Саша Лерман, Александр Анатольевич Лерман - самая яркая человеческая личность из всех тех, с кем меня сводила долгая жизнь, практически прожитая мной в Москве и в различных точках мира, куда меня забрасывала суматошная судьба гастролирующего артиста. А она сводила меня со многими интересными людьми, занимавшимися различными проблемами нашего мироздания. Это были часто незаурядные люди, но такой концентрации в одном человеке природного таланта и знаний, приобретённых путём изучения интересующего предмета, я ни в ком больше не встречал. Блестящий музыкант, владевший на очень высоком уровне струнными и клавишными инструментами, замечательный вокалист невольно заставлял снять в уважении перед ним шляпу. А то, какой он незаурядный лингвист (перед своим уходом он знал, и это правда, более 80 языков). Удивительно… И ещё… Он не был просто ходячим компьютером, он был творческим человеком, написавшим множество песен и работ по лингвистике. Что ж, повспоминаю…
В конце 72-го года, незадолго до моего похода в «Веселые ребята», после одного из выступлений «Мозаики» в МГУ, ко мне подошёл высокий парень с практически библейской внешностью.
- Вячеслав, меня зовут Александр, я играю в группе «Ветры переменные» и мне хотелось бы с Вами поближе познакомиться.
Мы договорились о его приезде ко мне домой. И он через день приехал к нам на Лобачевского, и мы сели за гитары, показать друг другу песни, которые придумали к тому моменту. В начале беседы Саша сказал об идее поиграть и попеть вместе. Смешно, но и чуточку грустно, что впоследствии Александр Анатольевич к этому предложению не возвращался. Думаю, что неформальное прослушивание меня, Сашу чем-то не устроило. Может быть нечисто пел, может не слишком быстро хватал, что мне показывали. В общем, не поразил я коллегу.
А потом мы встретились в «Веселых ребятах» и я волей судеб начал довольно тепло общаться с Сашей. И он удивил меня своими песнями, уровнем своих музыкальных знаний, своим скепсисом, касающимся политической жизни страны. Я волей-неволей тоже иронизировал над социумом и подвергал критике песни, которые нам предлагал Слободкин. Но Саша, переполненный иронией, тем не менее, профессионально делал своё дело.
Да, можно было бы записать песню с большим проникновением в репертуар, но придраться было не к не чему. Но сейчас я чувствую, что в «Я к тебе не подойду» или в «Варшавском дожде» можно было бы влюбиться в песню посильнее.
Но даже в этом варианте песни становились популярными. У меня, пожалуй, нет претензий только к Сашиной песне «Когда молчим вдвоём».
Вот так, переполненный скепсисом и нелюбовью к советской власти, жил и работал Александр Лерман на нашей эстраде. А в 76-м он уехал в США, втайне мечтая заняться любимой лингвистикой, поступив в один из университетов Америки. А до отъезда он ещё отметился работой в ВИА «Добры молодцы» и LP Тухманова «По волне моей памяти». В Штатах Лерман объединился с новым американцем из России Юрием Валовым, и они сделали группу «Sasha & Yuri», которую транслировал на нашу страну «Голос Америки». А вскоре наш герой поступил на свою любимую лингвистику, и музыка для Саши снова стала хобби, которое было всепоглощающим.
А в Москве у Саши остались мама с отцом и маленький сын, которых со временем он перетащил к себе в Филадельфию.
Мы жили в параллельных реальностях, когда новости приходят не столь часто. О Лермане сплетни ко мне приходили от Валова и однажды даже мне повезло (я был в США в гостях у Юры) поболтать с ним по телефону.
На мой вопрос, как у тебя с ностальгией, Лерман ответил, что с СССР его ничего не связывает и желания посетить Москву не возникает. Валов прокрутил мне новые песни Саши.
- Мастерство не пропьёшь,- был наш с Валовым вердикт,- но жаль, что он ушёл из музыки.
А в начале нулевых однажды на мой концерт в московском зале «Октябрь» пришла с громадным букетом цветов Зинаида Ефимовна, мама Саши Лермана. Она пригласила меня к себе домой и на следующий день я был у них в квартире на «26-ти бакинских комиссаров». Мы попили чаю, попели (Сашина мама блестяще пела народные песни), я подарил свой новый CD и расстались, обещая друг с другом перезваниваться. И вскоре мне позвонил (довольно неожиданно для меня) из Америки Саша. Впоследствии мы не терялись. А ещё в Москву переехал на ПМЖ Юрий Валов и поэтому было вполне логичным Саше приехать в Москву. В 2008-м он прилетел в столицу. Всех близких (отца, мать, сына) он уже перетащил в Штаты. Но он был нарасхват, все его вспомнили, да никто и не забывал. Саша Чиненков устроил в Ленкоме сейшен, где был в частности и Саша Барыкин. Чиня сделал сессию звукозаписи, которая впоследствии стала основой CD Александра Лермана. Я предложил известному редактору Диане Берлин сделать на молодом тогда ещё «Авторадио» передачу с участием Саши. И он пришёл в Дом звукозаписи (ДЗЗ), который у советского музыканта Александра Лермана ассоциировался с тоталитаризмом и не должен был вызывать тёплых чувств. Саша был в эфире час времени; радиослушатели непрерывно звонили на горячую линию и рассказывали, что они его помнят и любят. А когда звучали фонограммы в эфире, Саша плакал. Я видел эти слёзы. И после эфира мы поехали с ним кататься по Москве - проскочили на Кутузовский и на «26 Бакинских», где он когда-то жил. Саша не скрывал своих чувств к Москве и к своим русским друзьям. Я предложил собраться в студии Олега Гребенкина (московский меценат и бизнесмен) и в режиме застолья попеть и записать нашу встречу.
И мы встретились, и спели, и сыграли: Александр Лерман, Виктор Козодов, Сергей Шитов, Юрий Валов, мой сын Ванька, наши жёны и друзья, которые успешно создавали непосредственностью своего поведения атмосферу праздника. И Саша спел старенькие (ещё времён «Ветров переменных») песни «Лестницу» и «Зелёный дол», и новую «Гуленьку». Юра спел, мы с Иваном. Получилось тепло и задушевно. Я выложил нашу запись в сеть под названием «Концерт для своих».