусть знает да сам решает, что к чему.
- А ежели потом?
- Да чего ты боишься? Не тронет он тебя.
- Давыда нет давно, - зашептала Маринка горячо. – Боюсь я, вдруг Егор виноват.
Хотела было Светка рассказать обо всём, только передумала, никак своими словами беду накличет.
- Хорошо всё с ним будет.
- Откуда знаешь? Может вслед за Никифором провожать станем.
- Сплюнь, - быстро замотала головой Светка, отгоняя плохие мысли. – Уверена я, обойдётся. Как правду скажешь, вернётся Давыд.
- Неужто всё из-за меня? – ахнула Маринка.
- Осерчал Бог, - пошла на вранье Светка, да так быстрее сестра решится.
Кинула взгляд на Егора Маринка и в дом пошла, а Светка воды из большой кадки зачерпнула в ковш и к брату идёт.
- Отойдём, - показывает чуть дальше во двор, и Светка следует за ним.
Рукава закатывает, всё выше поднимая, и открываются взору сильные мужские руки. Загорелый Егор, красивый парень да ладный, волосы черные, как у Светки, такого любить каждая станет до поры до времени. Издалека кажется он человеком хорошим, да вот на деле крут нравом.
- Поливай, - командует, подставляя ладони, и Светка подчиняется. – Не враг я тебе, - сказал и лицо ладонями натирает.
- А я с тобой враждовать не собиралась.
- Только чую, заговор за спиной плетешь.
- Да уж не моё это – плести, я распустить пытаюсь.
Хотел схватить Егор Светку за руку, вновь не совладав с эмоциями, да увернулась та и в дом.
Народ схлынул, отец о чём-то говорил с соседом, а Маринка около матери встала. Видать, не успела ничего сказать. За окном уж сумерки на деревню опускаются, надобно сегодня, чтоб к завтрему успел Давыд с Прохором вернуться. Перехватила Маринкин взгляд, на отца кивнула, та глаза опустила.
А как отошёл от отца мужик, сразу Светка к нему.
- Прости, батюшка, не в добрую минуту, только знать тебе надобно. Не Прохор это.
- Ему об том скажи, - кивнул на брата, что посеред избы лежал.
- Оплакиваю брата дорогого, моя б воля – жизнь свою за него б отдала, только нельзя с тяжёлым сердцем жить. Егор это, - сказала и глаза долу.
- Что Егор? – не хотел Харитон такой правды.
- А ну сюда иди, - прикрикнула на Маринку. – Говори, что видала.
Молчит Маринка. И повторила Светка точь-в-точь за сестрой слова.
Глядит Харитон хмуро, и верить в такое не хочется. Сразу двоих сыновей выходит лишился.
- Правда? – на Маринку смотри, и та кивает.
- Матери ничего не говорите, - приказал тихо, - пока, - и вышел из избы.
Во дворе Егора не было, кто знает, куда делся, а Харитон сел на крыльце, достал папиросу и задымил. Как жить дальше, строили счастье, да только кирпич за кирпичом следом выпадали, на Бога не в обиде, но выходит всё как-то криво да кособоко.
Проскочила мимо отца Светка, а тот будто и не заметил даже. Побежала к Матвею, чтоб новость ему сказать. Успеть Давыд должен, коли и его не будет, что ж за семья у них. Надобно по чести проводить Никифора. На улице у самого дома встретила Гришку, мальчишка будто её и ждал. Сказала она ему, он только головой кивнул и засверкал пятками. Что могла, то сделала, и обратно домой торопится.
- Отец с Егором в лес ушли, - встретила её возле ворот испуганная Маринка.
- Да мало ли зачем, - как-то неуверенно ответила Светка, смотря в сторону.
- Топор батюшка с собой взял, сама видала, как за пояс заткнул, - расплакалась сестра, - что ж мы с тобой наделали, - а в доме продолжали гореть свечи да лампады, а женщины читать молитвы.
Продолжение здесь