Что же касается значения самой операции, то автор привёл слова, сказанные ему Менжинским: «подняв Л-55… вы сделали больше, чем если бы даже привезли в Москву золото с «Черного Принца».
А.Ю. Следков, Общество изучения истории водолазного дела
им. Р.А. Орбели, Санкт-Петербург.
Специально для проекта «История ЭПРОН. Подъем из глубины десятилетий»
__________________________________________________________________________
От редакции: Представленный очерк посвящен Льву Николаевичу Захарову (оперативный псевдоним — Мейер), который был начальником (по совместительству) ЭПРОН при ОГПУ СССР с 1923 по 1930 г.
В год 100-летия ЭПРОНа будет уместно вспомнить тех, кто стоял у истоков организации, тем более, что Л.Н. Захаров внес значительный вклад в становление и развитие организации.
Ссылка (для цитирования) на оригинальную публикацию выглядит так:
Следков А.Ю. ЗАХАРОВ : очерк // История ЭПРОН. Подъем из глубины десятилетий. Платформа «Дзен». 01 апреля 2023 г. [Электронный ресурс]. URL: https://dzen.ru/a/ZCeQ--Ej-1gfjN-0
_____________________________________________________________________________
Кроме него, в семье государственного чиновника Варшавской губернии Николая Захарова было трое детей — Владимир, получивший в Первую мировую Георгиевский крест, работавший фотографом в Третьяковской галерее и пропавший в тридцатых, Александра, сотрудник «Вестника путей сообщения» и газеты «Правда», отсидевшая в лагерях восемь лет, и Мария, американист, доктор наук, много лет трудившаяся в Институте всеобщей истории. Она-то и сохранила несколько глав из пропавшей рукописи брата «Тёмно-голубой мир», материалами которой пользовался Зощенко при написании повести «Чёрный Принц» и должен был редактировать перед отправкой в печать никто иной, как Максим Горький.
На самом деле, этот построенный в Америке корабль, чья гибель в Балаклаве в ноябре 1854 года обросла, как ракушками, несколькими слоями слухов, на которых останавливаться и в очередной раз опровергать никакого смысла нет, перевозил не золото, а зимнее обмундирование, медикаменты, водолазное снаряжение и взрывные устройства, которыми британцы намеревались пробить проход к Севастополю сквозь ряды затопленных в бухте кораблей. Да и звали его попросту «PRINCE» безо всяких окрашивающих прилагательных.
Тем не менее, искали золотой груз корабля многие, в частности, итальянец Джузеппе Рестуччи, организовавший в начале XX века экспедицию, описанную Алексанлром Куприным в очерке «Водолазы», входящем в яркий цикл «Листригоны». Куприн, и сам погружавшийся в водолазном снаряжении, чему есть доказательства в виде фотографии и газетных заметок, подружился с греческими рыбаками и ныряльщиками, и эта дружба довела его до отправки опрометчивой телеграммы императору с предложением образовать «Рыбацкую республику Балаклава», на что Петр Аркадьевич Столыпин заметил: «когда пьёшь — закусывай».
Лев Захаров родился в 1899 году, учился в московском кадетском корпусе и Михайловском артиллерийском училище, в феврале 1917 года был избран в Совет солдатских депутатов, в следующем — вступил в РКП (б), а в 1919-м направлен в ВЧК, где получил псевдоним — Мейер.
Тем временем, флотский инженер Владимир Языков, собрав множество архивных документов, составил детальный план поиска «Принца» и в начале 1923 года явился в Объединенное Государственное Политическое Управление (ОГПУ), где смог заинтересовать его руководство своей идеей, что привело к созданию одноразовой группы под названием «Экспедиция подводных работ особого назначения» (ЭПРОН), руководителем которой назначили Захарова-Мейера. Причём, решающим аргументом в решении об организации экспедиции послужила глубоководная камера, спроектированная бывшим инженером Балтфлота Евгением Даниленко и в кратчайшие сроки построенная на московском заводе «Парострой» при участии Владимира Шухова.
Важнейшая роль в создании ЭПРОН принадлежала начальнику Особого отдела ОГПУ Генриху Ягоде, известному, кроме всего прочего, неформальными контактами с деятелями культуры, и дружившему, несмотря на значительную разницу в возрасте, с А.М. Горьким и его семьёй. Весьма интересно также, что 4 августа 1923 года Ягода послал письмо полномочному представителю СССР в Лондоне Леониду Красину с указанием собрать сведения о гибели парохода «Титаник», поскольку полагал, что создаваемая им организация сможет осуществлять подъём любых затонувших объектов!
2 сентября 1923 года был совершён первый спуск камеры на глубину около 50 метров, осуществленный непосредственно Даниленко, затем — на 95 и 123 метра, что представляло собой мировой рекорд того времени, после чего погружения аппарата в Балаклавской бухте стали систематическими вплоть до наступления неблагоприятных погодных условий. За это время была обследована акватория площадью шесть квадратных миль и обнаружены остатки пятнадцати кораблей британской эскадры, среди которых «Принц» идентифицировать не удалось. А Захаров не только осуществлял непосредственное руководство экспедицией, но и освоил работу с подводным магнитометром.
И тогда же появились первые характеристики личного состава экспедиции, содержавшиеся в докладной записке впоследствии расстрелянного секретаря Особого отдела ОГПУ Владимира Вильковысского, датированной 30 октября 1923 года, где отмечалось, что «В.С. Языков бездумно поддается панике, трус.., по натуре груб и нетактичен.., деловым авторитетом не пользуется.., все время кричит о своей чрезвычайной трудоспособности.., незаменим по добыванию всяких предметов.., женщины за время моего пребывания у него не было в Балаклаве», а «Е.Г. Даниленко — знающий человек.., хладнокровен, слишком много пьет, страдает всякими болезнями, весьма не любит Языкова, как человека и совершенно не признает его, как специалиста». Подобные «сведения» о работниках ЭПРОН сочинялись и доставлялись «куда следует» в течение всего времени существования организации.
В 1925 году в Балаклаве были открыты курсы по подготовке водолазов, вскоре объединённые с остатками бывшей Кронштадтской водолазной школы, которая после скитаний по городам России оказалась в Севастополе. И вот, летом того же года при проведении учебных спусков на глубины 10-15 метров был поднят металлический ящик, оказавшийся паровым котлом «Принца», а после тщательного обследования квадрата, в котором был найден котёл, обнаружили часть металлического борта с иллюминаторами и другие предметы, похороненные под обломками скал. Надписи на этих находках, а также на бугелях поднятой с глубины 40 метров мачты из тикового дерева позволили установить и их принадлежность к «Принцу». Однако вскоре стало очевидно, что для дальнейшего продвижения необходимо размыть от песка и очистить от огромных камней обширную площадь дна. К этому экспедиция не была технически подготовлена, и для работ по поиску сокровищ пришлось сначала нанять японскую компанию, а потом и вовсе остановить их.
Из поднятых фрагментов судна наиболее рентабельной оказалась мачта, поскольку работники ЭПРОН сделали из неё шахматный столик, подаренный руководителю ОГПУ Менжинскому, и шахматы, которые можно увидеть в Музее обороны Севастополя. Из оставленного японцами снаряжения особенно ценной оказалась маска, которая после усовершенствования в мастерских ЭПРОН добрый десяток лет служила светским водолазам, поскольку обладала рядом существенных преимуществ перед вентилируемыми с поверхности тяжёлыми аппаратами. А Захаров написал свою первую статью — «Об использовании японской маски для глубоководных спусков», опубликованную в 1929 году в журнале «Бюллетень ЭПРОНа», изданном тиражом менее 200 экземпляров примитивным методом стеклографии.
Однако ежемесячные затраты экспедиции составляли от 3000 до 4000 золотых рублей, что привело к дискуссии о её целесообразности, и лишь своевременное вмешательство Ягоды и жёсткая позиция Захарова не позволили ликвидировать ЭПРОН, поставив новую задачу — достать с морского дна как можно больше металла, с чем она успешно и справилась, превратившись с годами в мощнейшую судоподъёмную организацию, распространившую деятельность на моря, океаны и внутренние водоёмы страны, организовавшую систему обучения и переподготовки работников, связанных со спасением затонувших и аварийных объектов, принимавшую активное участие в научном изучении проблем освоения подводного мира, создавшую по приказу Захарова водолазно-спасательные станции, оснащённые теми самыми японскими масками и пр.
Сам же он вынужден был давать многочисленные интервью прессе и, как и его руководитель Ягода, тесно общался с известнейшими литераторами того времени — Алексеем Толстым, Вячеславом Шишковым, Иваном Соколовым-Микитовым, Верой Инбер, Всеволодом Ивановым, Михаилом Зощенко и многими другими. Художники и писатели нередко бывали гостями на объектах экспедиции, непосредственно находились на её плавсредствах во время проведения спасательных и судоподъёмных операций, описывая их в средствах массовой информации, и даже опубликовали в 1934 году сборник очерков под названием «ЭПРОН». А Захаров, несмотря на огромную занятость, постоянно шлифовал черновик своей книги и пополнял рукописную хронологию работ вверенной ему организации.
Через тридцать лет после первой, в журнале «Советский моряк» была напечатана вторая статья Льва Захарова «Субмарина её величества», опубликованная на основании одной из глав рукописи «Тёмно-голубой мир», переданной в редакцию его сестрой, где рассказывалось о том, как 10 августа 1928 года в Финском заливе спасательным судном «Коммуна» с глубины 32 метра была поднята английская подводная лодка «L-55», которая 4 июня 1919 года, преследуемая эсминцами «Азард» и «Гавриил», наскочила на собственную мину заграждения.
Вопрос о её обнаружении на дне и подъёме был поставлен только в конце двадцатых и реализован ЭПРОН под руководством Захарова. Причём, во время операции была случайно зацеплена и старая английская мина, счастливо прошедшая под кормой «Коммуны», до сих пор успешно функционирующей в составе черноморской Аварийно-спасательной службы.
Субмарина, внутри которой нашли тела 42 британских подводников, была отбуксирована в Ленинград и поставлена у стенки Пароходного завода. Однако поскольку Британия, которая вела в 1919 году боевые действия без объявления войны Советской России, не признала факт гибели подлодки, тела были помещены в гробы и перегружены с воинскими почестями и почётным караулом на норвежское судно «Труро», которое и передало их англичанам. Причём, судя по сведениям, изложенным Захаровым, погибшие подводники были похоронены на морском кладбище в Портсмуте, а погребальное богослужение осуществлял епископ Саутэл, отец одного из погибших. Что же касается значения самой операции, то автор привёл слова, сказанные ему Менжинским: «подняв Л-55… вы сделали больше, чем если бы даже привезли в Москву золото с «Черного Принца».
Как видим, этот корабль в течение долгого времени не выходил из умов советских граждан, став своеобразным идефикс, а замечательный писатель Борис Пильняк даже придумал свою версию событий:
Англичане подняли не только золото и бриллиантовую шпагу королевы Виктории, но содрали даже все медные части. Японцы нашли под камнями английского водолаза, человека, герметически закупоренного в водолазном костюме. Водолаз погиб на морском дне. Англичане не озаботились его поднять. Его подняли японцы. В кармане водолаза была тетрадь дневника от 1854 года. Водолаз поднимал золото «Черного Принца». Все ясно. Властители морей и мировые купцы — англичане — они умеют хранить тайны и они — национальная английская гордость! — великие шутники…
Рассказ этот вызвал резкое осуждение со стороны Захарова:
Борис Пильняк подписался под одним из самых своих неудачных рассказов «Синее море»… Пример Пильняка породил в дальнейшем особый вид литературной халтуры (на эпроновские темы).
Разумеется, тетрадные листы не сохранились бы в таких условиях, да и не могли быть взяты спускавшимся на дно водолазом, что, вероятно, и вызвало критику текста Захаровым, отказавшем писателю в праве на фантазию, несмотря на собственную склонность к литературному труду.
В феврале 1930 года он, искренне полюбивший море и порученное ему дело, обратился в ОГПУ с рапортом, содержавшем просьбу освободить его от чекистской работы для того, чтобы полностью сосредоточиться на судоподъеме. Однако освободили его как раз от должности руководителя ЭПРОН и стали перемещать с места на место — сначала перевели на должность зам. председателя ГПУ Нижне-Волжского края, затем назначили руководить Центральной школой ОГПУ, заниматься вопросами ГУЛАГ, поставками оружия в Испанию, пока не обвинили по делу маршала Тухачевского как резидента польской разведки.
Лев Николаевич Захаров был расстрелян в ночь с 10 на 11 августа 1937 года.
Бориса Андреевича Пильняка расстреляют восемь месяцев спустя.
Очерк поступил в редакцию 31 марта 2023 г.
С другими произведениями авторами вы можете познакомиться на сайте
© Следков А. Ю., 2023
© Научно-образовательный проект «История ЭПРОН. Подъем из глубины десятилетий», 2023