Приветствую вас, мои добрые старые и новые друзья!
Сегодня великий день. Я ждала его долгие годы, я вынашивала его девять месяцев, и вот — сегодня день родов. Сегодня 31 марта.
Март — всегда месяц перемен. Но в этом году это не просто перемены — это ураган, сметающий всё старое и ненужное. «Март! Март», — твердила я в своих молитвах, начиная с октября прошлого года. Почему именно март? Тогда я этого не знала.
Я расскажу вам обо всем по порядку. Но сегодня, для знакомства, нужно, наверное, сказать хоть пару слов о том, кто я такая.
Меня зовут Аня. Да-да, мне пятьдесят, а я все-таки Аня. Можно Анечка. Знаете, почему? Я устала от сложностей. Лет до тридцати пяти я даже в мыслях обращалась к себе так: «Что-то вы, Анна Станиславовна, сегодня загрустили. А не сходить ли вам развеяться?». Если мне нужно было написать, что я учу своих учеников разговаривать по-английски, из-под моего пера выходило что-то вроде: «Мною был запланирован и проведен ряд упражнений на формирование у обучающихся навыков диалогической речи на иностранном (английском) языке». У нас в школе, пардон, в образовательном учреждении учеников звали «обучающимися», учёбу – «учебным процессом», обучение – «процессом формирования навыков».
А ведь старик Корней Чуковский предупреждал нас: бойтесь канцелярита. Мертвого, бездушного, готового задушить всё живое. Нас, школьников, начинали учить этому самому канцеляриту с самого детства. «Конечно, имеются еще у нас в отдельных местах отдельные недостатки», — эта фраза резанула меня прямо по сердцу на школьном комсомольском собрании. Можно подумать, её сказал какой-то замшелый партийный функционер. Но нет. Это был мальчик, мой ровесник. Совершенно нормальный мальчик, который дрался портфелем и «мылил» девчонок первым снегом. И вот, он стоит на трибуне и выдает про отдельные недостатки, а после слезает и опять становится нормальным.
Я тогда долго думала. И до меня дошло, что мальчик просто притворяется комсомольским активистом. Он не может так думать. Он понимает, что на самом деле нет никаких «отдельных недостатков на местах», что вся наша привычная жизнь летит под откос, и кто-то взлетает вверх, а кто-то падает на самое дно. Но с трибуны он лепечет то, чему его научил родной комитет комсомола, причем не специально, а так, на уровне подкорки. Он хотел быть хорошим, правильным мальчиком в глазах учителей и общественности. А я поняла, что нельзя вот так вот врать людям в лицо и не краснеть.
Потом я и сама стала учительницей. Урок детства оказался действенным: на педсоветах я старалась говорить нормальным живым языком. Мой доклад назывался как-нибудь вроде «Использование рифмованных текстов как средство формирования коммуникативной компетенции обучающихся младших классов», а на деле я пела песенки, иногда под гитару, подбрасывала и ловила игрушки, пританцовывала и подмигивала аудитории. Я не была похожа на нормальную учительницу с кулей на голове. Мне всегда казалось, что в самом этом образе есть какая-то неправда. А неправды я никогда не любила.
Но жизнь всё усложнялась и усложнялась. То, что на самом деле казалось простым, на поверку оказывалось неподъёмно сложным. Моя доченька, девочка, лапочка, родившаяся в Сочельник, через три недели после рождения чуть не умерла от страшной и безумно сложной болезни. Оказалось, что нельзя просто пойти в поликлинику или вызвать врача на дом. Надо было ехать в больницу. Страх, ужас, томительное ожидание — всё это не упрощает жизнь. Любимая двоюродная сестра в это время вышла замуж, и мы перестали общаться. Её муж был последователем очень сложной религии, которая запрещала ему знаться с инакомыслящими родственниками. От моего мужа по той же причине отказался его друг. Умер дедушка, которого я очень любила. Жизнь потеряла смысл в двадцать пять лет...
Знаете, что меня привлекло во Христе? Его простота. Всё оказалось так предельно просто, что я не могла поверить: всё это счастье доступно… мне? Яростной атеистке, проводившей антирелигиозные классные часы у подшефных октябрят? Да, вот так. «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». Это я! Я — та труждающаяся и обремененная, которая никак не может найти покой в своих тяготах и исканиях. Я — Сизиф из эссе Камю, который толкает в бессмысленную гору бессмысленный камень. И вот пришёл Тот, Который будто сказал мне, ласково и властно: «Брось камень. Пойдём».
С той поры прошло ни много, ни мало, двадцать пять лет. Теперь моя жизнь разделена на две равных половины: до и после. Первая половина — от простоты к сложности, вторая — от сложности обратно к простоте. С каждым днём вторая половина будет всё увеличиваться и увеличиваться, наполняясь той удивительной простотой, которой нам всем не хватает.
Сегодня День рождения моей мечты — этого канала. Я хочу говорить с вами о жизни — о её простоте и сложности. Говорить очень и очень просто. Это будет то, о чём я думаю и мечтаю, о том, что меня волнует. Ведь именно так люди и ищут себе единомышленников.